Княжеский двор на Руси в XI-XV вв.

Михайлова И.Б.

Проблемы социальной истории и культуры средних веков и раннего нового времени. 2001. № 3. С. 275-286.

В отечественной историографии ХХ в. утвердилось представление о феодализме в средневековой Руси, поэтому княжеский двор характеризовали как средоточие домени­альных владений сеньора.1 Не подвергая сомнению этот те­зис, ученые расходились во мнениях относительно статуса и занятий дворовых людей, а также эволюции двора. К примеру, весьма противоречиво писали о дворовых людях К.В. Базилевич и Б.Д. Греков: историки считали их то заня­тыми в хозяйстве рабами, то свободными воинами. Соглас­но П.П. Смирнову и А.М. Сахарову, то были бесправные хо­лопы. По В.В. Мавродину, во дворах проживали и трудились как вольные, так и зависимые слуги. Ю.А. Лимонов писал о них как о «лично свободных членах феодального общества».

Также разнятся мнения исследователей об этапах развития княжеских дворов, причинах и времени их распада. Если К.В. Базилевич наблюдал в ХV в. расцвет дворов, уве­личение обслуживавших их людей, объясняя это «развитием княжеского войска и княжеского хозяйства», то Б.Д. Греков, а вслед за ним С.В. Юшков, П.П. Смирнов и А.М. Сахаров писали о быстром развитии на рубеже XV-XVI вв. товарно-денежных отношений и разложении в новых условиях крупных вотчин и их центров. Б.А. Рыбаков отмечал ослаб­ление в период «феодальной раздробленности» (с середины ХIв.) влияния старейшего киевского князя и усиление младших Рюриковичей и вассалов-бояр, а следовательно, расширение и упрочение дворов последних.2

В.Д. Назаров обозначил несколько стадий в развитии княжеского двора. По его мнению, во второй половине XI -середине XII в. так называли резиденцию князя, место, где реализовывались его «государственно-финансовые прерога­тивы» Не позднее второй трети XII в. сложился институт княжого двора как «группы лиц из состава господствующего класса», что обусловливалось «прогрессирующим развитием феодализма вглубь». В период монголо-татарского ига структура этого образования, пополнявшегося выходцами из разных земель и городов, изменялась в сторону «сослов­но-чиновного его строения». Важной вехой в этом процессе стала вторая половина ХV в., когда выделился и оформился в самостоятельный социально-политический институт Госу­дарев двор. К середине XVI в. «сложились главные принци­пы выделения и основные признаки сословного статуса та­ких групп, как стольники, стряпчие и (видимо, не позднее 50-х годов) дворяне. Это, однако, не означало еще полного разрыва с прежней территориальной: структурой двора… Но решительный шаг в перестройке принципов оформление двора был уже сделан».3

Слияние домениального центра с государственным ап­паратом в домонгольский период «феодальной раздроблен­ности» прослеживал М.Б. Свердлов. При этом он неубеди­тельно объяснял происхождение и статус дворянства.4

Княжеский двор в средневековой Руси, при всех обо­значенных различиях во взглядах историков, предстает как порождение феодального общества, органичный и неотъем­лемый институт его социально-политической структуры. Предложенный в Ленинградском – Санкт-Петербургском университете подход к изучению русского общества XI­-XV вв. как общинного, в условиях монголо-татарского ига трансформировавшегося в служилое,5 позволяет по-новому осветить вопрос о генезисе и эволюции княжеского двора.

В ХI – середине XIII в. на обширных, принадлежавших городовым общинам землях возникло частное княжеское хозяйство. Территория частновладельческих земель была невелика и формировалась прежде всего за счет необжитых пространств, а управление сосредоточивалось в княжеском дворе, населенном главным образом рабами, в меньшей степени свободными слугами. Доходы с вотчин шли на удовлетворение нужд князя как частного собственника, а не носителя государственной власти. (Для обеспечения его как общинного лидера предназначались «корма» – подати с на­селения, и вся система содержания правителя поэтому на­зывалась «кормлением» .) Следовательно, основной обязанностью дворцовых слуг был труд на частно владельче­ских промысловых работах и по дому. Пожалуй, единствен­ной отраслью княжеского хозяйства, имевшей общеволост­ное значение, было коневодство – выращивание боевых лошадей.6

