Таможенные избы в системе центрального и уездного управления Московского государства

Автор: Балковая Валентина Григорьевна
Журнал: Закон и право 2021

Процесс централизации русских земель в основном завершился к концу XV в. Московское государство первоначально являлось аморфным и сложно управляемым территориальным образованием, конгломератом земель, находящихся на различном уровне политического и экономического развития, имеющих различный исторический опыт взаимоотношений с Москвой. Эти обстоятельства несли в себе реальную угрозу развития сепаратизма. Чтобы предотвратить распад молодого Московского государства, необходимо было сформировать качественно новую модель центрального и местного управления. Этого удалось достичь в ходе комплексных государственных преобразований царя Ивана IV, начало которым было положено в 1550-е годы.

Одним из итогов этих реформ стало оформление таможенной системы Московского централизованного государства [10, с. 129—133].

Настоящая публикация имеет целью охарактеризовать место и роль первичных элементов этой системы — таможенных изб — в системе центрального и уездного управления Московского государства.

Реформа центрального управления — приказная реформа — была начата в начале 1550-х годов и продолжалась в течение всего периода правления Ивана Грозного.

В отличие от более поздних реформ в сфере государственного управления, осуществленных Петром I и Александром I, которые проходили в исторически сжатые сроки, приказная реформа Ивана Грозного шла «снизу», от государственной практики управления — компетенция и структура большинства приказов выявлялись постепенно, «явочным порядком», и нигде не были юридически зафиксированы [18, с. 31].

По многим приказам дискуссионны не только их компетенция и организация, но даже даты их создания и расформирования, что объясняется утратой многих документальных источников. Тем не менее исследователями сделаны серьезные научные открытия, позволяющие провести комплексную реконструкцию многих сторон деятельности приказной системы в целом и отдельных приказов, в частности.

Удалось установить, что впервые термин «приказ» в отношении обособленной структуры в системе государственного управления документально был использован в 1512 г., т.е. еще в правление Василия III [21, с. 149]; однако в тот период значение этого термина было несколько иным.

Как отмечал С.Б. Веселовский, «в первоначальном смысле слово приказ есть то же, что поручение. «Быть на приказе» или «на приказах» значило исполнять какое-нибудь дело или поручение… Если поручение состояло из какого-нибудь одного дела, то приказ оканчивал свое существование с его исполнением. Таковы были в XV — XVII вв. многочисленные временные приказы» [3, с. 164].

Ранние приказы второй половины XVI в. нередко носили персонифицированный характер, связывались с определенной ключевой фигурой (например, упоминались приказы территориального управления (чети) дьяков А. Щелкалова, А. Шеферединова, П. Петелина, И. Вахромеева) [6, с. 412].

Большинство приказов оформилось снизу, «явочным порядком». Поскольку предметом поручения становился определенный круг вопросов, то с течением времени приказ постепенно приобретал значение государственного органа. В нем снизу, даже без опоры на законодательство, повседневная практика вырабатывала однообразные приемы решения дел, а возможность применения принуждения заставляла подчиняться им. С течением времени возникала потребность в архиве для хранения решенных дел и в постоянном штате знающих дело служащих. Так постепенно центр тяжести переходил от лиц к делу, а многие приказы постепенно трансформировались в центральные управленческие структуры [11, с. 172].

Этот переход совершался путем практики, без сознательно поставленной цели, поэтому зачастую нельзя точно сказать, когда именно возник тот или иной приказ как государственный орган. Вместе с тем можно отметить, что приказы в тех отраслях управления, которые состояли из повседневных однообразных дел, оформились раньше. Именно к ним относились приказы территориального управления, ведавшие всеми вопросами управления в уездах.

Для нашего исследования территориальные приказы представляют значительный интерес, так как таможенные избы разных уездов организационно замыкались на несколько таких центральных государственных структур [19, с. 36—40]. В Московском государстве еще не было создано единого центрального органа управления, который курировал бы всю таможенную систему.

Для территориальных приказов организация таможенного обложения была лишь одним из направлений их работы, но именно они решали вопросы передачи таможен на откуп, укомплектования таможенных изб верными служителями, осуществляли проверку ведения таможенного делопроизводства и отчетной документации, а также контроль расходования таможенных сборов.

Среди территориальных приказов ведущее место занимали четвертные приказы (или чети), оформившиеся на рубеже XVI — XVII вв. и курировавшие значительные территории в Центрально-Европейской части России — каждой чети было подчинено 20 — 30 уездов [16, с. 205].

С.Б. Веселовский, характеризуя ранний период истории четвертных приказов, отмечал, что «вопрос о происхождении четей много занимал историков, но до сих пор далеко не выяснен и едва ли может быть удовлетворительно решен по недостатку первоисточников. Все, что можно сказать с уверенностью, это то, что в начале второй половины XVI века часть государства, какая точно не известно, была разделена между четырьмя учреждениями, которые получили название четей. Они должны были собирать с подчиненных городов доходы, которые предназначались на жалованье служилым людям» [3, с. 189]. Из этого видна наиболее важная на тот момент цель проведения реформы местного управления — организация на местах прямого и косвенного налогообложения, наполнение государственной казны.

Характеризуя подчиненность земель приказам, А.Д. Градовский особо отмечал сознательное игнорирование централизованным государством исторических территориальных связей: нередко два соседних города относились к разным четям [7, с. 224]. Это делалось для упразднения исторических границ между областями и предотвращения сепаратизма.

Первоначально четвертных приказов было четыре: Владимирская, Галицкая, Костромская и Устюжская чети [22, с. 23], что видно даже из их названия. В дальнейшем, однако, были образованы и другие органы с подобным названием. Всего в источниках имеются упоминания о семи четвертных приказах (дополнительно к четырем ранее упомянутым были созданы Новгородская, Нижегородская и Новая чети) [2, с. 24—32].

Новая четверть (Кабацкая) (1619 — 1680) стояла особняком по отношению к остальным: она изначально была более централизованным органом, так как была учреждена для сбора кабацких денег на территории всей страны [20, с. 145]. Она не была так тесно связана с территориальным управлением, как другие чети.

Таким образом, из упомянутых четвертных приказов Новая четь имела компетенцию, не связанную с территориальным управлением, а Нижегородская просуществовала очень не долго. Фактически только пять из них оставили заметный след в организации таможенного регулирования подведомственных земель.

Четвертные приказы имели достаточно широкую компетенцию в сфере территориального управления: они контролировали раскладку и сбор натуральных податей при организации прямого налогообложения, организацию натуральных повинностей, контролировали обеспечение правопорядка в подчиненных землях. Контроль сбора таможенных и кабацких пошлин таможенными избами уездов являлся лишь одним из направлений их деятельности.

Присоединенные к Российскому государству восточные территории первоначально в административном отношении замыкались на Приказ Казанского дворца, а затем на Сибирский приказ [18, с. 92]. Это были 14 уездов, включая города Томск, Тобольск, Сургут, Верхо-турск, Енисейск, Пелым. Соответственно, сибирские таможни курировались Сибирским приказом и именно туда предоставляли отчетную документацию за год и сдавали собранные суммы пошлин.

Несколько особняком в Московском государстве стояли также территории Левобережной Украины, вошедшей в его состав в 1654 г. В административном отношении они были подчинены Разрядному, а с 1688 г. — Посольскому приказам [15, с. 201].

Особое место среди приказов Московского государства занимал Приказ Большого прихода (1555 — 1680), возникший на основе «приказа дьяка Ю. Сидорова» как «Большой приход». Он был создан для сбора ямских, лавочных, питейных денег. В организационном отношении на него замыкались Московские таможни, крупнейшие на тот период времени [6, с. 384—385].

Таким образом, говорить об оформлении таможенной системы применительно к Московскому государству можно лишь с серьезной натяжкой. Таможни различных территорий в организационном отношении были подчинены девяти центральным органам, которые ведали вопросами их укомплектования, контролировали ведение отчетных документов, распоряжались собранными деньгами. Поэтому вплоть до таможенной реформы царя Алексея Михайловича в каждой из территорий сохранялись даже свои особенности организации таможенно-пошлинного обложения [18, с. 38].

Помимо реформы центрального управления в царствование Ивана IV была осуществлена реформа административно-территориального управления, в ходе которой повсеместно уничтожались старые феодальные границы. Вместо них вводились уезды, этим было положено начало превращению Московского государства в единое политическое пространство.

Органы уездных администраций — земская, губная и таможенная избы — явились инструментом проведения воли центральной власти на местах [5, с. 45—50].

Учрежденные в ходе уездной реформы таможенные избы в Московском государстве являлись первичными звеньями таможенной системы, непосредственно осуществлявшими ее функции. Так как в тот период таможенное дело организационно еще не было отделено от налоговой системы, на них была возложена обязанность осуществления всех видов косвенного налогообложения в уезде. Помимо сбора многочисленных внутренних таможенных пошлин, они также собирали питейные налоги (доходы от торговли спиртными напитками, в отношении которой существовала государственная монополия), банные сборы и даже деньги за регистрацию браков (венечные деньги). Из этого видно, что деятельность подавляющего большинства таможенных изб Московского государства была ориентирована на внутреннее налогообложение, вследствие чего их считают первичными звеньями финансового аппарата Московского государства [4, с. 32—34].

Важным направлением практической деятельности таможен являлись сбор, хранение и отсылка пошлинных сумм, а также ведение финансовой отчетности [2, с. 165].

Таможенные избы отдельных уездов в организационном отношении замыкались на курирующие их приказы территориального управления, перед которыми ежегодно отчитывались и несли ответственность. Как выше уже говорилось, в Московском государстве существовало девять таких приказов, поэтому деятельность таможенных изб различных уездов длительное время обладала значительным своеобразием. Это можно увидеть из анализа учредительных документов таможен — уставных таможенных грамот, в которых вплоть до 1653 г. закреплялась различная система таможенных пошлин и правил их исчисления.

Например, в царской уставной грамоте Двинским таможенным целовальникам от 29 марта 1588 г. предписывалось: «А собрав таможенную пошлину сполна по сей нашей грамоте привозить к нам к Москве в четверть дьяка нашего Андрея Щелкалова в срок на Сретеньев день» [20, с. 142]. Лишь в ходе таможенной реформы царя Алексея Михайловича произошла унификация таможенного обложения в пределах всей страны.

Таможенные избы укомплектовывались в результате выборов среди лично свободного населения уездов. В связи с тем, что средств на содержание таможенных изб не предусматривалось, «верная служба» в таможнях являлась повинностью и осуществлялась в течение одного года на безвозмездной основе. Вследствие того, что верные таможенные являлись присяжными служителями (приносили присягу и целовали на верность крест), их называли таможенными целовальниками. Организацию проведения выборов таможенников в XVI в. осуществлял земский староста, а в XVII в. — воевода, возглавивший систему уездного управления после Смутного времени.

Результаты выборов сообщались в Москву, в курирующий приказ территориального управления: «А как верного (за присягой) голову и целовальников к государеву крестному целованию приведешь, и таможенные пошлины и кабацкие деньги учнут сбирать на государя — и ты б о том отписал и выбор за руками и кабацкому всякому заводу роспись прислал в Москву в приказ» [1, с. 125].

К личным качествам кандидатов предъявлялись высокие требования. Так, в грамоте царя Алексея Михайловича Угличскому воеводе на должность руководителя таможни (таможенного головы) предписывалось «выбрать одного человека, самого лучшего и правдивого, зажиточного, которому б были всякие торги и промыслы, и таможенные, и кабацкие сборы за обычай» [24, с. 189].

В научной литературе не сложилось единого подхода к оценке характера взаимоотношений таможенных изб и воеводской администрации. Ряд авторов полагают, что воеводы обладали всей полнотой административной и полицейской власти в своем уезде, а таможенники находились в полностью зависимом положении по отношению к ним. Это, по мнению Ю.Г. Кисловского, порождало злоупотребления со стороны представителей власти: по его мнению, воеводы «подчас брали на себя сбор пошлин, а иногда запускали руку в таможенный ларь» [12, с. 31].

Похожую оценку характеру деятельности воевод давал и В.М. Грибовский, который отмечал, что «их управление заклеймено массой злоупотреблений всякого рода, среди которых вымогательство стоит на первом месте, а затем следует корыстная же поноровка населению в неплатеже казенных податей и неотправлении повинностей» [8, с. 215].

Не отрицая, в общем, наличия возможностей у воевод для подмены административной властью власти таможенных изб, не стоит забывать о том, что воеводы не могли по своему произволу использовать собранные средства. Выдача денег из сумм таможенных и кабацких сборов на нужды местной администрации осуществлялась через соответствующий приказ территориального управления в соответствии с определенной процедурой: воевода писал грамоту с обоснованием и указанием необходимой суммы. В случае положительного решения из Москвы поступало две грамоты: воеводе — с разрешением получить указанную сумму и в таможню — с распоряжением выдать.

Таможенный голова документировал расход в приходно-расходной таможенной книге, дополнительно воевода выдавал таможне своеобразную расписку в получении — память.

Исходя из этого несколько иную оценку характера взаимодействия воевод и таможенных изб дает М.М. Шумилов, который полномочия воевод в таможенной сфере считает, прежде всего, контрольно-надзорными. По его мнению, воеводы, прежде всего, осуществляли общий контроль деятельности таможенных изб. Они организовывали выборы таможенных голов и целовальников; учреждали в волостях новые таможенные заставы и направляли туда целовальников для сбора пошлин; заслушивали финансовые отчеты таможенных голов и целовальников; пресекали любые действия (или бездействие) таможенников, которые могли нанести ущерб казне; преследовали нарушителей таможенных правил; направляли в помощь таможенникам служилых людей для усмирения ослушников и обыскиваемых [25, с. 423]. Однако они не имели права вмешиваться в сам процесс осуществления таможенно-пошлинного обложения.

Еще более умеренную оценку полномочий воевод в сфере таможенного дела дает Л.А. Тимошина, которая считает, что в наказах воеводам предписывалось лишь помогать таможням в сборе пошлин, но не контролировать их деятельность. Подчеркивалось, что вся ответственность за своевременное поступление таможенных и кабацких денег лежала исключительно на головах и целовальниках, а все санкции (как поощрения, так и наказания за недоборы) являлись прерогативой курирующего центрального приказа [23, с. 256—257].

Такое разнообразие оценок характера взаимоотношений таможен с органами воеводского и приказного управления, по нашему мнению, в значительной степени объясняется отсутствием единого подхода к организации территориального управления в пределах Московского государства. Каждый из четвертных приказов, а также других приказов территориального управления выстраивал свою особую конструкцию взаимодействия в пределах подчиненных земель, поэтому каждая из представленных оценок является верной, но не для всей таможенной службы, а для таможен определенной территории.

Из представленного исторического очерка видно, что формирование таможенной службы России происходило как одна из составляющих процесса оформления централизованного государственного механизма и системы уездного административно-территориального управления; важнейшее значение для начала организационного становления таможенной системы имели реформы центрального и местного управления, проводившиеся в правление Ивана Грозного.

В результате данных преобразований было положено начало централизации таможенной системы (хотя говорить об этом применительно к Московскому государству можно лишь со значительной степенью условности, так как таможни замыкались на несколько центральных приказов).

Кроме того, было положено начало формированию таможенной инфраструктуры, группировавшейся на уровне уезда вокруг таможенной избы. Исходя из этого можно утверждать, что таможенная изба являлась бюрократически оформленным органом, занимавшим важное место в системе центрального и местного управления Московского государства.


Библиографический список

1. Беляев И.Д. Судьбы земщины и выборного начала на Руси. М.: Изд-во Москва, 2008. 168 с.

2. Блейх И. Устройство финансового управления и контроля в России в историческом их развитии. СПб.: Тип. Муллер и Богельман, 1895. 211 с.

3. Веселовский С.Б. Приказный строй управления Московского государства // Русская история в очерках и статьях: В 3-х т. Т. 3 / Под ред. М. В. Довнар-Запольского. Киев: Тип. Тов-ва И.Н. Кушнерев и К°, 1912. С. 164—198.

4. Винокурова Т.В. Финансовое управление Московской Руси // История гос-ва и права. 2008. № 6. С. 32—34.

5. Голомбиевский А.А. Приказные, земские, таможенные, губные, судовые избы Московского государства / А.А. Голомбиевский, Н.Н. Ардашев // Записки Моск. археологического инта. Т. 4. Вып. 1. М., 1909. 86 с.

6. Государственность России: государственные и церковные учреждения, сословные органы и органы местного самоуправления (конец XV века — 1917 год): Словарь-справочник: В 4-х кн. / Всероссийский НИИ документоведения и архивного дела. Сост. О.Ф. Козлов, B.Ф. Янковская. М.: Наука, 1996—2001. Кн.1: А—Г. 1996. 324 с.

7. Градовский А.Д. История местного управления в России. Т. 1. Уезд Московского государства. СПб.: Печатня В. Головина, 1868. 384 с.

8. Грибовский В. Местное управление Московской Руси // Русская история в очерках и статьях: В 3-х т. Т. 3 / Под ред. М.В. Довнар-Заполь-ского. Киев: Тип. Н.Я. Оглоблина, 1912. С. 199— 223.

9. Захаров В.Н. Таможенные учреждения в России в XVII в. // Государственные учреждения России в XVII Ч XVIII вв. / Под ред. Н.Б. Голиковой. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1991. C. 49—76.

10. Зимин А.А. К изучению таможенной реформы середины XVI в. // Историч. архив. 1961. № 6. С. 129—133.

11. Зимин А.А. О сложении приказной системы на Руси // Ин-т истории АН СССР: доклады и сообщения. М.—Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1954. С. 164—176.

12. Кисловский Ю.Г. История таможни государства Российского (907 — 1995 гг.). М.: Автор, 1995. 288 с.

13. Леонтьев А.К. Образование приказной системы управления в Русском государстве. М.: Изд-во Моск. гос. ун-та, 1961. 198 с.

14. Лисейцев Д.В. Приказная система Московского государства в XVI — XVII вв. // Преподавание истории в школе. 2008. № 10. С. 25—30.

15. Лисейцев Д.В. «Циклопические сооружения»: действительные и мнимые недостатки приказного строя Московского государства в XVI— XVII вв. // Историч. журнал. 2012. № 3. С. 75—84.

16. Лисейцев Д.В. Четвертные приказы в России в начале XVII в. // Вестник Нижегородского им. Н.И. Лобачевского ун-та. 2011. № 3-1. С. 203—210.

17. Лисейцев Д.В.; Рогожин Н.М.; Эскин Ю.М. Приказы Московского государства XVI — XVII в.: Словарь-справочник / Д.В. Лисейцев, Н.М. Рогожин, Ю.М. Эскин. М.; СПб.: Ин-т рос. истории РАН; Центр гуманитарных инициатив, 2015. 303 с.

18. Петров К.В. Приказная система управления в России в к. XV — XVII вв.: формирование, эволюция, нормативно-правовое обеспечение деятельности. М.; СПб.: Альянс-Архео, 2005. 144 с.

19. Петров Ю.И. Эволюция управления сборами таможенных платежей в России в XVI — XVII вв. // Таможенное дело. 2016. № 1. С. 36—40.

20. Платонов С.Ф. Как возникли чети? К вопросу о происхождении приказов-четвертей // Платонов С.Ф. Сборник статей по русской истории (1883 — 1912). СПб.: Тип. М.А. Александрова, 1912. С. 133—150.

21. Романовский В.Е. Государственные учреждения древней и новой России. 3-е изд., испр. и доп. М.: Изд-во И. Кнебель, 1911. 453 с.

22. Сташевский Е.Д. К вопросу о том, когда и почему возникли «чети»: очерк из истории российских приказов. Киев: Тип. Киевского ун-та, 1908. 40 с.

23. Тимошина Л.А. Воеводское и таможенное управление в первой половине XVII в. // Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI — XVIII вв.: Сб. матер. Первой междунар. науч. конф. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001. С. 255—261.

24. Шемякин А.И. История таможенного дела в России и Ярославский край: Науч. изд. Ярославль: Александр Рутман, 2000. 254 с.

25. Шумилов М.М. Финансовое управление и таможенная служба в Московском государстве (XVI — XVII вв.) // Уч. зап. Санкт-Петербургского им. В.Б. Бобкова филиала Российской таможенной академии. 1999. № 1. С. 49—60.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *