Автор: Сазонова Татьяна Викторовна
Журнал: Петербургский исторический журнал 2019
Впервые к истории цен в России обратился В. О. Ключевский, в статье 1884 г. затронувший вопрос о ценах на хлеб в ХVI-ХVIII вв.1 В 1951 г. увидел свет ставший классическим труд А. Г. Манькова о движении цен в Московском государстве XVI в. В основу его работы был положен материал в основном монастырского делопроизводства, а именно 121 приходная и 122 расходные книги2. В 1999 г. американский ученый Р. Хелли опубликовал работу о ценах в России XVII и первой четверти XVIII в., фактически продолжающую труд Манькова. В ней он использовал данные по 107 тыс. сделок, однако не провел анализ используемых источников и не объяснил методику, которой он пользовался3. В XXI в. появляются работы, в которых рассматриваются цены на отдельные товары в XVII в.: на рыбу и рыбопродукты4, на лошадей5, на хлеб6.
Главной проблемой при работе с ценами в ХVI-ХVII вв. является фрагментарный характер источниковой базы. Большая часть источников — приходные и расходные книги монастырей. К сожалению, они сохранились от меньшей части существовавших монастырей, а те книги, что дошли до нас, не представляют собой последовательных серий, что затрудняет применение статистических методов, разработанных Международным комитетом по истории цен.
Поэтому итоговые труды по истории движения цен в Европе XVI-XVIII вв. не включали в себя материалы по России.
Еще А. Г. Маньков считал, что «научная разработка цен возможна только при условии приближения к методам современной статистики», поэтому важнейшая задача — «собрать и статистически обработать возможно больше данных о ценах»7. В связи с этим представляется необходимым ввести в научный оборот данные о ценах, зафиксированные в приходных и расходных книгах Кирилло-Новоезерского монастыря.
Этот монастырь возник в первой половине XVI в. в Белозерье и в короткое время стал не только религиозным, но и экономическим центром округи. В XVII в. у его стен дважды в год проходила ярмарка, он являлся работодателем для окрестных крестьян и источником кредита для жителей округи, в том числе помещиков и священников8.
От него сохранилось 57 приходных и расходных денежных книг за 1562 1685 гг. Большая их часть содержится в сборнике из архива СПбИИ РАН, три книги хранятся в ОР ИРЛИ РАН. Приходные и расходные книги по годам распределяются неравномерно и охватывают меньшую часть этого периода. Во всех приходных книгах Кирилло-Новоезерского монастыря фиксируются доходы от торговли. Обычно в год учитывалось порядка десяти операций продажи. Однако остается неясным, насколько полно зафиксированные в книгах сделки отражают ситуацию за тот или иной период.
Очевидно также, что при составлении приходных и расходных книг полнота фиксации сделки не являлась приоритетом. Для казначея было важно зафиксировать полученные деньги. В ряде случаев, когда продажа осуществлялась в рассрочку, общая сумма сделки не указана, а зафиксирована лишь часть суммы, непосредственно поступившая в казну. В одних случаях на это указано прямо («продали кобылу пожилу, взял 10 алтын на руку, а в достале 2 взяли кабалу»9), в ряде случаев на это намекает слишком низкая сумма сделки. («продали лошадь мерина железно-сераковского, взято 5 руб. 10 алт., да продали мерина ковура лыса, взято 4 руб. 12 алт., да продали мерина гнеда вкладного и андозерского, взято в уплату 13 алт. 2 ден.»10 — здесь цена по третьей сделке значительно ниже, на что, возможно, указывает формулировка «взято в уплату»), иногда это выясняется благодаря записям последующих книг («взято из Мондры села Акишева у церковного дьячка Ивана Иванова зо лошадь по кабале 2 руб. 13 алт. 2 ден., и кабала ему выдана»11). Возможно, на это же указывают формулировки «в доплату» и, что менее вероятно, «в уплату» («взято Гафана Онучина за лошадь в доплату 1,5 руб.», «продал мерин ворон, <…> взято в уплату рубль», «взято у Ивана Баженова с Чирока по росписи прошлого 188 года за кобылку в уплату 20 алт.»). К сожалению, быть уверенным, что можно выявить все подобные случаи, нельзя.
Среди продаваемых товаров наиболее часто встречались домашние животные (полученные вкладом или выращенные в монастырской вотчине) и их мясо. Кроме того, начиная с 30-х гг. XVII в. монастырь продавал рыбу. Большая часть продаж приходилась на осенний и зимний периоды. Таким образом, монастырь занимался традиционной белозерской торговлей, которая, как установил М. Б. Булгаков, была представлена в сентябре-ноябре в основном «животиной» — коровами и быками, в декабре-феврале рыбой, как свежей озерной, так и просольной бочечной, а также замороженными говяжьими и бараньими тушами12.
Рассмотрим зафиксированные в приходных и расходных книгах Кирилло-Новоезерского монастыря случаи продажи крупного и мелкого рогатого скота и лошадей.
Продажа скота являлась неизменным явлением на протяжении всего рассматриваемого периода. Записи в расходных книгах не всегда позволяют определить, был ли продаваемый скот выращен в монастырских владениях, были ли животные получены вкладом или приобретены иным образом. Продажа лошадей зафиксирована как осенью, так и весной. Их всегда продавали по одной. Крупный и мелкий рогатый скот, в отличие от лошадей, нередко продавался партиями. Партии могли состоять как из однородных («коровы и быки, 17 животин»), так и разнородных животных («продано монастырьские жевотины: 5 коров да бык большей пороз, 4 нетяли да 7 бычков валяных, да баран старой, да 3 овцы, да 20 с однем молодых ягнят»). Такая же практика существовала и в Кирилло-Белозерском монастыре, где рогатый скот также продавался однородными и смешанными партиями («да с коровья двора продал быка да овцу да шестеро ягнят, взято 2 руб. 14 алт. 2 ден.»)13. Самая крупная покупка была совершена в сентябре 1659 г., когда монастырский крестьянин Суета Тимофеев купил «29 животин рогатых, больших и молодых» на 24 руб.14 Кроме того, совершались «розничные» продажи скота, вероятно, по мере возникновения спроса в округе: «Продали монастырьскому крестьянину Якову Сизику бычка, взято 13 алт. 2 ден.»15.