«Правда Ярославичей» (70-е годы XI в.) отражает уже сложившуюся систему управления княжеским хозяйством. Она знает и сельских старост, и «старых», т.е. старших ко­нюхов, и хозяйственных управителей – тиунов, и огнищан, как нам представляется, ведавших всеми дворцовыми зем­лями, службами и занятыми на них людьми. Закон защищал жизнь и здоровье княжих управителей в большей степени, чем рядовых слуг. Так, жизнь огнищанина, тиуна и старше­го конюха оценивалась в 80 гривен штрафа, сельского ста­росты – в 12 гривен, в то время как за убийство рядовича, смерда и холопа полагалось выплачивать 5 гривен. За физические мучения, причиненные огнищанину и тиуну, взыскивали 12 гривен, а за мучения смерда – только 3 грив­ны.7  Организаторы и руководители административно­-хозяйственной деятельности в княжеском частном хозяйстве, по нашему мнению, составляли двор как орган управле­ния им. С конца XII в. в состав двора вливались младшие дружинники, привнесшие в его организацию «некоторые дружинные принципы» 8.

Период монголо-татарского ига характеризуется посте­пенным свертыванием общинной демократии и усилением власти Рюриковичей, что было обусловлено разорением го­родов и затуханием в них вечевой деятельности, а также назначениями русских правителей в Орде: теперь глава во­лости не избирался народом, а определялся ханом, что под­тверждалось выданными в его ставке ярлыками. С усилени­ем власти князей разрастались их вотчины и все более общественно значимыми становились дворы.

На дворцовых землях по-прежнему работали свободные и рабы, осуществлявшие прежде всего хозяйственные функции. В источниках имеется немало упоминаний о ко­нюхах, ловчих (псарях, сокольниках, осочниках), бортниках, трубниках, истопниках и проч. Они подчинялись дворским, которых возглавлял дворецкий (должность, видимо, транс­формировавшаяся из огнищанина), а потому всех работни­ков княжеского хозяйства называли «слугами под двор­ским». В формировавшемся едином государстве дворцовое хозяйство Великого князя Московского социально и эконо­мически упрочилось к середине ХV в. Именно этим време­нем датируются первые сведения о великокняжеских дво­рецких, назначавшихся из числа видных бояр, с XIV в. слу­живших дому Калитовичей.

Первым из упомянутых в источниках московских дво­рецких был Григорий Васильевич Криворот, правнук Ми­хаила Сорокоума, ведшего род от легендарного касожского богатыря Редеди. По семейным преданиям, при Василии II Васильевиче он – «боярин, а был дворетцкой на Москве по свою смерть без перемен». Однако достоверно установить время его пребывания на посту дворецкого непросто. В 1442/43 г. он был ранен в челюсть, после чего, по предпо­ложению А.А. Зимина, оставил ратную службу и стал управ­ляющим княжеским хозяйством. С.Б. Веселовский, однако, считал, что в 1455-1462 гг. Г.В. Криворот был наместником в Бежецке. Опровергая это мнение, А.А. Зимин указывал, что в Бежецке наместничал его тезка. В правление Ивана III дворецкими были, возможно, М.И. Сабуров (1462/63 г.) и Г.В. Заболоцкий; с конца 60-х годов, как достоверно из­вестно, – представители боярского рода Морозовых: Иван Борисович Тучков-Морозов и Михаил Яковлевич Русалка.9

Разрастание вотчинного хозяйства, увеличение количе­ства заняты в нем слуг, усложнение его организации при­вело к выделению из дворцового ведомства путей. Некото­рые исследователи считают, что путь – это ведомство, за­нимавшееся отдельной отраслью дворцового хозяйства.10 Однако есть и другие мнения. Согласно И.Д. Беляеву, это доход «с области или города, или же от известной… статьи». Так же рассуждал И.А. Порай-Кошиц, который сопоставлял термины «путь» и «дорога», на которой собирались пошлины для сановника, обладавшего при дворе влиятельной долж­ностью. Согласно А.А. Зимину, «это определенная админи­стративно-территориальная единица, население которой су­дится и облагается поборами феодалом, исполняющим те или иные служебные обязанности по дворцовому ведомст­ву… Кроме того, “путь” – это кормление в дворцовом ве­домстве».11

