Русско-ногайская торговля в XVI столетии

М. В. Моисеев

Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI–XIX вв. : сб.
материалов Второй междунар. науч. конф. (Курск, 2009 г.)


Русско-ногайские торговые отношения имеют достаточно развитую историографию. Уже начиная с Н. М. Карамзина, история взаимоотношений России и Ногайской Орды рассматривается через призму экономических сюжетов. По мнению многих историков XIX — начала XX в., русско-ногайские связи определялись их экономической составляющей1. Вместе с тем, сама торговля рассматривалась недостаточно внимательно. Постепенно эти недостатки начали преодолеваться. С. В. Бахрушин отмечал начало русско-ногайской торговли при великом князе Василии III2. Более детально эти вопросы рассмотрела М. В. Фехнер. Исследовательница определила содержание ввоза и вывоза Ногайской Орды, установила пути сообщения между Россией и ногаями и пришла к выводу о значительной роли торговли в отношениях России и восточных стран, в частности Ногайской Орды3.

На долгое время наблюдения М. В. Фехнер стали определяющими, но развитие исторической науки потребовало большей детализации русско-ногайской торговли. В результате в 1991 г. появилась работа Д. С. Кидирниязова, посвященная экономическим сюжетам русско-ногайских отношений. Впрочем, данное исследование имеет слишком общий характер и изобилует фактическими
ошибками
4.

В. Д. Назаров, обратившись к русско-ногайской торговле, создал весьма обстоятельный труд, в котором были отражены эти связи в первой половине XVI в. Историк отметил устойчивый характер русско-ногайской торговли, постоянный характер взимания пошлин с ногайских купцов. Общим выводом исследования стало наблюдение о постепенно растущей зависимости Ногайской Орды от русского экспорта5.

Не прошел мимо торговых сюжетов и исследователь истории Ногайской Орды В. В. Трепавлов. Он отметил факты освобождения ногаев от пошлин и связал это с политическими соображениями. В целом, оценивая ногайско-русскую торговлю, историк пришел к выводу о том, что она послужила одним из факторов относительно мирного сосуществования России и Ногайской Орды6.

Таким образом, русско-ногайские торговые отношения нашли достаточно полное освещение в отечественной историографии. Вместе с тем, часть вопросов оказалась не рассмотрена или рассмотрена частично. Именно поэтому мы взяли на себя смелость вновь обратиться к этой проблематике.

Начало торговли ногаев с Русским государством стоит относить к началу дипломатических отношений между государствами. Уже первое ногайское посольство 1489 г. сопровождали купцы7. Однако в конце XV в. торговля между странами не имела устойчивого характера. Поэтому в источниках не отражалось ни ее содержание, ни количественные характеристики.

При Василии III торговые сюжеты прозвучали вполне отчетливо. Русское государство сформулировало принцип свободной торговли: «гости бы ваши в наши земли ходили добровольно безо всякие зацепки»8. И Россия, и Ногайская Орда стремились к регулярности торговых контактов9. Таким образом, в начале XVI в. обе стороны определенно заявили об интересе в развитии взаимной
торговли, который сохранялся вплоть до второй половины XVII в.

Первоначально русско-ногайская торговля была не строго регламентирована, но, начиная с 1530-х гг., степень регламентации возрастает. Это явление связано, скорее всего, с учащением случаев ограблений ногайских купцов, с одной стороны, а с другой — с участием в нападениях на деревни по украинам самих ногайских купцов10. Как средство минимизирования подобных криминальных случаев правительство Елены Глинской предлагало уменьшить количество приезжавших купцов11. Другим средством обеспечения безопасности стала организация охраняемого торга.

Для этих целей назначались «базарские» воеводы12. В 1530-х гг. назначение происходило во время прибытия послов и купцов в Москву, позднее эта служба слилась со службой «детей боярских встречальников», т. е. «базарские воеводы» контролировали ногаев в течение всего времени их нахождения в России. Впрочем, это совмещение длилось недолго: уже с мая 1555 г. вернулись к прежней
практике. О функциях «базарских воевод» позволяет судить наказ А. В. Плещееву (август 1577 г.). Воевода должен был пресекать любые контакты местного населения с ногаями. На него же возлагался контроль за криминогенной обстановкой на базаре и сыск в случаях преступлений. Он же учитывал проданный товар, в случаях покупки без записи штрафовал покупателей (сумма штрафа составляла 2 руб. с человека), а лошадей, купленных таким способом, забирал «на государя». Именно он следил за тем, чтобы «заповедный товар» продавался в рамках, строго установленных специальным указом. Нарушителей торгового порядка воевода должен был задерживать и препровождать в Посольский приказ, а товар конфисковывать
13.

Длительное время основным местом русско-ногайского торга оставалась Москва14, но после присоединения Казанского и Астраханского ханств торговля начала проводиться в Казани и Астрахани15, впрочем, традиционных для ногайского купечества.

Место ногайского торга в Москве определить достаточно сложно. Скорее всего, базар размещался там же, где устанавливали самих купцов. Как правило, ногайских купцов ставили либо под Паншиным, либо «на лугу» около Симонова монастыря, временами торговали в Наливках, иногда — в Красном селе16.

На торге присутствовали специалисты по устному переводу — толмачи. В их обязанности входил сбор и учет пошлин на государя и Троице-Сергиев монастырь17. Пошлины, взимавшиеся с ногайских купцов, были разнообразными. Их структура представляется в следующем виде. В Москве взималась тамга на царя, в Рязани и Коломне — на коломенского наместника. Если ногаи ехали через Владимир, то сборы взимались на владимирского наместника. При следовании через Касимов тамгу взимали на царя и царевича, а также «на болшого князя на Ширинского»18. Кроме этого, правом сбора пошлин за клеймение ногайских лошадей обладал Троице-Сергиев монастырь19.

При таком количестве различных пошлин естественно выглядит стремление ногаев избавиться от них. Однако правительство подходило к этому вопросу весьма осмотрительно. Впервые вопрос о возможном снижении пошлин рассматривался великокняжескими представителями в 1534 г., но эта практика не была сколько-нибудь долгой, и вскоре ее прекратили20. Сама эта попытка находилась в
русле мероприятий правительства Елены Глинской, направленных на снижение напряженности в русско-ногайских отношениях. Учитывая, что эта политика имела ограниченный успех, постепенно от нее отказались. Впоследствии к практике снижения пошлин прибегали по политическим соображениям21. Так, в 1548 г. Шейх-Мамай-бий добился освобождения собственных купцов от косвенных
сборов. Этого же права добился и Исмаил-мирза. В 1554 г. таможенные льготы получил Юнус-мирза б. Юсуф
22. Наиболее значительную льготу получил Исмаил-бий в июле 1558 г. Русское правительство по причине голода в Ногайской орде освободило ногаев от взимания «тамги и иных пошлин» на три года23. С купцов Исмаила пошлины не брались и в 1562 г., а те сборы, что уже были взяты, русское правительство обещало даже вернуть24.

Со стороны ногаев торговлю с русскими вели ордобазарцы — представители привилегированной социальной группы. Они были приближены к бию и мирзам и обслуживали их товарами25. Не редко ордобазарцы выполняли дипломатические поручения и становились доверенными лицами ногайских биев26. Для торговли вне орды ордобазарцы получали у бия ярлык, разрешавший ее, при его отсутствии купцы занимались контрабандой27. Ордобазарцы также занимались поиском и выкупом плененных ногаев28.

Необходимо отметить, что купцы могли купить не все товары. Так, из сферы торговли выводились так называемые «заповедные товары»: оружие, доспехи, некоторые металлические изделия и ряд других29. Однако в отношении послов этот режим значительно смягчался30. Подобное правило приводило к махинациям со стороны ногаев. Так, Д. И. Губин в 1535 г. упоминал, что многих людей
в дипломатической миссии ногаев в послы назначил представитель Саид-Ахмед-бия Кудояр. Среди таких назначенцев оказались и ордобазарцы
31. В 1553 г. в Москве вскрыли факт следующего мошенничества. Некий Карач просил Исмаила отпустить его торговать в Россию, но получил отказ. В итоге он прибыл как посол Исмаила. Его махинации вскрылись благодаря прочтению нишана, в котором
оказалось имя Мухаммад-мирзы б. Исмаила. После расспроса русского гонца М. Девлечарова выяснилось, что Исмаил не посылал Карача послом и грамот ему не давал. В результате русское правительство отослало грамоту обратно, потребовало от Исмаила разобраться в ситуации и наказать виновного, а также сконцентрировать заверение грамот у Исмаила
32.

