Н.А. БЕЛОВА

В Московской Руси любое занятие магией как обращение к нечистым (демоническим) силам и отступление от веры в Бога запрещалось духовными и светскими властями, преследовалось и осуждалось как религиозное преступление. Позиция церкви по этому вопросу, разделяемая государством, была изложена в Кормчих книгах – переводных византийских Номоканонах, содержавших различные патристические сочинения и определения поместных и вселенских соборов, дополненных на Руси нормами светского права. Отметим, что единой санкции в каноническом (церковном) праве за применение чародейства установлено не было. В зависимости от тяжести совершенного деяния к виновным обоего пола применялись разного рода епитимьи (вплоть до отлучения от церкви) и смертная казньв виде сожжения или утопления. Государственной властью, действовавшей в союзес церковной, при наказании преступников, уличенных в колдовстве, помимо смертной казни применялась также ссылка в отдаленные местности. Специально посвященные колдовству статьи в светских правовых источниках до XVII в. отсутствовали.

Традиционными «женскими» колдовскими преступлениями в Московском государстве являлись дела, связанные с ворожбойи знахарством. Так, согласно Псковской второй летописи, в 1411 г. «псковичи сожгоша 12 жонке вещихъ» ¹ . Весной 1443 г. по обвинению в чародействе князь Иван Андреевич «поймалъ Андрея Дмитреева и жену его Марью, сжегъ, на Мироносицы, в Можайске» ² . Вянваре 1498 г. Иван III, узнав, что к его супруге Софье «приходиша бабы с зелием; обыскав тех баб лихих… велел их казнити, потопитив Москве реке нощию» ³ . Приговорной грамотой Троицко-Сергиевского монастырского собора от 31.10.1555 г. предписывалось впринадлежавших ему землях «волхва, или бабу ворожею, бивъ да ограбивъ да выбити изъ волости вонъ» ⁴ .

Народное отношение к чародейству вы-разилось в предании, возникшем в период правления Ивана Грозного. В нем говорится о том, что для борьбы на Руси с нечистью и безбожием царь «решился… уничтожить колдунов и ведьм» ⁵ . С этой целью он разослал по царству гонцов с грамотами, чтобы «православные… высылали спешнов Москву, если есть у кого ведьмы и пере-метчицы». По царскому наказу «навезли со всех сторон старых баб и рассадили их по крепостям, со строгим караулом» ⁶ . Затем их собрали на площади. Туда вышел царьи велел «обложить всех ведьм соломой… изапалить… Когда пламя разгорелось, они подняли визг, крик и мяуканье; поднялся густой черный столб дыма, и полетело из него множество сорок… все ведьмы обернулисьв сорок, улетели и обманули царя в глаза.
Разгневался тогда царь и послал им вслед проклятие: чтобы вам отныне и до веку оставаться сороками. Так все они и теперь летают сороками… до сих пор они боятся царского проклятия, и потому ни одна сорока не долетает до Москвы ближе 60 верст» ⁷ . Возможно, в основу предания легла история осожжении в августе 1575 г. по распоряжению Ивана IV «в Новегороди 15 жен [а сказывают, ведуньи, волхвы]» ⁸ , упомянутых в Синодике опальных царя Ивана  Грозного, текст которого реконструирован Р.Г. Скрынниковым.
Обвинение в чародействе нередко использовалось в качестве способа разрешения разного рода конфликтов и устранения неугодных людей путем их оклеветания.

Подтверждением тому могут служить извлеченные Н.И. Забелиным из архивов женские «ведовские» дела XVII в., большинство ко-торых возникало по «извету» (доносу) либо оговору из-за каких-либо бытовых мелочей, корыстных целей или в качестве личной мести, нередко вовлекая в следствие широкий круг лиц. Подобные дела обычно касались наведения порчи либо иных посягательств колдовскими средствами на жизнь и здоровье людей (любовные привороты, лечение разных хворей, бесплодия и пр.). Часть таких дел приобретала характер государственной важности, так как имела непосредственное отношение к царской семье, благополучие членов которой особо оберегалось. Так, 30 января 1635 г. Антонида Чашникова, одна из «золотных мастериц» царицы Евдокии, нечаянно выронила в палате у золотошвеек платок, в котором был «заверчен корень неведомо какой» ⁹ . Поскольку женщина была вхожа во дворец, делу был дан ход. На первом «роспросе» обвиняемая показала, что «тот корень не лихой, а носит она его с собою от сердечныя болезни» ¹⁰ . Но когда мастерице пригрозили пыткой, созналась, что этот предмет для защиты от «лихова мужа» ей дала ворожея «жонка Танька», которая живет на Здвиженской улице и «ходит… к го-сударевым мастерицам» ¹¹ . Таньку отыскалии допросили. Вначале она отрицала знакомство с Чашниковой, но когда их поставили «с очей на очи», созналась в том, что дала мастерице корень «обротим», чтобы «муж ее любил» ¹² . Под пыткой обе женщины повторили прежние показания, но отрицали умысел в наведении порчи «на государя с государынею и их царских детей» ¹³ . Однако «за опалув ведовском деле» были наказаны вместе смужьями. «Сын боярский Григорий Чашников с женою» ¹⁴ были сосланы в Казань, а Гриша Плотник с женою Танькою – на Чаронду.

Похожее, но более масштабное дело было начато 16 ноября 1638 г. По «извету» царицыных золотошвеек Марьи Сновидовой и Степаниды Арапки была обвинена мастерица Дарья Ламанова в том, что «сыпала песок на след государыни-царицы» ¹⁵ . В ходе розыска под пыткой Дарья призналась, что таким способом по научению «ворожеи Настасьицы» пыталась избавиться от подозрений мужа в неверности. Последняя на очной ставке сначала все отрицала, но, когда ее стали «огнем жечь», призналась, что рубашечным пеплом велела посыпать «государской след» не для «лихова дела», а для того, «как тот пепел государь и государыня перейдет, а чье в те поры будет челобитье и то дело сделается» ¹⁶ . Женщина созналась, что ворожить ее научила жонка Манка Козлиха.

Последняя на «роспросе» от своих занятий ведовским ремеслом не отказывалась, но утверждала, что «лихим словом не наговаривает» и назвала баб, которые «подлинно умеют ворожить» ¹⁷ . В итоге в деле появились три слепые ворожеи: Улька, Дунка и Феклица. На допросах они были изобличены в ведовских занятиях, но, несмотря на пытки огнем, никаких «лихих слов» в адрес государя не открыли. Возможно, на этом бы дело и завершилось. Но в январе 1639 г. умер пятилетний царевич Иван, в марте – новорожденный наследник Василий. Несчастья связали с ворожбой Ламановой, и 1 апреля 1639 г. царь приказал вновь «расспросить и пытать накрепко» мастерицу Дашку и ведунью жонку Настьку. На повторном допросе они показали, что «над государем и над государынею и над их государскими детьми… лихое дело не умышляли» ¹⁸ . Пыткам подвергли других колдуний и «допросом оговоренных» мастериц Авдотью Ярышкину и Прасковью Суровцеву. Но ничего нового в деле не открылось. Вскоре после пыток ворожеи Настька и Ульянка умерли. Прочих подсудимых отдали приставам под стражу до окончания дела. В сентябре 1639  г. было приказано Дарью Ламанову с мужем сослать в Пелым, Манку Козлиху – в Соликамск, Феклицу с мужем – на Вятку, Дуньку – в Кайгород, Авдотью Ярышкину с семьей – в Каргополь, остальных причастных кделу мастериц выслать из дворца и «впредь в царицыну чину не быть» ¹⁹ .
В XVII в. борьба с колдовством усилилась в связи начавшимся очищением церкви и обновлением православия. Так, царской грамотой 1648 г. в Белгород «Об исправлении нравов и уничтожении суеверий» предписывалось православным людям под страхом наказания, чтобы они «ворожей, мужиковъ и бабъ, къ болнымъ и ко младенцомъ, въ домъ къ себе не призывали» ²⁰ .
Непосредственное осуждение колдовской практики в Соборном уложении 1649 г. отсутствовало, но на чародеев обоих полов могли распространяться статьи этого нормативного акта из глав «О богохулниках и о церковных мятежниках» и «О государьской чести, и как его государьское здоровье оберегать» ²¹ . Запрет на колдовство был введен указом царя от 14.01.1653 г., предписывавшим после его оглашения тем, «хто учнет коренья держать и травы держать и траву чинить и костьми ворожить, хто учнет к ворожом ходить, того б государь великои жестоко казнил без пощады [и домы]» ²² . Царские грамоты с этим указом были разосланы во многие города, включая «украинные и за-московские». В частности, в направленной в Тулу грамоте от 09.02.1653  г. уточнялся способ казни этих «злых людей». Их повелевалось «во обрубех, обложивше соломою, жечь на смерть [в кострах жечь] безо всякие пощады и домы ихь велено разорить до основания» ²³ .

