Автор: Ракитин Антон Сергеевич
Журнал: История: факты и символы 2016
Стрельцы являлись основой гарнизона любого города-крепости Московского государства XVI – начала XVIII вв. Они представляли собой пехоту, вооруженную пищалями и бердышами, и входили в состав регулярного войска. Рассмотрим данную категорию служилых людей на примере отдельно взятого города – крепости Данков.
Численность, оклады и жалование. В г. Данкове (построен на Верхнем Дону в 1568 г.) во второй половине XVI столетия численность стрельцов равнялась 100 человек. Денежное жалование данковских стрельцов составляло «два рубля с четвертью», земельное – пятидесятнику 10 четей земли, рядовым – по восемь четей [7, Л. 160]. Летом 1618 г. данковская крепость была разорена отрядом казацкого полковника Михаила Дорошенко, пришедшего рейдом в Центральную Россию в составе запорожского (черкасского) войска гетмана Петра Сагайдачно-го. Судя по росписи служилым людям Данкова, составленной в 1619 г. воеводой Федором Аладьиным, численность стрельцов в городе составляла всего 17 человек. «А тех убылых и побитых и беглых и которыя померли стрельцы… – земля их жеребьи оклады запустели, лежат впусте, не владеет ими нихто» – констатировал данковский воевода [7, 161]. Оказалось, что многие стрельцы, спешно покинув город накануне его разорения черкасами, ушли в соседние с Данковом города и уезды. Выяснилось, что в 1619 г. в Пронске проживали три данковских стрельца, на земле рязанского архиепископа («владычне») – один, в Коренево (Ряжский уезд) – два, в Подвелемье (Скопинский уезд) – три, на Полотебне (левый приток р. Рановы) – два, в Лебедяни и уезде – восемь, а в Воронеже – шесть [7, Л. 163 -164]. Итого, в бегах оказались 26 человек. Стараниями данковского воеводы Ф.Г. Аладьина практически все они вернулись в Данков, где продолжили служить стрелецкую службу.
В 1622 г. численность стрельцов в городе составляла практически половину от необходимого штата – 49 человек (общая численность служилых Данкова в тот год равнялась всего 191 человеку) [9, Л. 297-300]. Недобор в стрелецком гарнизоне г. Данкова ощущался и к моменту составления писцовой книги 1627/28 гг. К примеру, стрельцов недосчитывалось из 100 человек – 38 [20, Л. 385] (всего 62 двора с населением 130 человек [19, Л. 38]). Челобитная жителей Данкова 1622 г.
сообщает о попытке небольшого пополнения гарнизона города: «которыя были стрельцы и козаки донковския сведены из городов в новой Донков» [8, Л. 204]. В связи с этим можно предположить, что штат гарнизона «нового» Данкова пополнился выходцами из других городов южного порубежья, однако в каком количестве – источники не сообщают.
Земельные угодья данковских стрельцов располагались: «по обе стороны речки Вязовенки двесте пятьдесят чети да дикого поля и дубровы пашенные, на пашню двесте пятьдесят четыре чети в поле». На «недоборных» стрельцов (38 человек) оставалось пашни и дикого поля 309 четей. Итого, в 1627/28 гг. земельный фонд данковских стрельцов составил 821 четь (как и в «старом» Данкове). Из этой земли пятидесятнику полагались десять четей, десятникам – восемь, рядовым стрельцам – по восемь четей человеку [19, Л. 39-40].
К 1641 г. численность стрельцов г. Данкова значительно возросла. «Новоприборных» стрельцов на службе состояло 57 человек, из них один пятидесятник, пять десятников и 51 рядовой стрелец. Земельный оклад новых стрельцов был аналогичен стрельцам «старого» прибора. Общая численность мужского населения в Стрелецкой слободе составила 157 стрельцов с 43 детьми, братьями, племянниками и свойственниками. Всего размер земельного фонда стрельцов г. Дан-кова в 1641 г. составлял 1275 четей «перелогу и дикого поля», сенных копен столько же [19, Л. 51-69 об.]. К 1645 г. число данковских стрельцов составило 73 человека, а их братьев, родственников и племянников – 50 человек [6, Л. 76 об. -77; Л. 84 об.-85 об.]. В 1652 г. на смотре объявилось 65 стрельцов, в 1655 – 63 человека [17, Л. 22 об., 67 об.], в 1669 г. – 33 данковских стрельца, братьев и племянников – 21 человек [14, Л. 42], в 1673 г. – 23 стрельца, детей, братьев и племянников – 10 человек [3, Л. 161]. Значительное уменьшение численности стрельцов связано с несколькими причинами. Сюда можно отнести службу в других городах (как правило, сменную полугодовую) [4, Л. 225-225 об.], переселения в г. Козлов и в новые города Белгородской черты (Карпов и Верхососенск), прибор стрельцов, их детей, братьев и родственников в служилые люди полков нового строя. Став рейтаром, драгуном, солдатом или копейщиком, выходец из служилых людей «по прибору» считал себя уже «беспоместным сыном боярским», о возвращении к прошлой («старой») службе не было и речи. К примеру, в 1670 г., разбирая челобитные данковских солдат Калины Забобурина со товарищи, которые просили испоместить их под Малиновым липягом (будущее село Малиново Данковского уезда), в Поместном приказе подчеркивали: «а полковых казаков и стрелецкие дети не хотят быть в стрельцах и казаках» [15, Л. 508].
С 1676 по 1697 гг. численность стрельцов Данкова составляла 42-45 человек [4, Л. 243-243 об.; 13, Л. 557-587]. В 1700 г. стрелецкий гарнизон Данкова состоял из 46 строевых стрельцов (детей и родственников их 32 человека), а также 15 человек «стрельцов, которые взяты вновь в пешую службу», и их «прокорм-щиков» 30 человек [5, Л. 70-71 об.; Л. 97 об.] (всего стрельцов 61 человек). В 1719 г. в 32 дворах в Стрелецкой слободе проживал 121 человек [18, Л. 28 об.].
Государевы службы стрельцов г. Данкова. Стрельцы г. Данкова несли пешую гарнизонную службу. Они стояли на караулах по 8-10 человек, сменяясь через каждые сутки (в городе и у пороховой казны) [3, Л. 29 об.; 46 об.; 84], посылались воеводой в качестве приставов в уезд по всяким делам [1]. Начиная с 40-х гг. XVII столетия данковские ратные люди стали привлекаться к участию в так называемой «донской посылке». Она включала в себя отправку донским казакам денег, сукна, пороха, свинца, вина и хлеба. Служилым людям было необходимо сопровождать все необходимое до казачьих городков. В обязанности служилых людей входило также изготовление стругов собственными силами [10, Л. 158-165; Л. 288-293]. В 1645 г. в донскую посылку были отправлены четыре данковских стрельца [6, Л. 92-92 об.].
Похожей службой для данковских стрельцов была также встреча и сопровождение посольств из Крыма и Турции на стругах по р. Дон. Так, в 1664 г. 20 человек стрельцов были определены для встречи турецкого посла [3, Л. 24].
Нередко данковские стрельцы посылались на временную службу в другие города: Козлов (принимали участие в строительстве города и его обороне с 1635 г., по 15 и более человек [11, Л. 142-144]), в Нежин (1673 г., численность неизвестна) [3, Л. 212], Новобогородицк (с 1688 г., по 30 человек на полугодовую службу [4, Л. 225-225 об.]). Во время строительства новых городов на Белгородской черте некоторые стрельцы из Данкова были переселены туда на «вечное житье»: в 1646 г. в Карпов (10 стрельцов) [12, Л. 1-49], в 1648 г. в Верхососенск (26 стрельцов) [16, Л. 6-7].
Стрельцы как население г. Данкова. Данков («Вязовенский острог») строился на новом месте, а вместе с ним возрождалась и духовная жизнь его обитателей. В слободах служилых людей строились храмы. В Стрелецкой слободе была построена церковь во имя св. Дмитрия Солунского, прихожанами которой впоследствии являлись и их потомки – однодворцы [2, с. 63]. Стрелецкая усадьба (двор с огородом и гумном) составляла 20 на 10 саженей земли [19, Л. 39-40]. Вместе со строевыми стрельцами во дворах жили их братья, сыновья, племянники, пасынки, свойственники (зятья, тести, шурины и пр.), а также захребетники. Многие из них порой несли ратную службу за хозяина двора [См.: 4, Л. 243-243 об.]. Те из них, кому не удалось попасть в службу, оставались во дворах стрельцов в качестве «прокормщиков» – на пашне [5, Л. 98].
Судя по значительному пласту «профессиональных» фамилий, данковские стрельцы и их предки могли происходить из ремесленников и посадских людей разных городов Московского государства. В источниках первой половины XVII в. среди местных стрельцов можно встретить следующие фамилии и прозвища такого характера: Дехтерев, кузнец, Кожемякин, Бочаров, Овчинников, Телегин, То-чильников, Седельников, серебряник, сапожник, Ковешников, Иконников, Санников, Бронников, Сальников и др. [19, Л. 25 об. – 69].
Бывшая церковь Дмитрия Солунского в Стрелецкой слободе Данкова. Сегодня – краеведчсекий музей.
Стрельцы составляли основу гарнизона г. Данкова в XVII столетии. Стоит предположить, что многие из них по своему происхождению были выходцами из «гулящих» и посадских людей разных городов юга и центра Московского государства. Помимо военной службы, данковские стрельцы имели и различные гражданские службы. В 20-40 гг. XVII в. их численность составляла порядка 1525% от всего населения города. Пик ее приходился на первую половину 1640-х гг. (157 человек), затем она стала значительно снижаться. Связано это было с переводом по службе в новые города, прибором в полки европейского строя, а также верстанием в дети боярские. К середине XVIII столетия все стрельцы Данкова и их родственники перешли в разряд однодворцев.
Список литературы
1. Казенное питейное заведение в Московском государстве. Доходы с кружечного двора через приказные избы шли в приказы (см. к примеру: РГАДА. Ф. 210. Оп. 6д. Д. 58. Л. 29).
2. Клоков А.Ю., Найденов А.А. Храмы и монастыри Липецкой и Елецкой епархии. Данковский район. – Липецк, 2011.
3. РГАДА. Ф. 210. Оп. 6д. Книги Белгородского стола. Д. 58. RGADA. F. 210. Op. 6d. Knigi Belgorodskogo stola. D. 58.
4. РГАДА. Ф. 210. Оп. 7а. Дела разных городов. Д. 25. RGADA. F. 210. Op. 7a. Dela raznyh gorodov. D. 25.
5. РГАДА. Ф. 210. Оп. 7а. Дела разных городов. Д. 46. RGADA. F. 210. Op. 7a. Dela raznyh gorodov. D. 46.
6. РГАДА. Ф. 210. Оп. 7а. Дела разных городов. Д. 98. RGADA. F. 210. Op. 7a. Dela raznyh gorodov. D. 98.
7. РГАДА. Ф. 210. Оп. 10. Столбцы Владимирского стола. Д. 7. RGADA. F. 210. Op. 10. Stolbcy Vladimirskogo stola. D. 7.
8. РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Д. 10. Ч. 1. RGADA. F. 210. Op. 12. Stolbcy Belgorodskogo stola. D. 10. Ch. 1.
9. РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Д. 10. Ч. 2. RGADA. F. 210. Op. 12. Stolbcy Belgorodskogo stola. D. 10. Ch. 2.
10. РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Д. 180. RGADA. F. 210. Op. 12. Stolbcy Belgorodskogo stola. D. 180.
11. РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Д. 201. RGADA. F. 210. Op. 12. Stolbcy Belgorodskogo stola. D. 201.
12. РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Д. 324. RGADA. F. 210. Op. 12. Stolbcy Belgorodskogo stola. D. 324.
13. РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Д. 1497. RGADA. F. 210. Op. 12. Stolbcy Belgorodskogo stola. D. 1497.
14. РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Д. 1826. RGADA. F. 210. Op. 12. Stolbcy Belgorodskogo stola. D. 1826.
15. РГАДА. Ф. 210. Оп. 16. Столбцы Поместного приказа. Д. 102. RGADA. F. 210. Op. 16. Stolbcy Pomestnogo prikaza. D. 102.
16. РГАДА. Ф. 210. Оп. 21. Д. 66. RGADA. F. 210. Op. 21. D. 66.
17. РГАДА. Ф. 210. Оп. 21. Д. 91. RGADA. F. 210. Op. 21. D. 91.
18. РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 837. RGADA. F. 350. Op. 2. D. 837.
19. РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 117. RGADA. F. 1209. Op. 1. D. 117.
20. РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Д. 229. RGADA. F. 1209. Op. 1. D. 229