Некоторые случаи продажи скота имеют пометы, свидетельствующие о том, что животные были получены вкладом. Чаще всего это были лошади: в 1658 г. «Майя в 9 день продали жеребца, что дал Федот Дементьев з Горки, крестьянину Лазутке Патрину, ряжено за лошадь 4 рубли 10 денег»16. Гораздо реже продавали вкладных коров: например, в 1624 г. в Белоозере была за 20 алт. продана корова, полученная вкладом.
Как упоминалось выше, не всегда покупатель рассчитывался с монастырем сразу. Из-за сравнительной дороговизны лошадей часть сделок заключалась в рассрочку, а на оставшуюся часть суммы бралась кабала. Встречаются записи типа «взято по кабале за лошадь в доплату, и кабала такому-то отдана». Много таких упоминаний в приходных книгах 1657-1659 гг. Большое количество продаж скота в эти годы может быть объяснено большим числом вкладов. В 1657 г. монастырь продал «меринишку горбатого» крестьянину Ваське Давыдову за 13 алт. 2 ден., причем основную часть суммы, 10 алт., он уплатил в следующем году. В 1658 г. Авдейка Сапожник приобрел у монастыря «кобылку саврасу». Монахи «рядили» за нее полтора рубля, но на месте Авдейка уплатил только треть суммы — 16 алт. 4 ден.18 Подобные случаи встречаются в большинстве приходных книг. Аналогичная практика зафиксирована на материалах Кирилло-Белозерского монастыря, в котором продажи лошадей также осуществлялись в рассрочку19.
Часть записей не содержит указание на происхождение товара: «Продали мерина трех лет, взяли рубль»; «продали Парфену лошадь». Иногда продажи собственного скота отличают пометы типа «продали с Рожаева», «продали на Селе». В Рожаеве, а позднее и в Великом Селе находились монастырские воловий и конюшенный дворы.
Впервые они упоминаются в описи 1581 г., когда на конюшенном дворе находилось 18 голов лошадей, на воловьем — 25 коров. Согласно описи 1614 г., на конюшенном дворе содержалось 12 лошадей, а кроме этого еще 18 коров и 8 овец. В описях 1631, 1632, 1634 гг. указаны конюшенный и воловий дворы в селе Рожаеве. В 1631 г. на конюшенном дворе находилось 24 лошади (большинство из них вкладные), на воловьем дворе — 52 головы коров и быков, 17 овец, 1 баран и 1 козел. В 1632 г. на конюшенном дворе находилось 25 лошадей, на воловьем дворе — 32 головы коров и быков, 20 овец и 1 баран; в 1634 г. на конюшенном дворе — 28 лошадей, на воловьем дворе — 29 коров и быков, 10 овец и 1 баран; в 1638 г. на конюшенном дворе в Рожаеве было 14 лошадей, на коровьем дворе — 40 коров и быков, 20 овец и 1 баран. В 1646 г. указан коровий двор, на котором находились 31 корова и бык. Второй конюшенный двор упоминается на Великом Селе, он записан как новый, в нем находилось 38 лошадей (стоящих «на стойле»), В том же Великом Селе находился еще один коровий двор, на котором было 38 коров и быков, а также 42 овцы и 2 барана. В 1649 г. на Великом Селе отмечается 24 лошади, на «воловьем дворце» — 2 38 коров и быков, 15 овец и 1 баран. В 1657 г. «в Сельце монастырском» было «скота на дворе: лошадей — 31, на коровьем дворе — 56 коров и быков, 46 овец и баранов». В 1662 г. на конюшенном дворе зафиксированы 32 лошади, на коровьем дворе — 68 коров, быков, нетелей и телят, 42 головы овец и баранов. Таким образом, по сравнению с 1614 г. (когда монастырь находился в запустении) количество лошадей и коров к 1662 г. увеличилось втрое, а овец — почти в 8 раз. Кроме того, в 1657 г. на конюшенном дворе приписного Андозерского монастыря находилось 26 коров и быков, а в 1662 г. — 5 коров, бык, нетель в и 2 теленка20.
Новоезерский конский табун был значим с точки зрения государства. Известно, что в 1650 г. в обитель «посланы были государевы лошади с Москвы на корм»21. В 1702 г. производился набор драгунских лошадей с монастырских вотчин «из ногайских коней и из немецких и русских меринов», и новоезерский игумен Иоасаф отобрал трех лучших лошадей и отослал их в Белоозеро на съезжий двор22.
Для ухода за скотом нанимались пастухи (телячьи, овечьи, коровьи), коровники и коровницы. Пастухи и коровницы могли наниматься семьями. С 1597 г. в расходных книгах в связи с получением денег «за наем» регулярно упоминаются конюхи23. Для кастрации домашних животных и других специфических работ монастырь нанимал специалистов — конных мастеров, или коновалов. Первая запись такого рода относится к 1623 г.: «Дано конному мастеру, валал жерепца, 3 алт. 2 ден». В 1624 г. «клали жеребца гнедого, дал мастеру 2 алт». В 1626 г. «дал коновалу от жеребцов и от быков от валенья», в том же году было заплачено «от валенья 4 ден.». В 1632 г. «Оска Коваль из-за Робозерья валял 2 жеребца да 7 бычков, [казначей] дал ему от валенья 7 алт.». В 1636 г. «конские мастеры клали бычков, да лошадем рты чистили, да заволоки заволачивали, дал от дел 10 ден.»24. В 1646 г. «коньские мастеры клали 5 жеребцов, дано 5 алт.». В 1682 г. «дано коневалу Сидору Лукьянову из Кустовы от семи жеребцов от кладенья 16 алт.»25.
Известно также, что в монастыре лечили лошадей. Есть интересное свидетельство о том, что в 1682 г. у стен Кирилло-Белозерского монастыря на ярмарке в день памяти преподобного Кирилла было «куплено для скорбных лошадей лечбы в зелейной состав: сулемы 22 золотника, дано 11 алт.; мышьяку полфунта, дано 2 алт.; яри четь фунта, дано 2 алт. 2 ден.; серы горячие 2 фунта, дано 8 ден.; квасцов фунт, дано 6 ден.»26.
111 из 190 проанализированных сделок связано с продажей или покупкой лошадей. Записи об этом могли быть достаточно развернутыми («декабря в 6-й день продали белозерскому помещику Григорью Шепыреву коня рыжа, что дал Дружина Черной вкладом по зяте своем Иване Юрлове, ряжено за коня 15 рублев, взято в уплату денег 7 рублев 16 алтын 4 деньги, а в достальных деньгах на него кабала взята») или, наоборот, максимально короткими («Да мерина продал, взял рубль»)27.
Подавляющая часть статей связана с продажей лошадей, только дважды зафиксирована их покупка: в декабре 1681 г. Нифаня Денисов с Пестова продал лошадь за 4 руб. 13 алт. 2 ден., в январе 1682 г. овчинник Павел из Матьяра продал вороного мерина за 2,5 руб., в 1685 г. была куплена кобыла28. С.
Как уже указывалось, во всех зафиксированных сделках продавалась только одна лошадь. Это было характерно и для московского конского рынка, где даже при значительном обороте продажи двух или более лошадей были крайне редки29.
Характеристики лошадей (масть и возраст) указывались не всегда. В качестве обобщающего часто использовалось слово «лошадь», его могли уточнять другие существительные и прилагательные: «Лошадь мерин бур», «Лошадь жеребчик рыж, во лбе лысина». Если описание было развернутым, вместо «лошади» использовалось более конкретное слово: «мерин», «жеребя», «кобылка». Иногда указывались индивидуальные признаки, преимущественно масть (бурая, рыжая, гнедая, вороная, чалая, саврасая, каряя, каурая, пегая, голубая) и возраст («сросл», т.е. старше 10 лет30, «трехлеток», «молодая», «пожилая», «шти лет против семые»), иногда другие качества («горбат», «космат»). Считается, что масть лошади не влияла на ее стоимость, но еще А. Г. Маньков отмечал «поразительное постоянство источников в указании масти лошади»31.
Источник получения продаваемых лошадей указывался лишь в 50 случаях: 18 лошадей монастырь получил вкладом, 32 были выращены на собственном конюшенном дворе, о котором говорилось выше. Место совершения сделок не указывалось. В ряде случаев есть указания, что лошадь продавалась «с Села» или «с Рожаева» монастырскому крестьянину.
73 случая из 111, связанных с продажей лошадей, содержат имена покупателей. В случае с продажей крупного и мелкого рогатого скота соотношение другое — 24 из 79, причем большинство упоминаний падает на 1680-е гг. Покупатели обычно упоминаются в таком качестве единожды, реже дважды или трижды. Четырежды покупал домашних животных только крестьянин Афанасий Суетин из монастырской Замошской волости, причем он также единственный, кто купил животных трех видов: в ноябре 1681 г. двух нетелей, в декабре 1681 г. — мерина и кобылу, в марте 1682 г. — овцу32.
Среди покупателей лошадей значительную долю составляли крестьяне соседних деревень. Во многих случаях у нас есть возможность найти покупателей в описях монастырского имущества, фиксировавших также и крестьянские дворы принадлежавших обители деревень.
Например, в 1625 г. был продан «жеребчик карь», а его покупателем был Лучка Васильев из монастырского села Рожаева, указанный в описи 1626 г. как «монастырский коровий детеныш». В 1631 г. крестьянин Антамонка Данилов приобрел за 2 руб. гнедого мерина четырех лет. Его семья фиксируется в монастырской деревне Боброво на протяжении всего XVII в. — его отец Данилка Кузьмин, сам Антамонка Данилов и его брат Иван, затем его 2 сыновья33.
В 1636 г. как покупатель лошади значится Федор Дементьев из деревни Кобылино. По монастырским же описям Федка Дементьев с 1626 по 1657 г. жил и в деревне Петряева Горка с братом и детьми. В 1658 г. он дал вкладом в Moнастырь жеребца ценой 4 руб. 10 алт. Этого жеребца тогда же приобрел монастырский крестьянин Лазутка Патрин (также упоминается как Лазарко Патрикеев), зафиксированный в описях 1646-1662 гг. с двумя пасынками в деревне Стёпкино34.
В 1626 г. покупателем «жеребчика гнеда трехлетка» выступил крестьянин Титка из деревни Устье. Жеребчика он приобрел в рассрочку. В описании монастырской вотчины 1620/21 г. Титка Дорофеев указан как житель этой деревни, в 1638 г. он жил в деревне Веромень, также входившей в монастырскую вотчину. В Устье остался его сын, Игнашка Дорофеев. В 1657 г. Тит сделал вклад по душе умершего сына35. Также в Устье жил Осипка Дорофеев, который в 1682 г. покупал в монастыре рыбу36. С
В 1657 г. кузнец Анашка из Пыжелохты купил рыжую кобылку за 1 руб. 3 алт. 2 ден. Описями 1646-1657 гг. кузнец Анашка Харитонов зафиксирован в деревне Пыжелохта с двумя сыновьями37.
В 1658 г. монастырский крестьянин Филимонко Степанов из Замошской волости купил корову за 1 руб. В 1657 г. мы находим его в деревне Гора. В 1649 г. двор в Горке числился за его отцом38.
В 1658 г. монастырский крестьянин Авдейка Игнашин купил «мерина каря» за 5 руб. Он упоминается по описям в 1646-1657 гг. в деревне Рожаево с двумя сыновьями39.
В 1659 г. у некоего Панкруши Сидорова был взят 1 руб. в уплату за купленную им ранее лошадь. В описи 1657 г. Панкратка Сидоров «с тремя сыны» указан жителем монастырской деревни Петряева Горка. В 1658 г. он возглавлял бригаду плотников, которая «починивала» мельницу в монастырской деревне Чачема, а также выступил поручителем по крестьянину деревни Степкино Афоне Иванову при разделе его земли и двора с отчимом Лазуткой Патрикеевым40.
В 1681 г. крестьянин монастырской деревни Ручкино Неспан Ильин внес 6 алт. в уплату за лошадь. Согласно описи 1646 г., его отец, Илья Климов, жил в деревне Средней, в ней же Неспан Ильин зафиксирован в 1649 г. В описях 1657 и 1662 гг. он указан как дворовладелец в деревни Ручкино41.
Иногда крестьянин, указанный как «монастырский», не упоминается ни в одной из описей имущества. Так, в 1634 г. лошадь за 0,5 руб. купил Илья Калошин из деревни Гришкино. Он не упоминается в монастырских документах, только с 1646 г. в Гришкине фиксировались Ермолка до Костя Ильины, возможно, его дети42.
В апреле и декабре 1658 г. монастырь получил от Нефедки Давыдова из Замошской волости, указанного как монастырский крестьянин, за купленную им лошадь (в одном документе названа «меринком») 1 руб. 23 алт. 2 ден. и 1 руб. 10 ден. соответственно. В 1659 г. долг был уплачен полностью: «Взято с монастырьсково крестьянина у Нефедка Давыдова по кабале заемных денег в доплату, что он заимовал в прошлом году у бывшего казначея Аверкия 16 алт. 4 ден., Си кабала ему отдана». В монастырских описях крестьянина с таким именем не обнаружено. Его брат Василий Давыдов, такой же не найденный по описям монастырский крестьянин из Замошской волости, также уплатил за купленную им лошадь в три приема — 11 алт., 10 алт. и 6 алт. 4 ден. Купленного им же за 13 алт. 2 ден. «горбатого меринишка» он также оплатил в рассрочку — через год он внес за него «в уплату» 10 алт. В 1681 г. монастырь купил у Васьки Давыдова из За мошской волости «овчину деланную» за 7 алт. И только в сохранившейся росписи деревень 1678 г. двор Нефедки Давыдова зафиксирован в замошской деревне Ульянкин Конец, а двор Васьки Давыдова — в деревне Ортюшино43.
За 1680-е гг. покупателей скота из монастырской вотчины нельзя найти из-за отсутствия синхронных описей. Однако в ряде случаев они фиксируются я
в приходных и расходных книгах в связи с другими сделками или выполненными работами. В январе 1682 г. Иван Баженов из монастырской деревни Чирок уплатил «по росписи прошлого года» 20 алт. «в уплату» за купленную у монастыря ранее кобылу. В декабре 1681 г. у него для монастыря были куплены конец сукна длиной 11 аршин за 9 алт., а также четверик пшеницы и четверик гороха за 13 алт. В марте 1682 г. он также выполнял для монастыря работу: «Вил повару 200 сажень, дано найму 2 алт.»44.
Некоторые крестьяне, возможно, зафиксированы в более ранних описях во дворах своих родителей. В октябре 1681 г. Ивашка Прокофьев из монастырской деревни Средняя купил нетель за 19 алт. В описи 1662 г. в деревне Средней зафиксирован двор Пронки Леонтьева с тремя сыновьями, один из которых назван Ивашкой. Возможно, это и есть Ивашка Прокофьев45. В 1681 г. Тимофей Сизиков из монастырской деревни Ортюшино купил за 2 руб. соловую кобылу. В описи 1662 г. в этой деревне указан двор Тимошки Григорьева46. В 1681 г. Григорий Архипин из Боброва купил нетель за 24 алт., а в описи 1662 г. он упоминается как проживавший на дворе отца, Архипка Филипова47.
В ряде случаев можно предположить, что покупка лошади связана с уходом крестьянина из вотчины. Например, в 1626 г. Васька из деревни Кобылино, который фигурирует в описании монастырской вотчины 1620/21 г., купил за 2 руб. лошадь. В описи 1626/27 г. его двор указан как пустой, больше он в монастырской вотчине не упоминается. Получается, что он купил лошадь и после этого навсегда покинул Кобылино. В феврале 1634 г. лошадь за три рубля приобрел Петрушка из той же деревни Кобылино. Он упомянут в описи 1626/27 г. и больше ни в одном из поселений Кирилло-Новоезерской вотчины не фиксируется48.
В 1646 г. крестьянин Фомка из деревни Кобылино купил в рассрочку лошадь, уплатив 16 алт. 2 ден. В 1626 г. он упоминался как «монастырский детеныш», в 1646 г. Фомка Гаврилов указан как крестьянин деревни Кобылино. В описи 1649 г. он зафиксирован не был. В описи 1657 г. Фомка Гаврилов указан как крестьянин деревни Карпово, относившейся к вотчине Андозерского и монастыря, в 1650-е гг. приписанного к Новоезерскому. Вероятно, покупка лошади была связана с переходом из Кобылина в Карпово, которое волей случая вскоре оказалось в составе вотчины Новоезерского монастыря, благодаря чему а Фомка Гаврилов вновь оказался в поле зрения монастырской администрации49, у В некоторых случаях покупку скота и лошадей можно связать с приходом новых крестьян в вотчину. Например, в 1646 г. Парфен из Рожаева купил лошадь, в этом же году он вместе с двумя сыновьями впервые зафиксирован в монастырских описях в этой деревне50. В 1646 г. Денис Савин купил лошадь, и в описи этого года он вместе с тремя братьями и тремя сыновьями был впер вые упомянут в деревне Пестово, которая также впервые упоминается в этом году и далее по документам проходит как «новишка». В 1657 г. крестьянин Калина Федоров приобрел корову, и в этом же году он впервые указан в Монастырской вотчине в деревне Кобылино с двумя сыновьями. Возможно, все эти покупки были связаны с переселением в вотчину и обзаведением хозяйством51.
При выделении нового хозяйства из уже существовавшего происходил раздел имущества, в том числе скота. В 1658 г. новоезерский казначей старец Аверкий и старец Сергей в деревне Стёпкино произвели раздел хозяйства между Афоней Ивановым с отчимом Лазуткой Патрикеевым. Имевшиеся в хозяйстве лошади, коровы и овцы были разделены по жребию, так что «Лазутке треть, а Офонке з братом две доли». Какие именно домашние животные были в крестьянском хозяйстве, можно увидеть благодаря другому разделу, произошедшему в том же году. Монастырский старец Виктор «разделил» крестьян деревни Лохта Дениску Иванова и зятя его Ганку Борисова. При этом скот распределили следующим образом: «Дениске — мерин, да корова старая, да три овцы, а Ганке — две кобылы, да корова молодая, да нетель, да теленок-селеток, да две овцы; а нетелку годовую дали собчя Маремьяне, Денисове матери»52. Очевидно, что для создания полноценных хозяйств после таких разделов требовалось приобрести новых домашних животных.
В 1658 г. Баженко Авдиев из деревни Устье купил двух коров за 2 руб. 8 алт. 2 ден. Он упоминается только в описи 1657 г. отдельным двором с сыном. Возможно, он выделился из семьи Ларки Евсиева из той же деревни (в 1649 г. Важенка упоминался как его племянник), и покупка коров связана с созданием собственного хозяйства53. В 1658 г. монастырский крестьянин Сенька Левин из деревни Волково купил «кобылку игреню», уплатив за нее лишь 30 алт. В 1646-1657 гг. в Волкове упоминается двор Левки Андреева, проживавшего с тремя сыновьями и двумя внуками. В описи 1662 г. в Волкове есть двор Сеньки Леонтьева без упоминания других родственников. Можно предположить, что большая семья куда-то переселилась, а по какой-то причине оставшийся на месте Сенька создавал хозяйство заново, для чего и приобрел «кобылку»54.
Некоторые покупатели лошадей и скота были связаны с монастырем и другими отношениями. В 1657-1658 гг. монастырь получал выплаты по кабале от Петруньки Лукина, купившего лошадь, возможно, сына монастырского детеныша Лучки Васильева. Он упоминается в 1656 г. как служебник, продавший монастырю сено, и в описи 1657 г.55
В марте 1658 г. монастырский крестьянин Яков Сизик купил лошадь за 2 руб. и бычка за 13 алт. 2 ден. В описях монастырских деревень он не значится, однако по данным расходных книг известно, что в 1659 г. «в Каргополе на монастырский обиход монастырский крестьянин Яков Сизик соли купил». Ранее, в 1657 г., он продал монастырю кожу и «сгиб подошев» .
В 1658 г. за 21 алт. была куплена корова. Покупателем выступил Борис Кондратьев, который с 1646 по 1664 г. был в монастыре конюхом. В 1651 г. он полу- J3 чил за «летний наем» 1,5 руб., а в 1557 г. 40 алт. (1,2 руб.). Кроме того, в 1657 г. он получил годовое жалованье «на платье». В 1657, 1658, 1660 и 1664 гг. ему выдавалась «месячина», составлявшая пол-осьмины ржи и пол-осьмины овса.
Отметим, что такую месячину получал в те же годы слуга Константин. С 1559 по 1664 г. Борис Кондратьев фиксируется как служебник, хотя в описи имущества 1662 г. в списке служебников он не числился57.
В 1658 г. монастырский крестьянин Митка Саврасов купил «лошадь монастырскую» за 25 алт. В том же году он «шил в казну семеры сапоги сысцоловые, да четверо пришвы, да трое коты, да водяницы, да двое сапоги починил, от шитья ему дано 19 алт.». В 1659 г. «шил в казну сапожник Митка Саврасов трое сапоги пришвы да двои сысцоловые, да игумену ступни, да трои коты, да под сапоги подошвы подшил, да двои водяницы, и от того от всего шитья 10 алт.»58. Кроме того, в 1658 г. Саврасов арендовал для пахоты монастырские «нивы», за что уплатил обители кортомы 2 алт.59 Возможно, что малая сумма, уплаченная им за лошадь, является частью сложной системы взаиморасчетов между этим крестьянином и монастырем. В 1681 г. Митка Саврасов также выполнял сапожную работу для монастыря. В 1682 г. он не только шил сапоги, но и клал печь «в избе на острову», получив за это 3 алт. 2 ден.60 Вместе с ним (и Яковом Дружининым) печь тогда клал также Фрол Сафонов из монастырской деревни Шиднем, который в августе 1682 г. купил в монастыре корову за 6 алт. 4 ден.61
В том же году «кобылку саврасую» за 1,5 руб. купил Авдейка Сапожник, при этом «взято в уплату» за нее было лишь 16 алт. 4 ден. Согласно описи 1646 г. Авдейка Григорьев жил в монастырской деревне Гришкино, возможно, названной по имени его отца. По описи 1657 г. в этом дворе числился его брат Андронка, а сам он переселился в деревню Великое Село, находившуюся недалеко от монастыря. Возможно, это было связано с тем, что он стал выполнять сапожные работы для обители: в 1659 г. он упоминается трижды: «шил в казну восмеры сапоги новые да двои сапоги пришвы, да под сапоги подшил подошвы», «шил трое сапоги сысцоловые, да четвертые сапоги пришвы, да двое коты», «шил 2 в казну трои сапоги пришвы, да под четверы сапоги подошвы подшил, да двое коты сшил»62.
В октябре 1681 г. Павел Авдеев из монастырской деревни Рожаево уплатил и 1 руб. 15 алт. 2 ден. за рыжего мерина. Тогда же он «рубил угол» у двух изб «на гостине дворе» в монастыре, получив за это 15 алт. 2 ден. В описи 1662 г. указан двор Авдейки Игнатьева с двумя сыновьями, одним из которых и был Павел Авдеев. Авдейка Игнатьев упоминается также в 1658 г. в связи с продажей медведна63.
В ноябре 1681 г. Илья Петров из монастырской деревни Устье купил корову за 26 алт. 4 ден. и лошадь, за которую монастырь взял в уплату 9 алт. 2 ден., очевидно, часть суммы64. В то же время монастырь приобрел у него 12 больших и малых лещей за 9 алт. и сырую коровью кожу за 6 алт. 4 ден. Сын его Алешка был тогда же нанят пасти коров. Ранее Илья Петров был упомянут в описи 1662 г. на дворе своего отца, Петрушки Дорофеева, с братьями Ивашкой и Оской65.
В ноябре 1681 г. Петр Малышев купил корову за 9 алт. и овцу за 5 алт. В 1682 г. он шил для монастыря кафтан шубный и кафтан сермяжный, штаны телятинные, перешивал и чинил ветхие шубы за 8 алт. 2 ден.66
В декабре 1681 г. кузнец Митрофан Неспанов из монастырской Замошской волости купил корову, внеся «в уплату» 8 алт. 2 ден. В сентябре 1680 г. он подковывал монастырских лошадей, ковал удила с крюками, петли дверные, пробои, четыре косы. В сентябре 1681 г. он купил бычью тушу за 10 алт.67
В марте 1682 г. Алфер Архипин из монастырской деревни Ручкино купил саврасого мерина за 1 руб. 10 алт. В том же году монастырь купил у него шесть овчин деланных. В описи 1662 г. Алафер Архипин указан дворовладельцем, проживавшим в Ручкине с тремя братьями, тремя сыновьями и двумя племянниками68.
В 1682 г. Марк Титов из монастырской деревни Кобылино купил нетель за 4 алт. 5 ден. Также он купил из монастырской казны рукавицы за 10 ден. В свою очередь он продал монастырю 14 гривенок «икры сорожьей» за 3 алт.69
В двух случаях можно предположить, что крестьяне покупали животных с целью их утилизации: в ноябре 1681 г. Илья Петров из монастырской деревни Устье купил корову за 26 алт. 4 ден. и лошадь, за которую монастырь взял в уплату 9 алт. 2 ден., очевидно, часть суммы70. В то же время монастырь приобрел у него 12 больших и малых лещей за 9 алт. и сырую коровью кожу за 6 алт. 4 ден. Сын его Алешка был тогда же нанят пасти коров71. Осипко Иванов из Середней в январе 1682 г. купил вороного мерина, за которого монастырь взял в уплату 1 руб.72, а в том же году монастырь купил у него «кожу конинную» за 5 алт. 2 ден.73 Коровья кожа от Ильи Петрова и «конинная» от Осипки Иванова, возможно, были взяты от купленных ими у монастыря коровы и мерина.
Среди покупателей были не только монастырские крестьяне. Например, в 1659 г. крестьянин Иван Данилов уплатил 1 руб. за купленную ранее лошадь «старого долга». В 1658 г. Иван Данилов, указанный как житель деревни Муриново из поместья Рыкуновых, брал в аренду монастырский ез, за что платил 3 алт.74
В 1682 г. Кузьма Парфенов, крестьянин Урозерской волости деревни Малино, принадлежавшей соседнему помещику Скобьеву, купил серого мерина за 1,5 руб.75 Тогда же он продал монастырю «в зород сена, дано руб. 12 алт. 4 ден.», а его брат Василий — шесть коробов уголья76.
Из общего количества 190 сделок необходимо исключить случаи, при которых определить цену одного животного невозможно: продажи групп разнородных животных, когда указана только общая сумма, и случаи, когда в документах зафиксирована только часть суммы и неизвестна полная сумма сделки. Остальные сделки позволяют установить цены за одно животное. Рассмотрим цены на домашних животных, отдельно на лошадей (86 случаев, табл. 1), отдельно на крупный и мелкий рогатый скот (55 случаев, табл. 2).
Как видно из табл. 1, суммы сделок с лошадьми колебались от 1 гривны =0,1 руб. (возможно, часть от общей неизвестной нам суммы за «лошадь», 5 1682 г.) до 35 руб. (проданный белозерскому воеводе Б. С. Плохово «жеребец серый», 1659 г.). Последняя сделка уникальна — других, подобных ей, в книгах Кирилло-Новоезерского монастыря не было. Следующая по величине сделка — 15 руб., открывает серию других аналогичных сделок — 13 руб., дважды по 10 руб. и т.п. В этом же диапазоне находились цены на московской конской площадке в 1629 и 1630 гг. — от 0,3 до 15 руб.77 Из 86 сделок о продажах лошадей, по которым можно выделить цену на одно животное, цена в 24 случаях была ниже 1 руб., в 42 — колебалась между 1 и 3 руб., в 20 — выше 3 руб. Средой няя цена равнялась 568 ден. = 2,8 руб., что в целом соответствует суммарным средним данным, посчитанным Р. Хелли за XVII в. по северным городам Устюгу и Сольвычегодску (3 руб.)78.
Как уже указывалось, обобщающим было слово «лошадь». В 19 сделках фигурирует именно это слово, при этом минимальная цена — указанная выше 1 гр., максимальная — 9 руб. 32 алт. В 29 сделках объектом был «мерин» или «меринишко» (минимальная сумма — 13 алт. 12 ден. = 80 ден., максимальная — 13 руб. = 2600 ден.). 22 раза продаваемое животное обозначалось «кобыла» или «кобылка», в этих случаях диапазон был существенно меньше — от полтины = 100 ден. до 4 руб. 12 раз продавали жеребца, здесь суммы варьировали от 5 алт. до 35 руб. Наконец, четыре раза приобретались кони. Считается, что в XVII в. слово «конь» относилось только к верховым жеребцам, использовавшимся в военном деле79. Покупателями коней выступили белозерские помещики Григорий Шепырёв (1658 г.) и Иван Скобеев (1682 г., две сделки), ещё один покупатель в источнике не указан. Эти покупки совершались в рассрочку, полная цена известна только на коня, приобретенного Г. Я. Шепырёвым — 15 руб. Известно также, что монастырь получил двух коней из четырех вкладами от белозерских посадских людей Второго Моклакова и Дружинки Черного. За коней новоезерские старцы получили от 1 до 15 руб.80 Таким образом, цены не коррелируют очевидным образом с той или иной группой конского товара, помимо того что кони не продавались в нижнем ценовом диапазоне, а кобылы — в самом верхнем.
Имеющиеся материалы не позволяют уловить закономерности изменения цен за указанный период времени. Цены на лошадей в самом конце XVI в. вполне сопоставимы с ценами середины и конца XVII в. Особенно характерны цены на кобыл, остающиеся в коридоре от полтины до 4 руб. на протяжении более полувека. Таким образом, можно говорить о том, что материалы Кирилло-Новоезерского монастыря в целом подтверждают ранее сделанные наблюдения по ценам на конский товар. При этом существенная разница в ценах на него связана с особенностями, о которых источники умалчивают. Уже первые два упоминания о продаже лошадей (1597 г.) показывают, что те существенные признаки, которые влияли на их цену, в источниках не фиксировались: «Кобылка жеребя» была продана за 20 алт., а «жеребя кобылка» — за 2 руб. 10 алт. Возможно, что в первом случае наличными была получена лишь часть общей суммы, оставшейся нам неизвестной, но не исключено, что это полная цена, а разница была связана с возрастом и статью животных81. Поэтому приведенные данные не позволяют согласиться с методикой Р. Хелли, который рассчитывает средний показатель цены на скот и лошадей, так как средние показатели не отражали реального движения цен.
Из 79 сделок, касающихся скота, 55 содержат информацию, позволяющую определить цену на отдельное животное. В двух случаях можно определить цены на быков: в 1625 г. при продаже партии из 8 быков цена одного составила 27 алт.
3 ден. = 165 ден., в 1658 г. при продаже двух быков цена одного составила 1 руб.
19 алт. 3 ден. = 317 ден. Их можно сопоставить с ценами на быков, которые продавал Кирилло-Белозерский монастырь в 1632 г.: 11 быков стоили 29 руб., т.е. один о бык стоил 527 ден. = 2,6 руб. В 1633 г. три вола там стоили 6 руб. 13 алт., т.е. 2 руб.
4 алт. 2 ден. = 426 алт. Тогда же был продан «с конюшни» бык-пороз (производитель) за 16 алт. 4 ден. = 0,5 руб., проданный в 1635 г. бык стоил ту же сумму82.
Коровы в Новоезерском монастыре стоили в целом дешевле быков: 19 случаев продажи дают разброс цен между 18 алт. = 108 ден. и 1 руб. 4 алт. 1 ден. = 225 ден. Есть еще выбивающиеся из ряда 40, 50 и 78 ден., но в этих случаях, о скорее всего, зафиксирована лишь часть цены. Эти суммы соответствуют ценам на телят — в трех известных нам случаях они составили 24, 60 и 72 ден., четвертый, когда за «теля» уплатили 8 ден., также, скорее всего, лишь часть цены. Я Таковы же цены на бычков (2 случая) — 60 и 80 ден. Цены на нетелей (10 случаев) варьируют в диапазоне от 42 до 180 ден., заполняя ценовую нишу между коровами и телятами.
Считать средние цены на небольших цифрах бессмысленно, но в целом они соответствуют наблюдениям, которые сделал Р. Хелли: средние цены на крупный рогатый скот в Москве составляли 2 руб., в Сольвычегодске — 1,58 руб., в Устюге Великом — 2,57 руб.83
Цены на овец (8 случаев) находились в диапазоне от 20 до 60 ден., на ягнят — от 14 до 30. Два известных случая продажи баранов — 54 и 88 ден., однако более дешевые зафиксированы с пометой «старые». С ценой на «обычного» барана сопоставима цена на единственного проданного козла — 84 ден. Для сравнения: в Кирилло-Белозерском монастыре в 1633 г. партия из 14 овец была продана за 2 руб. 19 алт., т.е. по 37 ден. за одно животное84.
Анализ документов Кирилло-Новоезерского монастыря показал, что при статистической обработке материалов следует учитывать два важных фактора. Первый из них — источники не всегда отражали полную цену сделки. Как было показано, некоторые записи в приходных книгах фиксировали поступление в казну только части суммы по сделке, а из-за того, что сами приходные книги сохранились фрагментарно, это не всегда очевидно. Второй фактор — сделка могла являться частью сложных многообразных отношений между монастырем и его контрагентом, особенно если это был монастырский крестьянин. Часто эти отношения включали также другие сделки, а в ряде случаев и вовсе выходили за рамки рыночных.
Однако даже если исключить из рассмотрения те случаи, когда документально зафиксирована только часть сделки и когда покупку совершает контрагент, связанный с монастырем другими отношениями, проблемой остается отсутствие в источниках указаний на существенные для участников сделки качества, формировавшие цену, — возраст, рабочие качества и состояние животных. Это порождало ситуацию, о которой более полувека назад говорил А. Г. Маньков, указывавший на «необычайную пестроту и большое разнообразие цен на скот» и «почти капризную их прихотливость»85.
Литература
1 Ключевский В. О. Русский рубль XVI-XVIII вв. в его отношении к нынешнему: Опыт S определения меновой стоимости старинного рубля по хлебным ценам: (Материалы для истории цен) // Ключевский В. О. Соч.: В 8 т. М., 1959. Т. 7.
2 Маньков А. Г. Цены и их движение в Русском государстве XVI в. М. — Л., 1951.
3 Hellie R. The economy and material culture of Russia, 1600-1725. Chicago-London, 1999.
4 Дмитриева 3. В., Крайковский А. В. Цены на рыбу и рыбопродукты в начале XVII в. (по приходо-расходным книгам Кирилло-Белозерского монастыря) // Торговля, купельчество и таможенное дело в России в XVI-XIX вв. Сборник материалов Второй международной научной конференции. Курск, 2009. С. 50-59.
5 Раздорский А. И. Конская торговля Москвы в XVII в. (по материалам таможенных книг 1629 и 1630 гг.). М., 2011.
6 Французова Е. Б. К вопросу о движении хлебных цен в России в первой четверти XVII в. (цены на зерно по оценкам приказчиков холмогорской службы Соловецкого монастыря) // Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI-XIX вв. Сборник материалов Четвертой международной научной конференции. Нижний Новгород, 2018.
7 Маньков А. Г. Цены и их движение в Русском государстве XVI в. С. 3.
8 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. Опыт изучения малых и средних монастырей России XVI-XVII вв. СПб., 2011.
9 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 17.
10 Там же. Л. 388 об.
11 Там же.
12 Булгаков М. Б. Вологодско-белозерские торговые связи в первой половине XVII века // Белозерье. Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1994. С. 77.
13 Приходные и расходные денежные книги Кирилло-Белозерского монастыря 16011637 гг. М„ 2010. С. 302, 314, 333.
14 Также крестьянин Суета Тимофеев в 1658 г. купил «пятеры дерева к хомутам» за 5 алт., затем «купил в казну епанчу белую», холстов 50 аршин, а в 1659 г. у него были куплены сапоги за 24 алт. См. СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 300, 365, 373, 375.
15 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 324.
16 Там же. Л. 324 об.
17 Там же. Л. 116.
18 Там же. Л. 353 об. — 354 об.
19 Приходные и расходные денежные книги Кирилло-Белозерского монастыря… С. 85, 190, 192,232,314.
20 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 64-65.
21 Там же. С. 322.
22 РГАДА. Ф. 1606. Д. 124.
23 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 136-137.
24 Там же. С. 314-321.
25 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 422 об.
26 Там же. Л. 431.
27 Там же. Л. 63, 354.
28 Там же. Л. 415, 417 об., 450.
29 Раздорский А. И. Конская торговля Москвы в XVII в. С. 17.
30 Установлено А. И. Раздорским (Там же. С. 18).
31 Маньков А. Г. Цены и их движение в Русском государстве XVI в. С. 43.
32 Одновременно с последней покупкой Афанасий Суетин также продал монастырю дровни за 3 алт. СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 389, 391 и об., 396 об., 423 об.
33 Там же. С. 270.
34 Там же. С. 262, 277, 300; СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 324 об.
35 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 258, 297.
36 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 401 об.
37 В 1681 г. кузнец Ананий из Пыжелохты делал для монастыря крюки, дверные петли и заступы, а в 1682 г. — ведра, ушат, лохань и шайки, вероятно, для бани, а потом петли, крюки дверные и насадки квасные. Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 263; СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 414 об., 418 об. – 419, 421. 2г
38 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 272.
39 Там же. С. 267.
40 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 263, 360; РГАДА. Ф. 1606. Д. 48; Сазонова Т. В. Д Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 327. 13
41 ОР РНБ. Ф. 550. Q4.394. Л. 51.
42 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 275.
43 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 358 об., 416 и об.; РГАДА. Ф. 1606. Д. 86. д
44 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 392, 414 об., 416, 421 об.
45 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 387 об.; ОР РНБ. Ф. 550. Q4.394. Л. 48 об. J
46 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 388 и об.; ОР РНБ. Ф. 550. Q4.394. Л. 50 об.
47 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 389; ОР РНБ. Ф. 550. Q4.394. Л. 50 об.
48 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 253.
49 Там же. С. 253, 279.
50 Там же. С. 267.
51 В 1681 г. Калина Федоров купил барана за 4 алт. 4 ден. В том же году монастырь купил у него «икры сорожьей» на 3 алт. См.: Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 254, 275; СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 415; ОР РНБ. Ф. 550. Q4.394. Л. 48.
52 РГАДА. Ф. 1606. Д. 48.
53 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 257, 259.
54 Там же. С. 278; СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 51 об.
55 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 119, 266.
56 Там же. С. 141, 170; СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 331.
57 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 132, 137, 364.
58 Там же. С. 326, 330, 331.
59 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 324 об.
60 Там же. Л. 412 об., 417 об., 421.
61 Там же. Л. 404 об.
62 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 275, 278, 329, 331.
63 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 342, 387 об., 415 об. – 416; ОР РНБ. Ф. 550. Q4.394. Л. 50.
64 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 389.
65 Там же. Л. 411 об.; ОР РНБ. Ф. 550. Ц4.394.Л.48.
66 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 407 об.
67 Там же. Л. 387, 408 об.
68 Там же. Л. 397, 408, 408 об; ОР РНБ. Ф. 550. Q4.394. Л. 51.
69 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 392 об. – 393, 415.
70 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 389.
71 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 411 об.
72 Сазонова Т. В. Кирилло-Новоезерский монастырь. С. 392.
73 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 415 об.
74 Там же. Л. 154, 360.
75 Там же. Л. 393.
76 Там же. Л. 414, 422 об.
77 Раздорский А. И. Конская торговля Москвы в XVII в. С. 27.
78 Hellie R. The economy and material culture of Russia, 1600-1725. P. 41.
79 Раздорский А. И. Конская торговля Москвы в XVII в. С. 17. — 80 СПбИИ РАН. Колл. 115. Д. 662. Л. 190 об., 354, 398, 399.
81 Там же. Л. 16 об.
82 Приходные и расходные денежные книги Кирилло-Белозерского монастыря… С. 302, 314,316.
83 Hellie R. The economy and material culture of Russia, 1600-1725. P. 47.
84 Приходные и расходные денежные книги Кирилло-Белозерского монастыря… С. 314.
85 Маньков А. Г. Цены и их движение в Русском государстве XVI в. С. 43.