На практике подобные казни совершались и до появления данного документа. Например, в 1647 г. шацкому воеводе Григорию Хитрово поступил указ царя, повелевавший женку Агафьицу и мужика Терешку Ивлева «у пытки расспросить… какихъ людей они портили и до смерти уморили, и… какимъ людямъ килы и невстанихи делали, и кто съ ними темъ мужикамъ и женкамъ такое дурно делали» ²⁴ . После пытки Агафья созналась, что «къ мужикам килы присаживала и невстанихи делала», а также вместе со своей сестрой Евдокией «испортила и уморила до смерти приказного дьячка… Федьку Севергина… крестьянина Степанка Шахова, да испортила земскаго дьячка Шишку… приса-дила килу сестры своей къ Овдотьицыну деверю къ Степанку» ²⁵ . Обвиняемая также назвала и своих «учителей»: «тому дурну учила ее Агафьицу сестра ея Овдотьица да сестры ея… свекоръ… Терешка Ивлев» ²⁶ . Последний под пыткой дал признательные показания, а Евдокии удалось избежать наказания. Она до начала расследования «сбежала неизвестно куда» ²⁷ . В итоге царь приказал воеводе: «женку Агафьицу и мужика Терешку… причастить святыхъ Божьихъ тайнъ… вывесть на площадь и, сказавъ имъ ихъ вину ибогомерзкое дело, велелъ ихъ на площади вструбе, оболокши соломою, сжечь» ²⁸ .
Во второй половине XVII в. число казней за чародейство возросло. Так, в 1666 г. гетман войска запорожского И.М. Брюховецкий велел сжечь «пять бабъ ведьмъ… за то, что мнилъ по нихъ то, что оне его гетмана и жену его испортили и чахотную болезнь на нихъ напустили» ²⁹ . В 1674 г. в г. Тотьме по оговорув порче была сожжена в срубe «при многих людях» женщина Федосья. При казни она объявила, «что никого не портила, но что передъ воеводою оклепала себя, не претерпя пытокъ» ³⁰ . В 1676 г. в принадлежавшем боярину Ф.И.  Шереметьеву селе Сокольском были преданы огню муж и жена. Царским указом по этому делу повелевалось: «Сокольскому пушкарю Панке Ломоносову и жене его Аноске дать имъ отца духовного исказать имъ их вину въ торговый день при многихъ людяхъ, и велеть казнить смертью, сжечь въ срубе съ кореньемъ и съ травы, чтобъ инымъ не повадно было» ³¹ . В 1682 г.
погибла «на огне» жена водопроводных дел мастера Ивана Яковлева, Марфушка, обвиненная в порче царя Федора Алексеевича ³² .
Обвинения в колдовстве нередко становились способом расправы с опасными государственными преступниками, включая женщин. Так, сожжению в срубе была подвергнута активная участница восстания Степана Разина, беглая монахиня старица Алена ³³ . В 1671 г. она возглавила оборону города Темникова.

После разгрома повстанцев царскими войсками Алена была схвачена по розыску новгородского митрополита Филарета. Митрополичьим судным приказом она была обвинена в колдовстве и подвергнута пыткам ³⁴ .
По окончании дела 4 декабря 1671 г. ее вместе с двумя священниками выдали воеводе князю Ю.А. Долгорукову, который распорядился «попов повесить, а старицу сжечь въ срубе» ³⁵ . Описание казни Алены (Арзамасской) приведено в 26-м номере за 1677 г. нравоучительного немецкого еженедельника «Поучительные досуги Иоганна Фриша или примечательные и вдумчивые беседы»: «Через несколько дней после [казни] [Разина] была сожжена монахиня, которая, находясь с ним [заодно], подобно амазонке, превосходила мужчин своей необычной отвагой… Ее мужество проявилось также во время казни, когда она спокойно взошла на край хижины, сооруженной по московскому обычаю из дерева, соломы и других горючих вещей, и, перекрестившись… смело прыгнула в нее, захлопнула за собой крышку и, когда все было охвачено пламенем, не издала ни звука» ³⁶ .

В декабре 1689 г. был вынесен приговор группе лиц, обвиненных в подстрекательстве стрельцов к бунту с помощью колдовства. Единственной женщиной, осужденной по этому делу, стала Агафья, жена «главного чародея» Андрея Безобразова. За помощь мужу ее предписывалось сослать в ссылку «въ Новгородской уездъ, на Тихвину во Введенской девичьей монастырь подъ началъ, и быть… в томъ монастыре по смерть не исходно» ³⁷ .
Таким образом, в свете вышеизложенного можно утверждать, что в Московском государстве в XV–XVII вв. колдовство считалось одним из наиболее опасных религиозных преступлений. По этой причине уличенныев любом из видов чародейства женщины наравне с мужчинами подвергались пре-следованию со стороны как духовной, так исветской власти, а наказание виновных отличалось особой суровостью.

¹ Полное собрание русских летописей. Т. 5. Псковская и Софийская летописи. СПб., 1851. С. 22.
² Полное собрание русских летописей. Т. 6. Софийские летописи. СПб., 1853. С. 170.
³ Цит. по: Скрынников Р.Г. Иван III. М., 2006. С. 64.
⁴ Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией Императорской Академии наук. Т. 1. 1294–1598. СПб., 1836. С. 267.
⁵ Цит. по: Канторович  Я.А. Средневековые процессы о ведьмах. СПб., 1896. С.166.

⁶ Там же. С. 166.
⁷ Там же. С. 167.
⁸ Цит. по: Скрынников Р.Г. Великий государь Иоанн Васильевич Грозный: В 2 т. Смоленск, 1996. Т. 2. С. 428.
⁹ Цит. по: Забелин И.Е. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. М., 1869. С. 529.
¹⁰ Там же. С. 529.
¹¹ Там же. С. 530.
¹² Там же.
¹³ Там же. С. 531.
¹⁴ Там же. С. 533.
¹⁵ Там же.
¹⁶ Там же. С. 537.
¹⁷ Там же. С. 539.
¹⁸ Там же. С. 541.
¹⁹ Там же. С. 543.
²⁰ Цит. по: Иванов П. Описание Государственного архива старых дел. М., 1850. С. 298.
²¹ См.: Тихомиров  М.Н., Епифанов  П.П. Соборное уло-жение 1649 г. М., 1961; URL: http://www.hist.msu.ru/ER/ Etext/1649.htm (дата обращения: 20.06.2016).
²² Цит. по: Опарина Т.А. Неизвестный указ 1653 г. о запрещении колдовства // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2002. № 3. С. 89.
²³ Там же. С. 91.
²⁴ Цит. по: Новомбергский Н.Я. Врачебное строение в допетровской Руси. Томск, 1907. С. 27.
²⁵ Там же. С. 28.
²⁶ Там же.
²⁷ Там же. С. 29.
²⁸ Там же. С. 27.
²⁹ Там же. С. 30.
³⁰ Цит. по: Соловьев  С.М. История России с древнейших времен. Кн. 3. Т. XI–XV. СПб., 1896. С. 756.
³¹ Цит. по: Новомбергский Н.Я. Врачебное строение в до-петровской Руси. С. 30.
³² См.: Там же.
³³ См.: Грекулов Е.Ф. Православная инквизиция в России. М., 1964. С. 33.
³⁴ См.: Там же.
³⁵ Цит. по: Новомбергский Н.Я. Врачебное строение в до-петровской Руси. С. 30.
³⁶ Цит. по: Иностранные известия о восстании Степана Разина / Под ред. А.Г. Манькова. Л., 1975. С. 134–135.

³⁷ Именной указ от 25.12.1689  г. № 1362 «О казни вол-шебников за предсказывание возмущения и за обещание обратить, посредством чародейства, благорасположение царя Петра Алексеевича и матери его, царицы Наталии Ки-рилловны, к преступникам и о наказании соучастников в сих преступлениях» // ПСЗРИ (1649–1825). Т. 3. 1689–1699. СПб., 1830. С. 51.