Торговые караваны ногаев всегда сопровождали ногайских послов. Пути их следования достаточно полно изучены нашими предшественниками. Основные направления были следующими: Самара — Казань — Нижний Новгород — Владимир — Москва или Переволока — вдоль Дона — устье
Воронежа — Ряжск — Рязань — Москва. Первая дорога (так называемая «казанская») являлась основной
33. Однако стоит указать на существовавшие в XVI в. иные варианты этих путей. Так, ногайские посольства, торговые караваны да и военные отряды шли в основном через Мещеру или Рязанщину. Часто первым пунктом их прибытия становились Касимов34 и Темников35. Встречался и более древний36 путь в Москву через Казань на Муром37. Можно сказать, что ногаи тяготели, в основном, к движению через Мещеру, но после 1556 г. возвращались назад часто водным путем через Нижний Новгород и Казань на Астрахань38.

Основной статьей экспорта из Ногайской Орды являлись кони. Особое значение поставки ногайских лошадей приобрели после 1515 г., когда Мухаммед-Гирей-хан переориентировал крымских конепродавцев на турецкий рынок39. Литовский автор М. Литвин придавал русско-ногайской торговле военно-стратегическое значение40. По мнению ряда исследователей, именно на базе ногайских лошадей происходило становление русской кавалерии41. Это суждение подтверждается и сообщениями
источников, согласно которым покупка ногайских коней разрешалась исключительно служилым людям
42.

Стоили ногайские лошади сравнительно дешево. По подсчетам В. Д. Назарова, их минимальная стоимость составляла 1,5–2 руб.43 По данным Н. И. Костомарова, за украденного коня при Иване Грозном взимали 5 руб., за кобылу — 3 руб. (за русскую — 6 руб.), а за жеребенка — 2 руб. Правда, отдельные отборные аргамаки и кобылы могли стоить 20 руб.44 На ценовую политику ногайских купцов влияли природные условия во время их доставки в Россию. Так, в 1539 г. лошади были дешевы вследствие раннего выпадения снега, что привело к высокой их смертности из-за «безъкормиа»45.

Русское правительство имело право отобрать для царских конюшен лошадей до начала торга. Так, в 1551 г. царь приказал ясельничим сначала отобрать на себя коней, а после этой операции разрешил начать торговлю. На «государево имя» отбирались иноходцы и «лутчие кони»46.

Поставки лошадей из Ногайской Орды были весьма значительны. Например, за период до 1563 г. ногаи пригнали в Россию 319465 лошадей. Однако динамика лошадиной торговли носила регрессивный характер, что было связано с хозяйственной разрухой орды, вызванной долгой ногайской смутой середины XVI в. Послания правителя орды Исмаила рисуют картину крайнего обнищания
кочевников
47. На сокращение поголовья коней в Ногайской Орде влияли также нападения на ногайские кочевья и угоны лошадей48. Угон лошадей Исмаил расценивал как удар по своей обороноспособности49.

Самые крупные поставки пришлись на 1555 г., когда ногаи привели на рынки Москвы и Казани 40000 коней50. Затем количество коней, пригоняемых на продажу, снижается51. Наиболее значительные поставки после 1555 г. составили 7000 лошадей в ноябре 1556 г.52, 2000 — в июле 1557 г.53, 5000 — в июне 1561 г.54. Остальные поставки не достигали даже 1000 голов.

Кроме коней ногаи поставляли на русские рынки овец. Однако информация об этом скудна и ограничивается сообщением о пригоне на продажу 24300 овец в 1555 г., причем большая часть (20300) была продана в Казани55. Продавали они и продукты скотоводства и ремесла. Среди них упоминаются войлок, «кожи телятинные», топленное сливочное масло, звериные шкуры. Особой известностью пользовались ногайские тулупы56.

Еще одной статьей русско-ногайской торговли во время Ливонской войны стала продажа пленных, однако точных данных о количестве и составе ливонских пленных посольские книги не содержат. Хотя другие источники позволяют считать, что торговля ливонцами имела весьма бойкий характер57. В 1561 г. упоминается просьба Исмаил-бия разрешить его представителю Бекчуре купить
своим женам по «девке немецкой», а для себя бий хотел приобрести двух полонянок
58. В 1577 г. Дин-Ахмад-бий просил разрешение на покупку 30 полоняников59.

В целом работорговля с ногаями находилась под контролем русского правительства. Главной задачей подобного контроля было пресечение продажи под видом «немцев» русских людей. В виду того что в войне принимали участие касимовские татары в это время для ногаев открылось дополнительное место торга полоном — Касимов. Впрочем, торг здесь был весьма ограничен. В Касимове
разрешалось торговать только послам в числе не более 6 чел. в сопровождении толмача и сына боярского
60. В целом, изучение судеб «ливонского полона» в орде требует специального изучения.

Подытоживая наши наблюдения можно сказать следующее. Русско-ногайская торговля имела весьма существенный характер для обоих государств. Об этом свидетельствует заинтересованность русского правительства в стимулировании ногайских мирз отсылать торговые караваны в Москву, а также усилия по восстановлению торговли в завоеванных областях61. Однако тенденция ее развития оказалась регрессивной, что объясняется междоусобицей и «хозяйственной катастрофой» в Ногайской Орде в середине XVI столетия.

Таким образом, торговля в русско-ногайских отношениях занимала важное место, но преувеличивать ее роль нельзя. Для Русского государства, несмотря на его высокую заинтересованность в ногайском конском экспорте, она была дополнительным инструментом политического воздействия на ногаев ради сохранения их союзных отношений или нейтралитета.



Примечания


1 См.: Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1989. Кн. 2, т. 4. Стб. 118–119; Соловьев С. М. Соч. М., 1989.
Кн. 3, т. 6. С. 466;
Савва В. И. О Посольском приказе в XVI в. Харьков, 1917. Вып. 1. С. 379, 389.

2 Бахрушин С. В. Москва в период укрепления Русского централизованного государства XVI века // История Москвы.
М., 1952. Т. 1: Период феодализма, XII–XVII вв. С. 171.

3 Фехнер М. В. Торговля Русского государства со странами Востока в XVI веке. 2-е изд., доп. М., 1956. С. 6, 7, 18–19, 48, 53,
54, 55, 56, 57, 61, 64, 65, 97, 98.

4 Кидирниязов Д. С. Из истории торговых отношений ногайцев с Россией (XVI–XVIII вв.) // Товарно-денежные отношения в
дореволюционном Дагестане: Темат. сб. Махачкала, 1991. С. 58.

5 Назаров В. Д. Российско-ногайская торговля (первая половина XVI века) // Восток. 1998. № 1. С. 48–64.

6 Трепавлов В. В. 1) Кочевники на русских рынках: Ногайская торговля в XVI–XVII вв. // ОИ. 2000. № 3. С. 165–177; 2) История Ногайской Орды. М., 2001. С. 522–539.

7 Сб. РИО. СПб., 1884. Т. 41. С. 81.

8 ПКСРНО. С. 65.

9 Там же. С. 80; Назаров В. Д. Российско-ногайская торговля… С. 49.

10 ПКСРНО. С. 102, 113.

11 Там же. С. 102.

12 Там же. С. 113; РГАДА. Ф. 127 (Сношения России с ногайскими татарами). Оп. 1. Кн. 4. Л. 49, 101 об., 110, 122, 139 об.–140, 166 об., 172 об., 182 об.–183, 256 об., 374 и др. Первоначально служба не была разрядной. С 1561 г. она приобретает
этот статус и даже используется в местнических спорах, но в «Государевом разряде» не фиксируется. См.:
Анхимюк Ю. В. Частные разрядные книги с записями за последнюю четверть XV — начало XVII веков. М., 2005. С. 121.

13 Там же. Кн. 8. Л. 27 об.–29 об.

14 Назаров В. Д. Российско-ногайская торговля… С. 51.38

15 См.: РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Кн. 4. Л. 350 об.

16 Там же. Л. 5 об., 49, 59 об., 65 об, 72 об. и др.

17 Там же. Кн. 8. Л. 30 об.

18 Там же. Кн. 6. Л. 185 об.–186.

19 См.: Каштанов С. М. Хронологический перечень иммунитетных грамот XVI века. Ч. 2. // АЕ за 1960 год. М., 1962. С. 140. № 676, 677.

20 Назаров В. Д. Российско-ногайская торговля… С. 53.

21 Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. С. 532–533. Ср.: Назаров В. Д. Российско-ногайская торговля… С. 53.

22 ПКСРНО. С. 252, 290; РГАДА. Ф.127. Оп. 1. Кн. 4. Л. 231, 231 об.

23 РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Кн. 5. Л. 178. Данная жалованная грамота дошла до нас еще в копии XIX в., но она неверно датирована (см.: Там же. Оп. 2. Д. 11. Л. 1).

24 Там же. Оп. 1. Кн. 6. Л. 116 об.–117.

25 Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. С. 524.

26 ПКСРНО. С. 183, 184; РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Кн. 4. Л. 362–362 об.; Там же. Кн. 5. Л. 44 об., 91 об.–92.

27 Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. С. 523.

28 ПКСРНО. С. 162.

29 Там же. С. 114; Герберштейн С. Записки о Московии. М., 1988. С. 126; Назаров В. Д. Российско-ногайская торговля… С. 53; Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. С. 534. Прим. 15.

30 ПКСРНО. С. 114; Назаров В. Д. Российско-ногайская торговля… С. 53.

31 ПКСРНО. С. 162.

32 РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Кн. 4. Л. 165 об., 176 об.–177 об.

33 Фехнер М. В. Торговля Русского государства… С. 18, 19, 45; Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. С. 526.

34 РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Кн. 5. Л. 27 об., 117 об., 180 об.

35 Там же. Кн. 4. Л. 373; Кн. 5. Л. 31, 80, 164 об., 214.

36 Сб. РИО. Т. 41. С. 81.

37 РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Кн. 6. Л. 89 об.

38 Там же. Кн. 5. Л. 116.

39 Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. С. 527.

40 О нравах татар, литовцев и москвитян / М. Литвин. М., 1994. С. 75.

41 Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. С. 528.

42 РГАДА. Ф.127. Оп. 1. Кн. 8. Л. 30.

43 Назаров В. Д. Российско-ногайская торговля… С. 61.

44 Костомаров Н. И. Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII столетиях // Костомаров Н. И. Земские соборы: Ист. моногр. и исслед. М., 1995. С. 247.

45 ПСРЛ. Т. 13: Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью (продолжение). М., 2000. С. 130.

46 РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Кн. 4. Л. 5–5 об.; Кн. 8. Л. 31.

47 Там же. Кн. 5. Л. 32 об., 43 об., 46 об.

48 Там же. Л. 7 об., 37 об; Кн. 6. Л. 4 об.–5, 8, 9, 10 об., 11, 14 об., 43 об.–44.

49 Там же. Кн. 6. Л. 56 об.

50 Там же. Л. 300, 350 об.

51 Там же. Кн. 4. Л. 359, 373; Кн. 5. Л. 27 об., 41 об., 45 об., 80 об., 117 об., 123, 181; Кн. 6. Л. 48, 197 об.

52 Там же. Кн. 4. Л. 373.

53 Там же. Кн. 5. Л. 27 об.

54 Там же. Л. 214 об.

55 Там же. Кн. 4. Л. 300, 350 об.

56 См.: Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. С. 529–530.

57 Штаден Г. Записки немца-опричника / Сост. и комм. С. Ю. Шокарева. М., 2002. С. 57, 97, 103, 114; Ульфельдт Я. Путешествие в Россию. М., 2002. С. 245, 333, 334, 335, 339, 352.

58 РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Кн. 6. Л. 7 об.–8.

59 Там же. Кн. 8. Л. 44.

60 См.: Посольская книга по связям России с Ногайской Ордой (1576 г.). М., 2003. С. 19–20; РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. 1583 г.
Д. 1. Л. 6.

61 РГАДА. Ф. 127. Оп. 1. Кн. 4. Л. 159, 161 об.–162, 163, 165–165 об.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *