Автор: Ракитин Антон Сергеевич
Журнал: История: факты и символы. 2016
В Московском государстве XVII в. воеводы назначались на службу по усмотрению царя. Назначение рассматривалось в Разрядном приказе и некоторых других приказах, в ведомстве которых находился город. Часто случалось так, что при назначении воеводы не учитывались его способности, но принимались во внимание его прежние службы, а также знатность и родовитость. Считалось, что человек, преуспевший на гражданской службе, был способен и на службу военную.
Основными обязанностями городового воеводы в Московском государстве XVI-XVII вв. являлись:
- управление военными делами (организация обороны города и уезда, предупредительные меры против нападения неприятеля, отслеживания состояния городовых укреплений, и т.п.);
- финансовое и хозяйственное управление;
- различные судебные дела.
Главными подчиненными городового воеводы Московской Руси были служилые люди всех имеющихся в гарнизоне вверенной ему крепости категорий: дети боярские, стрельцы, казаки, пушкари и т.д. По приезде в город воевода был обязан устроить смотр ратному населению, после чего оно поступало в его полное подчинение. При случае и всякой необходимости служилые люди должны были выступить в поход, преследовать неприятеля на территории своего уезда или сопредельных территорий. При этом воевода должен был следить за исправным снабжением своих подопечных [2, с. 40 51].
О специфике повседневной жизни городового воеводы XVII столетия наглядно свидетельствует коллективная челобитная жителей города Данкова на притеснения и злоупотребления должностными обязанностями воеводы Порфирия Ивановича Колтовского [1, л. 204-206].
Город Данков был построен в верховьях Дона в 1568 г. служилыми людьми из Пронска и Михайлова под руководством воевод Владимира Курлятева и Бориса Серебряного вместе с казачьими головами Григорием Сидоровым и Юрием Булгаковым: «…тово же году ходили воеводы в Донков города ставить» [8, с. 233-234]. Летом 1618 г., во время рейда запорожских казаков гетмана Петра Сагайдачного по югу Московского государства, Данков был сожжен, его население ушло в Пронск, Михайлов и другие города южного порубежья. В декабре следующего, 1619-го года, при воеводе Федоре Григорьевиче Аладьине крепость была перенесена на 30 верст южнее – на Вязовенское городище.
В 1621 г. Кулуша Постникова, сына Челищева, на посту городового воеводы сменил Порфирий Иванович Колтовский [6]. Он был московским дворянином, до 1620 г. служившим в столице в чине жильца [5]. Колтовский происходил из рода мурзы Батуры [4, с. 260-263], владевшего каширской волостью Колтовской, а также его потомков – Глеба Батуринича и Михаила Сорокоума-Глебова, рязанских бояр. Одна из жен Иоанна IV, Анна Ивановна, происходила из рода Колтовских. В связи с чем Колтовские были родом весьма влиятельным, приближенным к царскому двору, в XVI-XVII вв. его представители служили городовыми и полковыми воеводами.
Сразу же после прибытия в Данков отношения с местными служилыми и «жилецкими» людьми у него не заладились, что вызвало большое недовольство в среде населения. Воевода силой заставлял служилых людей выполнять на него различные работы: «хоромы ставить, и сена косить, и дрова возить, и толочить, и молоть, и хлевы гресть, и лошеди поить и всякою роботу роботать». Все это шло вразрез с царским предписанием не привлекать служилых людей к подобным работам в угоду воеводы. Подобную грамоту данковцы принесли Порфирию Колтовскому. Однако после ее прочтения воевода кинул ее и «говорил про … государеву грамоту неподобное слова».
Новый воевода, получив доступ к городской казне, «вынел … тепику и зделол себе утюг, чем платья утюжить». Колтовский приглашал в свою воеводскую избу стрельцов и казаков и силой принуждал их давать купчии на коней, меринов, собак и «всякою животину».
После разорения Данкова запорожскими казаками летом 1618 г. и постройки его на Вязовенском городище в 1619 г. число служилых людей не соответствовало необходимому штату. В связи с этим из других городов южного порубежья в Данков были переселены стрельцы, казаки и пушкари (число их неизвестно). По всей видимости, условия жизни в новом городе по каким-либо причинам не устроили «сведенцев», и они искали любую возможность покинуть его. Порфирий Колтовский отпустил их из города, «и на Низ [7], и на Дон», предварительно не забыв получить с них взятки.
В поле зрения Колтовского оказались также охота и рыбная ловля, которую вели данковцы на Дону и в лесах на его правом берегу. Воевода заставлял «ловцов с неводы и з сетьми» ловить на себя рыбу. У тех стрельцов, казаков и пушкарей, которые на привадах прикормили тетеревов, он отнял шатры и отдал их своим людям.
Часто данковские жители видели, как Колтовский в полночь выезжает на коне из города на рыбалку и охоту «верст по тритцать и больши», отсутствуя в крепости по пять-шесть дней. Нередко Колтовский на коне ездил по полям данковских служилых людей и топтал их хлеба, собаками травил скот.
Пренебрегая мерами противопожарной безопасности, воевода поставил в городе мыловарню по соседству с пороховой казной. Даже в жаркие летние дни он приказал варить мыло, нисколько не опасаясь возможного пожара.
Серьезные нарушения Колтовского произошли и в организации сторожевой службы. Вместе с данковскими служилыми людьми на сторожах «на Тальцы, да на Воргле, да под Галичьи [горами]» должны были стоять владычные дети боярские (дети боярские рязанского архиепископа). Приезжая в Данков, владычные дети боярские на службу не высылались, а распускались воеводой Колтовским по домам.
Близ города местные стрельцы и сторожевые казаки имели заимки под огороды. Колтовский велел посеять на этих огородах для себя мак, а вспахать эти земли приказал пушкарям и затинщикам.
Данковского стрельца Першика Лобова, который ходил на государеву службу «на Низ», Порфирий Колтовский приказал бросить в тюрьму, где держал месяц и морил голодом. После чего хотел взять его к себе во двор в холопы.
Воеводство Колтовского привело к бегству со службы данковских ратных людей. Недолго думая, все их пожитки и имущество воевода забирал себе.
Собравшись на сход и составив коллективную челобитную с жалобой на своего воеводу, данковцы отправили в Москву полкового казака Алексея Волнева. Узнав об этом, Порфирий Колтовский велел своим людям догнать казака и немедленно доставить к себе. «Бив . таво козока тот Перфирей да умортва и вкинул ево замертва в тюрьму».
Одной из служебных обязанностей данковских ратных людей было сопровождение на судах («впловную») по Дону послов – русского и турецкого. 16 июня 1622 г. в Данков из Разряда была прислана царская грамота. По ней следовало выслать из Данкова семь человек нетчиков из числа стрельцов и казаков. Эти служилые люди не пошли на государеву службу «на Низ» провожать турецкого чауша [9]. Порфирий Колтовский собрал всех ратных людей на смотр. На нем воевода объявил, что ему будто бы поступил приказ выбрать 20 человек стрельцов и казаков в прибавку к 50 служилым людям, которые ранее отправились сопровождать посла из Данкова до Воронежа. На место нетчиков воевода выбрал семь человек полковых казаков – Пахома Вялого и Антона Лизнева «со товарищи». 20 июня Колтовский отправил этих казаков на Воронеж пешими и без запасов. Нетчикам же, Степану Шебанову «со товарищи», он приказал жить в Данкове, традиционно получив с них взятки – «посулы и поминки». По мнению жителей Данкова, от этих действий Колтовского у них возникли «убытки великия», а на службу ратных людей он выбирал вовсе не по государеву указу.
Тогда была составлена новая челобитная, в которой служилые не только перечислили все злоупотребления воеводы, но и отметили, что как бы им из-за «продаж [3] и насильств (Колтовского – А.Р.) из Донкова не разбрестись». К сожалению, дальнейшее развитие событий неизвестно, но, судя по приписке на обратной стороне листа 204 настоящей челобитной, «указал государь послать сыскать . накрепко на Перфирия» – какое-то разбирательство по этим жалобам вполне могло быть.
Среди городовых воевод русских городов XVII в. были хорошие военачальники и толковые организаторы, добрые хозяйственники, заботившиеся о благосостоянии города и его жителей. В то же время эпоха и должность способствовали появлению на этих постах временщиков и взяточников, ради собственной наживы бравших все во время своего воеводства. Порой несколько лет службы на воеводском посту подобного чиновника приносили городу непоправимый вред. Одним из таких градоначальников был Порфирий Колтовский. Будучи представителем знатного рода, он считал себя полновластным хозяином данковской крепости, а ее служилых людей – своими холопами. После Данкова он служил воеводой в Кромах (1636 г.), в Кашире (1641 г.) и Валуйках (1644-46 гг.).
Вниманию читателя предлагается челобитная жителей Данкова 1622 г. с жалобами на воеводу П.И. Колтовского. Данный документ не только иллюстрирует непростые отношения градоначальника и его подчиненных, но и дает некоторые зарисовки из жизни и хозяйственной деятельности жителей Данкова. Публикуется в соответствии с утвержденными правилами публикации архивных документов.
Приложение
1622 г. – Челобитная жителей Данкова о притеснениях, обидах и злоупотреблениях полномочиями воеводы П.И. Колтовского
(Л. 204) Царю государю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии. Бьют челом холопи твои Донкова города стрельцы и козаки и пушкари и зотинщики и всякия донковския жилецкия люди на воеводу на Перфирья Колтовскова.
Прошлого, государь, 129 году прислона в Донков нам, холопем твоим, твоя государева грамота, что ты, государь, нас холопей своих пожаловал, не велел на воевод и на голов дворов ставить и сено косить, и дров возить, ни толочь, ни молоть, никакова суделья делоть. И как, государь, приехол в Донков воевода Перфирей Колтовской и заставил нас, холопей твоих, насильством себе хоромы ставить, и сена косить, и дрова возить, и толочить, и молоть, и хлевы гресть, и лошеди поить и всякою роботу роботать. По ся места, государь, мы, холопи твои, на таво Перфирья всякою роботу роботаем. И приходили, государь, мы, холопи твои, стрельцы и козаки сторожевыя и полковыя и пушкари и зотинщики с твоею государевою грамотою к тому Перфирью, что ты, государь, нас холопей своих, пожаловал. И тот, государь, Перфирей, взяв у нас твою государеву грамоту и прочел ее да кинул и говорил про твою государеву грамоту неподобное слова.
Да евлял, государь, нам, холопем твоим, на таво Перфирья стрелецкоя и козачья голова Федор Толстой, что де тот Перфирей вынел из государевай козны тепику и зделол себе утюг, чем платья утюжить.
Да тот же, государь, Перфирей, живучи в Донкове, емлет у нас, холопей твоих, у стрельцов и у казаков насильством кони и мерины и коровы и всякою животину и собаки. И у которых, государь, у стрельцов и у козаков имал тот Перфирей лошеди коровы – и тех, государь, людей тот Перфирей, заперши у себя в ызбе, и имал у них сильна -на- те лошеди и коровы купчеи.
Да тот же Перфирей которыя были стрельцы и козаки донковския сведены из городов в новой Донков з женами и з детьми – и он тех стрельцов и козаков з женами и з детьми из Донкова розпущал по городом и на Низ, и на Дон, а имал с них посулы и поминки.
Да тот же, государь, Перфирей посылает донковских стрельцов и козаков рыбных ловцов с неводы и з сетьми сильна, а велит на себя рыбу ловить. Да которыя, государь, в Донкове стрельцы и козаки з бедностей прикормили на привадах тетеревы – и тот, государь, Перфирей у тех ловцов шетры поотнимал и велел ловить на тех привадах на себя людем своим.
Да тот же, государь, Перфирей выезжает из твоево государева города Донкова по полуночам, а ездит верст по тритцать и больши на рыбныя ловли и на пороши дней по петь и по шти и больши, а город твой, государь, и козну мечет. А в Донкове, государь, городе осадной головы и городовова приказщика нет.
Да тот же, государь, Порфирей велит топить мыльню внутре города (Л. 205) блиска твоей государевай зелейныя козны ежедень в литнее дни жаркия.
Да по твоему государеву указу велено з Донкова служить месечною сторожевую службу влодычним детем боярским, а велено им стоять на сторожех на Тальцы, да на Воргле, да под Галичьи. И как, государь, те влодычни дети боярские приедут в Донков к тому Перфирью по паметем – и тот Перфирей тех детей боярских на те сторожи не посылает, а отпускает по домом. А емлет с них посулы и поминки.
Да тот же, государь, Перфирей поотнимал у стрельцов и у сторожевых козаков огороды в займищи блиска города, которыя стрельцы и сторожевыя козаки копали ковылу на себе на огороды. И велел те у них огороды посееть насильством на себя маком. А велел похать сильна пушкаром да зотинщиком.
Да пошел, государь, из Донкова на твою государеву службу на Низ донковской стрелец Першик Лобов и после, государь, таво стрельца тот Перфирей взял на ево и велел посадить ево в тюрьму. И в тюрьме держал ево месяц и морил ево голодною смертью и хотел ево взять к себе во двор сильна в холопы.
Да тот же, государь, Перфирей ездит у нас, холопей твоих, с собаки по полем и хлебишка у нас, которой насеен на ковыле, толочит и животинишка наше собаки травит.
Да которыя, государь, из Донкова стрельцы и козаки збежали от ево Перфирьевай продаж и насильства – и тот Перфирей после их животы их емлет на себя. Да послали были, государь, мы, холопи твои бить челом к тебе, государю, полковова козока Олексея Волнева на таво Перфирья ево Перфирьевых продаж и в насильствах, что нам, холопем твоим чинит тот Перфирей продажи и насильства великоя. И велел, государь, тот Перфирей таво козока догнать на дороги и догнав ево привел ево перед нево. И, бив, государь, таво козока тот Перфирей да умортва, и вкинул ево замертва в тюрьму.
И нынешнего, государь, 130 году июня в 16 день прислона в Донков к тому Перфирью твоя государева грамота. А по твоей государевай грамоте велено ему выслоть из Донкова нетчиков семи человек стрельцов и козаков, которыя не пошли на твою государеву службу из Донкова на Низ впловную провожать твоево государева посланника и турскова чеуша. И велел, государь, нам, холопем твоим, тот Перфирей стрельцом и козаком быть к себе всем к смотру, а скозал нам (Л. 206), холопем твоим, что велено ему выбрать из нас, холопей твоих, на твою государеву службу впловную в прибавок дватцать человек из стрельцов из козаков к тем петидесятма человеком, которыя пошли перед сево из Донкова на Воронеж. И всево, государь, выбрал тот Перфирей семи человек полковых козаков Пофома Вялово да Онтона Лизнева «со товарищи» в тех места нетчиков, которыя не пошли на твою государеву службу впловную. По ево Перфирьеву веленью, дружа им, взял с них посулы и поминки Степанькя Шебанов «со товарищи». А выслол, государь, тех полковых козаков тот Перфирей семи человек Пофомка Вялова да Онтошка Лизнева «со товарищи» июня в 20 день пеших и без зопасу. А тем, государь, нетчиком Степанки «со товарищи» велел тот Перфирей жить дома, а поимал с них посулы и поминки. И от ево, государь, Перфирьева последнева выбору стала нам продажа и убыткия великия. А имал с нас грабежем, а выбирал, государь, нас, холопей твоих, на твою государеву службу тот Перфирей не по твоему государеву указу.
Милосердый государь, царь и великий князь Михайла Федорович всеа Русии, смилуйся, пожалуй нас, холопех своих, вели, государь, про ево Перфирьева насильства и прадажу обыскать городом Донковым и уездам, чтоб нам, холопем твоим, достольным ево Перфирьевых продаж и насильств из Донкова не разбрестись.
Царь государь, смилуйся, пожалуй.
Список литературы
1. РГАДА. Ф. 210. Оп. 12. Столбцы Белгородского стола. Д. 10. Ч. 1.
2. Андреевский И.Е. О наместниках, воеводах и губернаторах. История государственного управления в России (IX-XIX вв.). – М., 2014.
3. Вероятно в значении «злоупотребление».
4. В свою очередь Батура по родословным легендам считался потомком касожского кн. Редеди (см. Хоруженко О.И. Герб в практиках формирования родовых корпораций русского дворянства XVII-XIX вв.). – М., 2013.
5. Жильцы – дворяне и дети боярские, жившие в Москве, готовые к службе и войне. Жильцам открывалась хорошая карьера, из них производились в стряпчие и воеводы в небольшие города. Земельный оклад жильцов составлял от 350 до 1000 четей. Так, накануне воеводства в Данкове, в 1616/17 г., Порфирий Колтовский имел оклад в 350 четей, а в следующем 1617/18 гг. – уже 400 четей.
6. Имеются также варианты написания имени: Перфилий, Перфирий.
7. Низовья Дона.
8. Разрядные книги 1475-1605 гг. – Т. 2. – Ч. 2. – М., 1982.
9. Чауш – чиновник в Турции.