При обращении к изучению путей наблюдается любо­пытное явление: они охватывали не только дворцовые, но и черноволостные земли. Причем, казалось бы, частная кня­жеская деятельность, такая, как охота и рыбная ловля, подведомственные конюшему, ловчему и сокольничему – пут­ным боярам, приобретала общественное значение, когда «потехи» организовывали в недворцовых волостях, а местное население обязывали принимать в них участие, давать под­воды, неводы, «корм» для людей и животных.12 Здесь мы на­блюдаем постепенное изменение прерогатив княжеской власти на черноволостных и служних землях. Князь, с до­монгольских времен осуществлявший на этих территориях исключительно правительственные функции, все увереннее распространял на них принципы дворцового управления. Дворцовые же земли были его частным владением. Вместе с тем не следует отождествлять этот процесс с окняжением земель, т. е. слиянием государственных и частных прерогатив князя на формировавшейся территории единого Великорусского государства (речь идет не о владельческих правах Рюриковичей, а только об организации управления в вверенных им областях).

К тому же в те же годы изменялся характер княжеского дворца. В отличие от домонгольских предшественников дворцовые люди (прежде всего, конечно, отличавшиеся ор­ганизаторскими способностями, т. е. служившие во дворе) чаще появлялись в волости, выполняя общественно значи­мые поручения. Именно они организовывали княжеские охоты и рыбные ловли и вовлекали в эти службы местное население. При этом источники называют подведомственных данничу, потом – стольничу пути рыбников и полед­чиков (ловцов рыбы в зимнее время),13 чашничу пути – бортников, 14 ловчему пути – бобровников, подлазников, псарей.15 Некоторые слуги под дворским назначались мест­ными судебными исполнителями.16 Для обозначения всех этих людей источники употребляли термин «дворяне».

Историография вопроса о происхождении и статусе дворян на Руси ХII-XV вв. обширна. Одни исследователи выводили их из среды свободных младших дружинников,17 другие считали потомками холопов. 18 М.М. Щербатов от­стаивал мысль о родовитости дворян, указывал, что они «служили токмо ко умножению велелепия придворного».19 Также различны мнения о статусе и занятиях этой катего­рии служилого населения. Со страниц научных изданий дворяне предстают и независимыми людьми,20 и рабами,21 и княжеской прислугой,22 и судебными исполнителями,23 и административно-хозяйственными управителями, всегда готовыми отправиться с дипломатическим поручением за рубеж или выступить в военный поход.24 Наиболее интерес­ными нам представляются высказывания М.А. Дьяконова и В.И. Сергеевича о выполнении ими не только хозяйственно вотчинных, но и «правительственных» (военной, судебной, правоохранительной) функций.25

Впервые термин «дворяне» упоминается в «Повести об убиении Андрея Боголюбского», помещенной в Лаврентьев­ском летописном своде под 1175 г. здесь названные им лю­ди предстают участниками «грабежей» в княжеском доме после убийства Андрея Юрьевича. Как показали новейшие исследования «Повести», кровавая развязка в Боголюбове явилась закономерным итогом постепенно нараставших разногласий князя и возглавляемой им общины, причем Дворовые слуги реализовывали не собственные планы мес­ти, а замысел возмущенного «людья».26 В этик событиях дво­ряне выступают как вырвавшаяся из круга хозяйственных забот небольшого частного мирка общественная сила. На протяжении последующих XIII – XV вв., когда общественная роль бывшего средоточия частной вотчины – княжеского двора – становилась все более явственной, употребление термина «дворяне» участилось, затем стало нормой. Как уже отмечалось, наиболее часто этот термин применяли для обо­значения судебно-административных исполнителей при ме­стных властях.27

Как судебные исполнители княжеские слуги все настой­чивее теснили избранных общинами блюстителей порядка, и тем самым способствовали усилению власти Рюриковичей на местах, формированию единого, подчиненного центру судебного аппарата. Это наиболее отчетливо прослеживает­ся на примере эволюции должности пристава.

Приставы, обязанные выезжать на места совершения преступлений, расследовать обстоятельства случившегося, арестовывать преступников, доставлять нарушителей в темницу, а затем в суд, а также обеспечивать выполнение судебных решений, по нашим наблюдениям, появились не в придворной, а в общинной среде, поскольку в некоторых документах эта должность не только противопоставлена дворянским назначениям (к примеру, в ст. 66 Псковской судной грамоты: «а которои пристав или дворянин… »), но также указывается, что ее занимали волостные жители с санкции не Москвы, а местных управителей – наместников и волостелей.28

Однако общинных блюстителей закона все чаще заме­няли великокняжескими «даными приставами», приезжавшими из «стольного» города. Па сравнению с функциями местных судебных исполнителей, они были наделены более широкими полномочиями. Вместо разовых поручений они осуществляли обеспечение нормального функционирования («служебной системы» на нижнем уровне в целом: возвращали разбегавшееся с княжеских служб население, охраняли частные владения, вызывали ответчиков в великокняжеский суд и следили за исполнением его решений, сопровождали дипломатические миссии и т.д.29

С конца ХV в. параллельно с «даными приставами» на местах действовали «недельщики» – это уже представители государственной власти с четко определенными постоян­ными функциями, подотчетные только центру. Оформляя этик людей на государственную службу, власти стремились окончательно изолировать их от родной общинной среды. Указ, вошедший в Судебник 1497 г., гласил: «А в котором городе живеть неделщик, ино ему с приставными в том городе не ездити, ни посылати ему с приставными в свое ме­сто ни в какове деле».30 На местах «недельщики» приступали к исполнению своих обязанностей, когда сил приставов бы­ло недостаточно, или в случае совершения особо тяжких преступлений – разбоев или нападений «скопом и загово­ром». Так княжеская власть при помощи своих дворовых людей проникала в общинное управление, постепенно пере­страивая его на новых основаниях, приспосабливая к формировавшейся монархической государственности.

За службу дворцовые слуги получали в условное держа­ние землю, что было одним из путей сложения поместья. В институте поместья так же, как в системах управления и суда, преломились особенности переходного этапа от об­щинных отношений к служебным. С одной стороны, по на­блюдениям В.Б. Кобрина, условное держание «воспринима­ли как часть волостной земли, которая только находится за помещиком. Помещик выступал в роли покровителя волост­ных крестьян: становясь адресатом повинностей, он должен был “стоять” за волостную землю».31 С другой стороны, по­местье давалось только на период службы. Здесь мы не мо­жем согласиться с В.Б. Кобриным, обнаружившим схожесть процессов слияния вотчины с поместьем в XIV-XV вв. и в XVII в. Условное держание XIV-XV вв. действительно могло переходить по наследству, но только мужчинам и при усло­вии обязательного несения службы. 32

В завершение статьи заметим, что не следует, как это наблюдается в работах некоторых исследоватепей,33 смешивать понятия «княжеский двор» и «Государев двор». Государев двор как неранжированное окружение великого князя Василия II Васильевича возник во второй четверти ХV в. (первое упоминание о нем датируется 1433 г.) в ходе борьбы с усилившимся боярством и рвавшимися к власти удельными князьями. В него вошли представители различных страт служилого населения: княжата и их потомки – Стародуб­ские-Ряполовские, Г.В. Заболоцкий, И.А. Звенигородский, Оболенские, Иван Баба Дрютский, Гедиминовичи – Юрий Патрикеевич и его сын Иван; бояре – К.А. Беззубцев, А.Ф. Голтяев, Ф.А. Белеутов, Ю.Р. Каменский, Морозовы-­Филимоновы , В.М. Шея-Морозов, Плещеевы, В.И. Собакин, Ф.М. Челядня, Сорокоумовы-Глебовы; менее знатные «при­дворные» – В.A. Зворыкин, Ф.Д. Долголдов, И. Руно, Г. Перхушков, В. Тоболин, М.Чепечкин; худородные «удалые воеводы» – Ф.В. Басенок и литвин Юшко Драница.34 В правление Ивана III начала складываться служебно-генеалогическая иерархия придворных, определявшая ранг каждого служилого человека в окружении великого князя. На рубеже XV-XVI вв. Государев двор стал превращаться в ту «основную социальную силу, на которую опиралась власть московских великих князей».35 Однако вопрос о структуре Государева двора и взаимоотношениях княжеских прибли­женных между собой и с правителями в те годы изучен сла­бо и ждет своих исследователей.


Список сокращений

ПСРЛ – Полное собрание русских летописей. М., 1962. Т. 1; СПб., 1851. Т. 5; СПб., 1910. Т. 23; М.; Л., 1949. Т. 25.

АФЭХ – Акты феодального землевладения и хозяйства. М., 1951. Ч. 1; М., 1956. Ч.2.

АСЭИ – Акты социально-экономической истoрии Северо-Восточной Руси конца XIV – начала ХVI в. М., 1952. Т. I: М., 1958. Т. II: м., 1×64. т. III.

Сб. РИО – Сборник императорского Русского исторического общества. СПб., 1882. Т. 35; СПб., 1884. Т. 41; СПб., 1887. Т. 59.


1 Базилевич К.В. 1) История СССР от древнейших времен до середины ХV века М., 1944 С. 262; 2) История СССР от середины XV до конца XVII века М., 1945. С. 14, 18; Греков Б.Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века. Кн. 1. М., 1952. С. 515, 524; Мавродин В.В. Образование единого Русского государства. Л. , 1951. С. 20; Свердлов М.Б. Генезис и структура феодальном общества в Древней Руси. Л., 1983. С. 108-111; Рыбаков Б.А. Киевская Русь и русские княжества XII-XIII вв. М., С. 245-246; 423-428.

2 Базилевич К.В. 1) История СССР от древнейших времен… С. 262; 2) История СССР от середины ХV… С. 14, 18; Смирнов П.П. 1) Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века. М.; Л., 1947. Т. 1. С. 6; 2) Образование Русского централизованного государства в XIV-XV вв. // Вопросы истории. 1946. №2-3. С. 31-34; Юшков С.В. К вопросу о политических формах русского феодальном государства до ХIХ века // Вопросы истории. 1950. № 1. С. 84; Мавродин В.В. Образование единого Русского государства… С. 16, 20; Греков Б.Д. Крестьяне на Руси… С. 133, 515, 522, 524-525; Сахаров А.М. Образование и развитие Российского государства в XIV-XVII вв. М., 1969. С. 33-35, 38; Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. Л., 1987. С. 154; Рыбаков Б.А. Киевская Русь… С.422-430, 469-472.

3 Назаров В.Д. 1) О структуре «Государева двора» в середине ХVI в. // Общество и государство феодальной России. М., 1975. С. 40-54: 2) «Двор» и «дворяне» по данным новгородского и северо-восточного летописания (XII-XIV вв.) // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978. С. 104-123; Москва и москвичи в истории Отечества: Международная научная конференция, посвященная 850-летею Москвы // Отечественная история. 1998. № 2. С. 212.

4 Свердлов М.Б. 1) Дворяне в Древней Руси // Из истории феодальной России. Л., 1978. С. 54-59; 2) Генезис и структура… С. 207-215.

Фроянов И.Я. 1) Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1980; 2) Древняя Русь. М., 1995; Фроянов И.Я., Дворниченко А.Ю. Города-государства Древней Руси. Л., 1988; Дворниченко А.Ю. Русские земли Великого кияжества Литовского. СПб., 1993.

6 Фроянов И.Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л., 1974. С. 45-65.

7 Правда Русская. Т. 1. Тексты / Под ред. Б.Д. Грекова. М.; А., 1940. С. 71-72, 80.

8 Фроянов И.Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории… С. 97.

9 3имин А.А. 1) О составе дворцовых учреждений Русском государства конца ХV и ХVI в. // Исторические записки. 1958. Т. 63. С. 181-182; 2) Формирование боярской аристократии в России во второй половине ХV – первой трети XVI в. М., 1988. С. 214-215.

10 Мрочек-Дроздовский П.Н. История русского права. М., 1892. С. 73; Ключевский В.О. 1) Боярская Дума Древней Руси. Спб., 1919. С. 122; 2) Соч.; В 9 т. Т. VI. М., 1989. С. 150-151; Рожков Н. Русская история в сравнительно-историческом освещении: (Основы социальной динамики). М., 1925. Т. 2. С. 36; Юшков С.В. История государства и права СССР. М., 1950. Ч. 1. С. 73-74.

11 Порай- Кошиц И.А. Очерк истории русском дворянства от половины IX до конца ХVIII века. СПб., 1874. С. 27, 29; Беляев И.Д. Лекции по истории русского законодательства. М., 1879. С. 301; 3имин А.А. О составе дворцовых учреждений… С. 183, прим. 25.

12 АФЗХ. М., 1951. Ч. I. №100. С. 95; № 106. С. 101; М., 1956. Ч. 2. №21. С. 25; № 23. С. 27; № 25. С. 28-29; АСЭИ. М., 1952. Т. I. № 92. С. 76; 132. С. 102; № 323. С. 233; № 363. С. 266; № 393. С. 285; М., 1958. Т. II. № 95. С. 57; № 163. С. 98; № 426. С. 466; М., 1964. Т. III. № 492. С. 472.

13 АФ3Х. Ч. 2. № 25. С. 28-29; АСЭИ. Т. I. № 40. С. 47; № 42. С. 48; № 94. С. 77; Т. II; № 78. С. 49; № 131. С. 79; № 136. С. 81; № 147. С. 86; № 389. С. 396.

14 АСЭИ. Т. I. № 133. С. 103;№ 246. С. 174; Т. II. № 395. С. 401; Т III. № 328, С. 356.

15 АФ3Х. Ч. 2. № 25. С. 28-29; АСЭИ. Т. I. № 40. С. 47; № 363. С. 266; Т. II. № 417. С. 450; Т. III. № 324. С. 354; № 328. С. 356.

16 АФЗХ. Ч. I. № 99. С. 95; № 116. С. 108.

17 Беляев И.Д. Лекции по истории… С. 300; Порай – Кошиц Й.А. Очерк истории… С. 30; Яблочков М. История дворянского сословия в России. СПб., 1876. С. ХХV, 72; Мрочек – Дроздовский Л.Н. История русского права… С. 74; Сергеевич В. Русские юридические древности. СПб., 1902. Т. 1. С. 460-462; Мавродин В.В. Образование единого Русского государства… С. 65.

18 Забелин И.Е.  Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве (ХVII-й век) / / Вестник Европы. 1871. Кн. 1. Янв. С. 11; Самоквасов Д.Я. Лекции по истории русского права: (Студенческий конспект). М., 1896. Вьп. 3. С. 137.

19 Щербатов М.М. 1) Письма князя Щербатова, сочинителя Российской истории, к одному его приятелю в оправдание на некоторые сокрытыя и явныя охуления, учиненные его Истории от господина генерал-майора Болтина, творца примечаний на Историю древния и нынешняя Россия Г. Леклерка. М., 1789. С. 122; 2) Примечания на ответ господина генерал-майора Болтина на письмо князя Щербатова, сочинителя Российской истории, содержащия в себе любопытныя и полезныя сведения для любителей Российской Истории, также истинныя оправдания и прямые доказательства против его возражений, критики и охулений. М., 1792. С. 381, 423.

20 Беляев И.Д.  Лекции по истории… С. 301, 307-308; Порай – Кошиц И.А. Очерк истории… С. 30; Яблочков М. История дворянского сословия… С. XXV, XXVIII; Мрочек – Дроздовский П.Н. История русского права… С. 74: Милюков П. Спорные вопросы финансовой истории Московского государства. Рецензия на сочинение А.С. Лаппо-Данилевского: Организация прямого обложения в Московском государстве. СПб., 1892. С. 10.

21 Забелин И.Е. Большой боярин… С. 11, 14; Самоквасов Д.Я. Лекции по истории… С. 137; Рождественский С.В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI века. СПб., 1897. С. 1: Дьяконов М.А. Русское право. История русского права // Россия. Энциклопедический словарь / Изд. Ф.А. Брокгауз, И.А.Ефрон. Л., 1991. С. 520.

22 Порай – Кошиц И.А.  Очерк истории… С. З0.

23 Беляев И.Д.  О суде наместническом в старину // Юридический журнал. 1861. Май. № 9. С. 392-393.

24 Забелин И.Е.  Большой боярин… С. 1З, 14; Мрочек – Дроздовский П.Н. История русского права… С. 74.

25 Дьяконов М.А. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси (до конца XVII века). Юрьев, 1907. Т. 1. С. 264-265, 267-269; Сергеевич В.И. 1) Вольные и невольные слуги московских государей // Наблюдатель. СПб., 1887. Год VI. № 1. Янв. С. 81-86; 2) Русские юридические древности… С. 462.

26 ПСРЛ. М., 1962. Т. 1. Стб. 369-370; Ф р о я и о в И.Я. Древняя Русь… С. 640-652.

27 Грамоты Великого Новгорода и Пскова. М.; Л., 1949. № 1. С. 10; № 2, С. 11; № 3. С. 12; № 6. С. 16; № 9. С 20; № 10. С. 20; № 88. С. 144-145; АСЭИ. Т. I. № 101. С. 81; № 217. С. 152; №219. С. 154; №221. С. 156 и др.; Т. II. № 49. С.34; № 426. С. 466; Т. III. № 25, С. 44; № 95. С. 132; № 96, С. 133 и др.

28 О функциях приставов см.: АСЭИ. Т. III. № 7, С. 22. – О назначениях приставов местными властями см.: Судебники XV-ХVI веков / Под ред. Б.Д. Грекова. М.; Л., 1952. Ст. 44. С. 25; АСЭИ. Т. I. № 265. С. 132; Т. II. № 426. С. 467; Т. III. 372. С. 391; Каштанов С.М. Из истории русского средневекового источника. Акты Х-XVI вв. М., 1996. № 8. С. 146; № 5. С. 234.

29 Акты исторические. СПб., 1841. Т. 1. № 50. С. 99, № 119. С. 174; Сб. РИО. СПб., 1882. Т. 35. № 5. С. 18; № 15. С. 60; № 18. С. 74; № 21. С. 93; № 23. С. 103 и др.; Сб. РИО. СПб., 1884. Т. 41. № 61. С. 284; Сб. РИО. СПб., 1887. Т. 59. № 1. С. 2; № 4. С. 30-32 и др.; АФЗХ. Ч. 1. № 99. С. 95; № 116. С. 108; АСЭИ. Т. I. № 93. С. 77; № 265. С. 132 и др.; Т. II. № 201. С. 131; Т. III. № 8. С. 24; № 372. С. 391.

30 Судебники… Ст. З 1. С. 23.

31 Кобрин В.Б. Власть и собственность в средневековой России. М., 1985. С. 107.

32 Писцовые книги XVI века / Под ред. Н.В. Калачова. СПб., 1877. Ч. I. Отд. В. С. 147, 149, 151-152, 273-274, 283-284.

33 Например, в вышеуказанных исследованиях М.М. Щербатова, Б.Д. Грекова, В.Д. Назарова.

34 ПСРЛ. СПб., 1851. Т. 5. С. 267, 271; Т. 23. СПб., 1910. С. 155; Т. 25. М.; Л., 1949. С. 252, 273; Веселовский С.Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 19, 25, 40, 54, 69, 148-149, 155, 163-189, 194-199, 204, 208-209, 397-399, 408-410, 430-431, 434-440; 3имин А.А. Формирование боярской аристократии… С. 29, 35-40, 43. 48, 63, 214-217, 224-227, 234, 242-243; Алексеев Ю.Г. Под знаменами Москвы. М., 1992. С. 46-51.

35 Зимин А.А. Княжеская знать и формирование состава Боярской Думы во второй половине ХV – первой трети XVI в. / Исторические зaписки. М., 1979. Т. 103. С. 197.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *