Автор: Волков Владимир Алексеевич
Журнал: Локус: люди, общество, культуры, смыслы. 2016
Рассматривая историю войн Смутного времени (1604-1618), закончившихся пусть отчасти «Пирровой», но все же русской победой, нельзя не обратить внимания на использовавшееся тогда боевое оружие. Именно с ним воины поместной конницы, стрельцы и казаки смогли остановить натиск внешних и внутренних врагов, защитить свою страну, обеспечив тем самым последующее возрождение Московского государства. Об огнестрельном оружии начала XVII в. нами уже было сказано ранее [4], настоящая статья посвящена изучению «белого» (холодного) оружия эпохи Смутного времени.
Приступая к рассмотрению обозначенной проблемы, следует учитывать, что почти все образцы холодного оружия были статусными предметами, подтверждающими общественное положение обладающих ими воинов и военачальников. Прежде всего, это относится к оружию русских государей. Великий князь, а с середины XVI в. – царь, не зря считался первым воеводой и воином страны. Исходя из этого, в обязательном порядке для него готовился набор царского оружия и снаряжения («доспех и шелом»). Воинское облачение было и у великих князей, сохранилось оно и в царском обиходе. И в походе, и во время торжественных церемоний перед русским самодержцем везли принадлежащее ему оружие: большое копье, другое копье (или сулицу), рогатину; большой саадак, другой саадак и третий саадак. Набор царского оружия несколько изменился к рубежу ХV-ХVI вв. В этот период в него входили: сабля, боевой нож, шлем (шапка-ерихонка), саадак, щит. Тогда же в составе царского арсенала появляется и огнестрельное оружие: пищаль, ружья и пистолеты. На этой основе складываются и государственные боевые регалии России. С личностью государя как главнокомандующего – «первого воеводы» – в мирное время были связаны показательные стрельбы, прием послов, выход на праздник или выезд на богомолье. В военное время исключительную значимость имели несколько церемоний: восседание царя в полном военном облачении на коня (церемония, фиксировавшая последнюю грань между миром и войной), символическое вооружение государя перед сражением (сигнал к началу боя), получение им трофеев (ознаменование победы), переоблачение царя из военной одежды в статусный государственный костюм – шапку Мономаха и бармы (обозначало конец войны) [15, с. 3655, 80-83].
Несмотря на появление и все более широкое распространение огнестрельного оружия, русские воины продолжали широко использовать разнообразное «белое» (холодное) оружие. Оно также претерпело изменения, т.к. развитие военной техники и появление новых тактических приемов вынуждало мастеров-оружейников учитывать эти обстоятельства в своей работе. Усовершенствовалось, став более единообразным, оружие не только пехоты, но и конницы. В конце XVI в. и особенно в XVII в., наряду с сохранением популярных в Московском государстве восточных (турецких и персидских) образцов холодного вооружения, на Руси становится востребованным опыт европейских производителей «белого» оружия.
На протяжении всего изучаемого периода широкое распространение в русском войске имел саадак – полный набор конного лучника, включавший лук с налучником и колчан со стрелами. Он оставался общепринятым оружием поместной конницы и до, и после Смутного времени. Как уже было отмечено выше, саадак на протяжении всего XVII в. являлся обязательной частью оружия из царского набора (т.н. «Большого наряда»). Сохранилось несколько царских саадаков, изготовленных мастерами Оружейной палаты. Два из них, относящихся к первой половине XVII в., хранятся в Королевском Арсенале в Стокгольме. Саадак 1621 г. работы Конона Иванова и Ивана Попова находится в Оружейной палате. Там же сохраняются и лучные наборы, изготовленные для русских царей в более позднее время [13, с. 148, 267-269]. Саадак – не просто дань памяти прежним временам, не знавшим порохового оружия. В начале XVII в. луком и стрелами охотно вооружались и простые воины, которые успешно применяли их в бою. По свидетельству Ганса Георга Паерле, луками и стрелами, наряду с ружьями, были вооружены конные московские стрельцы, присутствовавшие на встрече польских послов Лжедмитрием I в мае 1606 г. Саадаки у стрельцов были приторочены на одной стороне седла, а ружья – на другой. (Изучавший вооружение стрельцов С. Л. Марголин умолчал об этом обстоятельстве и воспроизвел лишь фрагмент свидетельства Паерле, в той его части, где автор упоминает о наличии у конных стрельцов ружей) [17, с. 86; 19, с. 44].
Поражающее действие этого вида метательного оружия было велико: метко пущенные стрелы поражали бездоспешных воинов и коней, часто пробивали и броню, неся гибель и увечье попавшим под обстрел воинам и их командирам [2, с. 260; 12, с. 293-294]. В числе пострадавших оказывались иногда и военачальники высокого ранга. Достаточно привести самый известный пример такого рода. 27 апреля (6 марта) 1609 г. в сражении под Москвой одним из русских лучников был тяжело ранен тушинский полководец гетман Роман Рожинский, командовавший армией Лжедмитрия II. Стрела попала ему в бок, уйдя так глубоко в рану, что ее наконечник обнаружен был позднее в области поясницы [17, с. 50; 18, стлб. 150].
Во время боевых действий русские стрелки из лука использовали чаще всего стрелы с обычными ромбовидными наконечниками, отличавшимися универсальным действием, реже – с узким граненым, бронебойным жалом. Прекращается использование распространенных ранее «срезней» – широких наконечников, предназначавшихся для стрельбы по бездоспешным воинам и коням [6, с. 263].
Оружием ближнего рукопашного боя была сабля, распространенная среди воинов поместной конницы. Ею, наряду с пищалями и бердышами, вооружаются стрельцы. В начале XVII в. на Руси использовали, в основном, булатные сабли восточного (турецкого и персидского) образца с несколько искривленным лезвием. При этом конные воины предпочитали иметь на вооружении легкие сабли персидского типа, а стрельцам выдавались более тяжелые и широкие сабли турецкого образца. К первому типу относится сабля кн. Д.М. Пожарского (ГИМ, № 14194). Ее длина достигает 96 см, длина клинка – 83 см, ширина у пяты – 3,7 см, ширина елмани – 4 см [9, с. 30]. О саблях второго типа можно судить по другому экспонату ГИМа (№ 12878). Длина этой сабли составляет 85 см, длина клинка 71 см, ширина 5,5 см, без елмани [Там же, с. 31]. Рукоять сабли делалась в виде креста для защиты руки, но иногда снабжалась у крестовины огнивом – продольной металлической полоской, призванной задерживать скользящее вниз по сабельной полосе неприятельское оружие [2, с. 266].
На вооружении русской армии были, в основном, сабли русской работы, т.к. полоса привозной булатной персидской стали стоила очень дорого (3-4 руб.), почти равняясь годовому денежному окладу только-только поверстанного в службу новика 3-й статьи (5 руб.). Восточная сабля в сборе обходилась уже в 5-6 руб. [1, № 16, с. 19; 8, с. 38]. Вооружались такими клинками, в основном, знатные и состоятельные люди. Так, полоса сабли кн. Д. М. Пожарского была выкована в Иране, клинок сабли Кузьмы Минина – в Египте.
Однако основная масса русских служилых людей была вооружена саблями местного производства, которые изготовлялись по лучшим иностранным образцам, но стоили гораздо дешевле: сабельная полоса русской (тульской) работы даже в середине XVII в. стоила не более 20 алтын (60 коп.) [10, т. 5, № 77, с. 390]. Клинки выковывались отечественными мастерами по эталонным образцам: «на литовское дело», «на польское дело», «на угорское дело» и «на черкасское дело». Русские воины носили сабли не на перевязи, а на поясе [2, с. 266].
Самым известным оружейником, изготовлявшим в начале XVII в. сабли, был Илья Просвит, отковавший в 1618 г. саблю царя Михаила Федоровича Романова, булатный клинок которой прорезан насквозь орнаментом из позолоченных лилий. По лезвию золотой насечкой выведена надпись, сообщающая о владельце сабли и о ее создателе. Надпись сделана на русском языке, но латинскими буквами: «Sy tesaks iscelan poweleniem gossudara i welikoeo kniesa Michaila Fedorowitcha vsea Rusyi v patoie leto goswdarstva evo masetza po prikasu kraitshebo y oruschnitsi-hevo Mihaiila Michailowitscha Saltikova delal maester Iliaii Proswits». Несомненно, созданию этого шедевра предшествовали годы упорного труда, многочисленные опыты, в которых совершенствовалось мастерство мастера-сабельника. У сабли Ильи Просвита есть пояс с ажурными металлическими пряжками и наконечниками, в двух местах фиксирующий ножны сабли [5, с. 50-53, 302, 303].
Говоря о характерных особенностях сабель, использовавшихся московскими воинами, следует указать на ошибку П.П. Епифанова по поводу якобы имевшей место однотипности русских сабель того времени. При этом, опровергая собственное утверждение, историк пишет о существенном различии их конструкций, т. к. «одни имели крестовины лопастями, другие – с шариками, у одних была “елмань” (расширение в нижней части клинка), а у других ее не было» [12, с. 294-295].
Сабля оставалась основным оружием конного ратника до конца 30-х гг. XVII в., когда правительство начало требовать от помещиков вооружения «вогненным боем»: пистолетами, карабинами, пищалями [18, т. 2, № 168, стлб. 674]. Однако и позднее многие служилые люди продолжали пользоваться саблей в качестве основного оружия.
Другие виды клинкового оружия – палаши и кончары – встречались в России редко, как правило, они доставлялись из-за границы и стоили дороже сабель. Некоторые из сохранившихся палашей представляют собой шедевры оружейного искусства. Например, палаш кн. М.В. Скопина-Шуйского с обоюдоострым клинком, длиной 86 см, позолоченной рукоятью, крестовина которой украшена драгоценными камнями, ножнами, покрытыми красным бархатом [7, c. 7; 9, с. 23, 25-26; 11, с. 281].
Древковое оружие было представлено пиками («списами»), рогатинами (копье с длинным и широким наконечником, под которым находились две перекладины, предохранявшие оружие от глубокого проникновения в рану) [9, c. 41-42] и «совнями» – вариант рогатины с секировидным, изогнутым лезвием вместо копейного наконечника, разновидности этого колющего оружия с узким граненым наконечником-жалом. При археологических раскопках на месте лагеря Лжедмитрия II в с. Тушино было обнаружено несколько пик, в т.ч. с характерными шаровидными утолщениями на шейке копья. Также там был найден наконечник копья с оригинальным трехлопастным пером [6, с. 255].
Имея против себя грозного противника в лице польской латной кавалерии, русские воины вынуждены были вооружаться наиболее эффективным оружием. Во время похода князя Скопина-Шуйского из Новгорода к Москве прибывшие к нему из Ярославля 1500 ратников имели на вооружении длинные копья у пехотинцев и пики по польскому образцу у конных воинов [3, с. 84]. Однако умение сражаться таким оружием достигалось только после долгой подготовки, поэтому в поместной коннице обученных и «навычных» копейному бою бойцов сводили в особые группы элитных воинов. Мастерство таких искусников фиксировалось наряду с другими подвигами в служебных документах. Так, запечатлены оказались действия Леонтия Плещеева, который в сражении под Тихвинским монастырем 20-28 мая 1613 г. сразил копьем двух немецких и одного литовского воина. Тогда же на поединках «перед воеводами и перед полками» он убил еще несколько врагов [14, с. 78].
Однако таранный копейный удар не получил распространения в поместной коннице, вооруженной слишком разнообразно и использующей другие формы боя: «травлю», «напуск» и «съемный бой». Вооруженные копьями и их разновидностями воины участвовали и в «напусках», и в «съемных боях», но это были комбинированные схватки, в которых использовалось все наличное вооружение от огнестрельного до холодного.
Холодным оружием пехоты служили также бердыши. Бердыш представлял собой вид топора с лезвием полумесяцем, который через сделанные на обухе отверстия небольшими гвоздями крепился к длинной, в рост человека, рукояти (ратовищу). Нижняя часть лезвия заканчивалась небольшой «косицей», которая с помощью гвоздей крепилась к ратовищу; затем место крепления стягивалось прочным ремешком. Бердыш -отечественное изобретение, изготовляли его только в России. При этом кузнецы, которым поручалось выковывать такие секиры, руководствовались эталонными образцами, присылавшимися из Москвы. В XVII в. лезвия боевых бердышей достигали в длину 60-80 см [9, с. 43]. Продолжали использоваться и маленькие секировидные боевые «топорки», находившиеся на вооружении московских ратников в ХV-ХVI вв. [6, с. 259-260].
В народной среде были широко распространены простейшие, но надежные образцы оружия ударного типа: дубина и ее вариант «ослоп» – тяжелая деревянная палица, обитая на толстом конце железом или утыканная гвоздями [9, с. 42]. Во время несения караульной службы в городах и слободах в мирное время ослопами часто пользовались стрельцы, применявшие это простое и надежное оружие при наведении порядка и успокоении дебоширов и забияк [20, с. 113].
Подводя итог вышесказанному, следует признать, что имевшееся у русских ратников оружие, в том числе и холодное, успешное его применение в сражениях и боях Смутного времени, позволило им выдержать противоборство с армиями Речи Посполитой и Шведского королевства, оснащенными новейшими образцами европейского боевого оружия. Несмотря на постоянное совершенствование ружей, карабинов и пистолетов, испытанные и надежные сабли, палаши и даже бердыши еще долго будут служить защитникам нашей страны.
Библиографический список
1. Акты Московского государства, изданные Императорской Академией наук / Под ред. чл.-кор. Н.А. Попова. Т. 1. СПб., 1890.
2. Богоявленский С.К. Вооружение русских войск в ХУ1-ХУП вв. // Исторические записки. М., 1938. Т. 4. С. 269-289.
3. Видекинд Ю. История шведско-московитской войны XVII в. М., 2000.
4. Волков В.А. Огнестрельное оружие России эпохи Смутного времени // Смута как исторический и социокультурный феномен: Материалы Всерос. научной конференции. М., 2013. С. 192-198.
5. Государева Оружейная палата / Гл. ред. В.Е. Тумановский. СПб., 2002.
6. Двуреченский О.В. Предметы вооружения и снаряжения всадника и верхового коня из сборов на территории Тушинского лагеря // Археология Подмосковья: Материалы научного семинара. М., 2007. Вып. 3. С. 254-276.
7. Денисова М.М. Палаш кн. М.В. Скопина-Шуйского и сабля Д.М. Пожарского // Труды ГИМ. Вып. XIX. М., 1956. С. 8-11.
8. Денисова М. М. Поместная конница и ее вооружение // Военно-исторический сб. Гос. исторического музея. М., 1948 (Труды ГИМ. Вып. XX). С. 29-46.
9. Денисова М.М., Портнов М.Э., Денисов Е.Н. Русское оружие. Краткий определитель русского боевого оружия XI-XIX вв. М., 1953.
10. Дополнения к Актам историческим. Т. 5. СПб., 1855.
11. Епифанов П.П. Оружие // Очерки русской культуры XVII в. Ч. 1. Материальная культура / Под ред. А.В. Арциховского. М., 1979. С. 265-340.
12. Епифанов П.П. Оружие и снаряжение // Очерки русской культуры XVI в. Ч. 1. Материальная культура / Под ред. А.В. Арциховского. М., 1976. С. 292-360.
13. Жилин А.М. Синтез историко-культурных традиций в орнаментации отечественного вооружения XIV-XVП вв.: Дис. … канд. искусствоведения. М., 2012.
14. Курбатов О.А. Очерк развития тактики русской конницы «сотенной службы» с середины XVI до середины XVII в. // Военная археология. Вып. 2. М., 2011. С. 58-91.
15. Левыкин А.К. Воинские церемонии и регалии русских царей. М., 1997.
16. Марголин С.Л. Вооружение стрелецкого войска // Военно-исторический сб. Гос. Исторического музея. М., 1948 (Труды ГИМ. Вып. XX). С. 85-102.
17. Мархоцкий Н. История Московской войны. М., 2000.