Автор: Рыбалко Наталья Владимировна
Журнал: Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 4: История. Регионоведение. Международные отношения. 2010

Последняя треть XVI – начало XVII в. прошли под знаком освоения юго-восточных рубежей Русского государства. Успешные для Москвы завоевательные походы Ивана IV, результатом которых стало присоединение Казанского и Астраханского ханств, позволили включить в состав России обширные земли по среднему и нижнему течению Волги. Вследствие этого, одной из самых насущных задач стала оборона новых рубежей и управление присоединенными территориями.

К началу XVII в. управление территориями Среднего Поволжья осуществлял приказ Казанского и Мещерского дворца. Однако крупнейший пожар 1701 г. в Москве уничтожил практически всю документацию этого ведомства. Любой сохранившийся документ, отражающий деятельность приказа, является редкостью и уникален. Часть информации, касающейся служебных назначений, позволяют получить документы Разрядного приказа. Преимущественно это разрядные записи.

Управление пограничными крепостями осуществлял воевода, назначаемый в Москве на 2-3 года в воеводскую избу. В начале XVII в. институт мирских воевод стал активно развиваться. В помощь воеводе нередко назначались дьяк и подьячий. Часто дьяки и подьячие отправлялись в города с конкретным заданием – провести сыск по поручению Сыскного приказа или организовать описание земель в соответствии с деятельностью Поместного приказа. Проблема состоит в том, что ряд документов, к примеру боярские списки, содержащие пометы на полях напротив фамилий и имен о месте службы, не дают возможности определить цель назначения: то ли человек был послан на воеводство, то ли на момент составления списка отсутствовал в Москве в связи с каким-то временным поручением в данном городе. Этот вопрос частично проясняют акты, однако архивы приказных и воеводских изб городов сохранились фрагментарно, порой это только единичные документы. Но именно эти чудом уцелевшие документы дают нам чрезвычайно важную информацию, позволяющую реконструировать биографии служащих и изучать систему центрального и местного управления Московского государства.

Алатырь. Территориально город относится к Среднему Поволжью. Возникновение города в 1552 г. было связано с колонизацией Поволжья. Близ Алатыря существовал пограничный острог на границе с Казанским ханством. В начале XVII в. Алатырь активно заселялся служилыми людьми, преимущественно дворянами и детьми боярскими. Через Алатырь проходила Карлинская засечная черта, создававшая укрепленную линию Те-тюши – Алатырь – Темников. В городе функционировала воеводская изба. За период Смуты известно об одном алатырском подьячем -Василии Яковлеве сыне Ларионове. Он от «Вора» в Калуге получил грамоту на поместье в Арзамасе в 1610 году [18, N° 279, с. 368].

Арзамас. Возникнув так же как город-крепость в 50-е гг. XVI в. во время завоевательных походов Ивана IV на Казань, Арзамас уже с 1578 г., официально признанной даты основания города, стал одним из главных опорных пунктов оборонительной системы юго-восточных границ Московского государства в Среднем Поволжье – засечной черты от Оки до Волги. Жители города активно участвовали в событиях Смутного времени.

О деятельности Арзамасской приказной избы начала XVII в. сохранился комплекс источников, опубликованный С.Б. Веселовским. Главным образом это документы, отражающие мероприятия Поместного приказа – отдельные и межевые книги, а также наказы и грамоты практически за все царствования периода Смуты. Уже с конца XVI в. русские государи стали активно жаловать поместьями в Арзамасе дворян и детей боярских.

По указу царя Бориса арзамасскому городовому приказчику Юмшану Лобанову и подьячему Федору Баранову велено было отмежевать поместье М. Зиновьева и С.В. Родионова, а книги отдельные и межевые в сенных покосах от 9 ноября 1598 г. указано отдать в Москве в Поместный приказ. На меже на отделе в сенных покосах с Юмшаном и Федором были арзамасской судной избы целовальник Меньшик Онофреев и площадный подьячий Григорий Черной [там же, № 134, с. 162]. За справой Ф. Баранова известен наказ воеводы Ивана Яковлевича Старого-Милюкова Ю. Лобанову от 3 августа 1599 г. о сыске «про две полянки, которые мордва П. Азранин с товарищами просили дать им в тягло». К наказу воевода печать свою восковую приложил [там же, № 458, с. 654]. Он же справил наказ от 16 декабря 1599 г. об отделе поместья служилому татарину Айдару Енебякову в поместный оклад [там же, № 145, с. 186]. Его припись имеется на грамоте губному старосте Дорофею Бахметеву, по которой 4 сентября 1601 г. были составлены книги дозора и сметы Долгих полян по челобитью игумена Спасского монастыря [там же, № 154, с. 200]. 30 мая 1602 г. по наказу Ивана Борисовича Голочелова и подьячего Федора Баранова мордовский недельщик Иван Леонтьев межевал вотчину [там же, № 163, с. 215].

Еще один подьячий, Павел Акинфов, с тем же городовым приказчиком Ю. Лобановым 25 мая 1599 г. составил отказные книги кардавильской мордвы, причем П. Акинфов назван в документе еще и молодым приказчиком [там же, № 140, с. 179]. По наказу Ивана Борисовича Голочелова 1 ноября 1601 г. велено сыну боярскому Е. Чичерину и подьячему П. Акинфову отделить пашни и перелог Д. Бурцеву и А. Толзакову [там же, № 156, с. 203]. В феврале 1602 г. подьячий П. Акинфов был послан с сыном боярским М. Лазаревым в Арзамасский уезд переписывать в книги «животы, лошадей, и всякую животину, и хлеб стоячий и молоченый» З. Бестужева [там же, № 159, с. 209].

Площадному подьячему Остане Григорьеву с сыном боярским Я. Болотовым 6 января 1602 г. велено было «изверстать угодья» поместья служилого татарина Ботюка Крымчеева и составить отдельные и межевые книги [там же, № 158, с. 207]. Отдельные книги за приписью арзамасского площадного дьячка Астафия Григорьева известны от 6 августа 1598 года [там же, № 127, с. 151]. 12 июля 1602 г. тот же подьячий обыскивал поместья Федора Болтина с сыном боярским Меньшим Антоновым в Тешинском стане [там же, № 164, с. 216].

Площадному дьячку Грише Филиппову и городовому приказчику Ю. Лобанову по наказу И.Б. Голочелова от 26 июня 1603 г. велено раздать пашни и угодья арзамасским служилым татарам-новикам. По этому поводу были составлены отдельные и межевые книги [там же, № 169, с. 223].

По наказу И.Б. Голочелова и подьячего Ивана Васильева сын боярский Ф.Ю. Любятинский да подьячий Дружина Федосеев

24 сентября 1603 г. взяли списки с выписи из сметных и мерных книг земли мордвы Курмышского уезда, составленных Д. Федосеевым [18, № 175, с. 232]. Дружина Яковлев сын Федосеев писал отдельные книги поместий И. Ртищева и С. Чуркина в деревне Черной 28 апреля 1601 г. по указу из Поместного приказа [там же, № 153, с. 199].

По цареве грамоте из Поместного приказа и по наказу за приписью арзамасского подьячего Симона Давыдова 26 августа 1604 г. сыну боярскому М. Антонову и площадному подьячему Василию Маркову велено ехать в Арзамасский уезд в поместье Н. Чуркина [там же, № 187, с. 252]. Площадный подьячий В. Марков был в Арзамасе непрерывно с 1586 года [там же, № 35, с. 37, № 50, с. 4952]. Известно также, что 7 ноября 1601 г. он получил указ писать отказные книги на поместья [там же, № 157, с. 205].

Таким образом, в царствование Бориса Годунова в Арзамасской приказной избе служили 9 подьячих: Павел Акинфов, Федор Баранов, Иван Васильев, Астафий Григорьев, Симон Давыдов, Василий Марков, Григорий Филиппов, Дружинка Яковлев сын Федосеев, Григорий Черной. Дьяков в арзамасской избе не было, управление осуществляли воевода, городовой приказчик и подьячие, причем функции подьячих, очевидно, особо не разграничивались. Так, в документах упоминаются площадные подьячие, которые наряду с остальными участвовали в мероприятиях по межеванию земель. Подьячие были прямыми помощниками воеводы и приказчика – справляли вместе с ними отписки, наказы, значились в адресатах наряду с городовым приказчиком, а следовательно, на них также лежала ответственность за исполнение царских указов. На основании полученных из Поместного приказа указных грамот на межевание земель городовые приказчики Юмшан Лобанов и Иван Борисович Голочелов составляли наказы за приписью известных нам подьячих. Подьячие осуществляли межевание земель вместе с детьми боярскими, а отдельные и межевые книги отправляли в Москву в Поместный приказ.

Документы делопроизводства позволяют проследить употребление терминов подьячий, дьячок, они порой равнозначны. Подьячего часто называют дьячком (уменьшительное от дьяка), а также молодым приказчиком.

В правление Лжедмитрия I дела вел городовой приказчик Борис Иванович Доможиров, в помощь которому был поставлен подьячий Федор Кокушкин. 22 ноября 1605 г. они разбирали иск И. Нармацкого и Ф. Арбузова о самовольном владении писчасовской мордвой пустошью Румянцевской [там же, № 207, с. 283]. 3 февраля 1606 г. по грамоте царя и их наказу составлены отдельные книги поместий С. Есипова и Е. Соловцевой с дочерьми [там же, № 194, с. 264].

Документы царствования Василия Шуйского свидетельствуют о том, что на службе в Арзамасской избе после 1606 г. продолжали оставаться городовой приказчик Юмшан Лобанов и подьячий Федор Баранов – за приписью Ф. Баранова 30 июля 1606 г. и за печатью Ивана Старого Милюкова составлены отдельные книги поместий Осипа, Трофима, Романа Ермоловых [там же, № 208, с. 285]. Ю. Лобанову 18 ноября 1607 г. дана наказная память от арзамасского воеводы за приписью подьячего Вериги Ковернева об отделе поместий служилым татарам Б. Алтышеву с товарищами [там же, № 224, с. 319]. Верига Ковернев известен как подьячий, помощник воеводы Т.М. Лазарева, им из Новгородского Разряда 2 июня 1607 г. был дан указ отписать у Плакиды Панова за его воровство поместье в Арзамасском уезде и отдать дьяку Андрею Иванову [там же, № 223, с. 316]. На это также пришла грамота из Поместного приказа в марте 1608 года [там же, № 230, с. 326]. Отдельные книги поместий с подлинными книгами правил подьячий Ивашко Иванов 15 марта 1608 года [там же, № 231, с. 327].

С ноября 1608 г. жители Арзамаса принесли присягу Лжедмитрию II и под его властью находились вплоть до лета 1610 года.

Подьячий Верига Ковернев был пожалован дьячеством и упоминается в этом чине уже в феврале 1609 года [там же, № 242, с. 341]. Кроме того, с ноября 1609 г. и до мая 1610 г. в Арзамасе служил еще один дьяк – Иван Микулин – на его имя приходили грамоты от самозванца из Поместного приказа и Приказа Казанского и Мещерского дворца об отделе поместий [там же, № 243-246, с. 343-345].

В 1611 г. в Арзамас из Тушина был прислан дьяк Иван Афанасьевич Шевырев [37, л. 3]. Вскоре на него пошли жалобы. В челобитной 1612/13 г. арзамасцы дворяне и дети боярские, обращаясь с просьбой к боярам о присылке нового дьяка, сообщали, что первоначально в Арзамасе служили несколько подьячих из Москвы, а когда к ним из Тушина был прислан дьяк Иван Шевырев, он велел «быть у дела для своего воровства и корысти шести человекам подьячим и посадил к старым подьячим в прибавку своих советников Митьку Кузьмина, Дружинку Перфильева, Семейку… да Савку Иванова без боярского указа и грамот». Позже, как сообщается в челобитной, на место Ивана Шевырева был прислан в Арзамас от бояр подьячий Степан Козодавлев «в дьячье место», «и тот худ, с дела не станет, только бражничает, а подьячие в нем взяли волю и те подьячие денежное и хлебное жалованье емлют» [31, с. 263-264].

С. Козодавлев действительно служил дьяком в Арзамасе – это подтверждают отдельные книги поместий от 30 апреля 1612 г. [18, № 304, с. 400], 9 марта 1612 г. [там же, № 302, с. 398], 1 мая 1612 года [там же, № 305, с. 401-404]. В августе 1612 г. «велено было Степана Козодавлева переменить, а на его место послать Федора Баскакова, который был убит по дороге в Арзамас». В Арзамасе на момент сочинения челобитной из приказных людей служили только трое подьячих. Ф. Баскаков до этого служил подьячим в ополчении [15, с. 228], и перевод в Арзамас сулил ему продвижение по служебной лестнице. О произошедшем убийстве в ополчении Д. Пожарского стало известно не сразу – 12 сентября 1612 г. на имя Ф. Баскакова и арзамасского воеводы из Поместного приказа была дана грамота об отказе поместья дьяку Андрею Иванову [18, № 310, с. 412], а в сентябре – 13 октября 1612 г. – об отказе вотчины Ф. Левашову [там же, № 318, с. 420].

В сентябре 1612 г. на имя С. Козодавлева дана грамота из ополчения об отказе поместья А. Бахметеву [там же, № 311, с. 413]. А позже грамоты продолжали поступать из Поместного приказа уже соединенного ополчения Д. Трубецкого и Д. Пожарского со 2 октября 1612 г. до 8 декабря 1612 г. [там же, № 300, с. 394, № 319-351, с. 422-456], 2 января 1613 г. [там же, № 359, с. 463], в 1612/13 г. [там же, № 361, с. 465] и из нового правительства Михаила Романова с 10 апреля 1616 г. по 16 октября 1617 года [23, с. 249].

Предположительно дьяком в Арзамасе некоторое время был также Петр Третьяков Копнин – с подьячим Емельяном Евсеевым в 1612/13 г. они дозирали мордовские и бортные села Арзамасского уезда [там же, с. 259], известен как помещик Арзамасского уезда в 1610/11-1612/13 годах [18, № 280, с. 369-370, № 298, с. 391, № 360, с. 464]. Судным подьячим в Арзамасе был Семейка Петров (1 мая 1612 г.) [там же, № 305, с. 401].

Казань. Являясь экономическим и торговым центром Среднего Поволжья с XV в., после присоединения в 1552 г. к Московскому государству Казань продолжала оставаться главным городом в системе волжских городов.

В царствование Бориса Годунова с апреля 1598 г. в Казани служил дьяк Алексей Шапилов [23, с. 572]. В конце 1601 г. – начале 1602 г. он с князем И. Голицыным и В. Кузьминым дали из Казани И. Нащокину и И. Леонтьеву и встретивших их в Казани грузинским послам корм и провожатых до Астрахани. Об этом сообщается в челобитной И. Нащокина и И. Леонтьева царю Борису [20, № 21, с. 354].

28 мая 1602 г. по указной грамоте царя Бориса В.М. Хлопову в Нижний Новгород велено в Казани у дьяков Алексея Шапилова да у Петра Микулина взять судна, кормщиков и гребцов [4, № 38 (18), с. 44]. За приписью дьяка Алексея Шапилова по подписной челобитной 1602/03 г. велено «чуваше обоих деревень в пустоши пашню и сенные покосы ясаку поверстать» [32, с. 149].

Данные актов соотносятся с разрядными записями. Дьяк Алексей Шапилов был в числе воевод и голов в понизовых городах в Казани 30 мая 1599 г. [35, с. 86; 40, л. 66 об.], в 1599/1600 г. [34, с. 172; 35, с. 98; 40, л. 76 об.; 42, л. 69 об.], 1 сентября 1600 г. [33, с. 108; 34, л. 187], в 1600/01 г. [35, с. 116; 40, л. 92; 42, л. 104 об.]. В 1601/02 г. в Казани вместе с ним в списках воевод значится дьяк Петр Микулин [35, с. 133; 40, л. 102 об.].

26 марта 1602 г. дана ввозная грамота казанских воевод кн. Ивана Ивановича Голицына, Василия Яковлевича Кузьмина, дьяков Петра Пивова и Петра Микулина служилому татарину Байгильдею Тантикову на деревню в Казанском уезде [16, № 3274, с. 410].

В ноябре 1602 г. в числе воевод и голов «от литовские, и от немецкие, и от крымские украины по городовым службам в понизовых городках» в Казани были три дьяка – Алексей Шапилов [35, с. 151; 40, л. 112 об.], Петр Микулин [34, с. 206; 35, с. 151; 40, л. 112 об.], Петр Деев сын Пивов [34, с. 206]. В 1603/04 г. дьяк А. Шапилов не указан, а были в Казани дьяки Петр Пивов и Петр Микулин [35, с. 175].

А. Шапилов указан в разрядах в Казани спустя год – в 1604/05 г. [19, с. 115], П. Микулин – в июне 1605 года [там же, с. 202].

Данные разрядных записей сопоставляются с актами – Петр Пивов и Петр Микулин писали отписку царю 13 ноября 1603 года [3, № 4, с. 293]. Они же были в Казани 28 апреля 1604 года [там же, № 56, с. 314].

Есть еще несколько отрывочных сведений о приказных служащих Казани правления Б. Годунова. За приписью дьяка Василия Тыртова в 1599/1600 г. были составлены дозорные книги Казанского уезда [32, с. 77-78]. За приписью дьяка Беленицы Зюзина из Казани в 1601/02 г. были даны приправочные книги [там же, с. 123].

Дьяк Пронька Симонов Ушаков 14 июля 1602 г. писал изустную память старицы М.И. Радиловой, вдовы И. Писемского, с явочной записью 3 сентября 1602 г. казанскому митрополиту Гермогену, а приписал ее дьяк Степан Дичков [7, № 216, с. 183-187].

По справочнику С.Б. Веселовского, на службе в Казани в 1605/06 г. были дьяки Иван Зубов и Калистрат Зубов [19, с. 241]. Создается впечатление, что речь идет об одном человеке – Иване Зубове. 25 ноября 1605 г. имеется указание на отписку из Казани боярина воеводы С.А. Волосского, князя М. Туренина да дьяка Ивана Зубова о приезде из Астрахани грузинского царевича Панкратия [20, № 27, с. 523]. За приписями дьяков Афанасия Евдокимова и Ивана Зубова по справе подьячего Ивана Трусова, по указу царя Василия и от боярина и воеводы С.А. Волосского, князя М.С. Туренина 13 июля 1606 г. в Казанский уезд дана ввозная грамота М. Бруткову на деревни [25, № 3, с. 4]. По всей видимости, дьяки Иван Зубов и Афанасий Евдокимов были в Казани не более года.

Разрядные записи сообщают также о том, что в Казани в июне 1605 г. продолжал оставаться дьяк Петр Иванович Микулин [19, с. 202]. В следующем году его сменили два новых дьяка: Степан Яковлевич Дичков и Никанор Михайлович Шульгин – после 19 мая 1606 г., в 1607/08 г., в 1608/09 г. [там же, с. 86, 92, 97].

Это же подтверждает актовый материал и позволяет проследить их карьеру дальше. Сохранилась отписка дьяков С.Я. Дичкова и Н.М. Шульгина из Казани в Хлынов после 1 марта 1609 г. о победе государевых изменников в Свияжском уезде [41, л. 123]. Об их отписке из Казани в Хлынов от 1 апреля 1609 г. упоминается в отписке из Хлынова в Чердынь, что в некоторых городах еще сидят изменники государевы [там же, л. 125]. За приписью тех же дьяков в 1609 г. дана отписка из Казани в Вятку о воровских людях в Яранске [25, № 27, с. 31]. 12 апреля 1609 г. дьякам Н. Шульгину и С. Дичкову в Казань дана грамота царя Василия с увещанием «пребывать верными царю и не слушать воровских русских и литовских людей и убеждать в том же татар, чувашей и черемису» [45, № 21, с. 92]. Тем же дьякам в Казань, а также боярам и воеводам В.П. Морозову и Б.Я. Бельскому дана грамота царя Василия из Посольского приказа от 23 марта 1610 г. с указанием «разузнать о правах, обычаях и вере нагайских людей, живущих в Казани, и отписать об этом в приказ» [25, № 98, с. 233].

Дьяк Никанор Шульгин значится в Боярском списке 1610/11 г. с пометой «в Казани» [22, с. 85; 39, л. 5 об.; 43, л. 14]. Дьяки Н.М. Шульгин и С.Я. Дичков продолжали оставаться в Казани и в период Междуцарствия. По грамоте от 30 августа 1610 г. из приказа Казанского и Мещерского дворца велено было С.Я. Дичкову и Н.М. Шульгину привести к присяге Владиславу «весь народ казанский» и явиться в приказ в Москву [12, № 165, с. 282]. Однако этот указ не был исполнен, и в январе 1611 г. дьяки Н.М. Шульгин и С.Я. Дичков писали в грамоте из Казани в Хлынов «об учинении присяги от всех жителей Казанских второму Самозванцу 9 января 1611 г. и о крайнем там утеснении от поляков» [там же, № 170, с. 291; 47, № 224, с. 490]. В Казань, как и во многие другие города, информация о смерти Лжедмитрия II поступила с большим опозданием.

Как только было положено начало организации Первого ополчения, жители Казани, согласно отпискам С. Дичкова и Н. Шульгина, стали оказывать активную поддержку народному движению. Известны грамоты из Владимира в Казань, составленные в марте 1611 г., о необходимости «скорейшей высылки на помощь под Москву казанского ополчения» [47, № 244, с. 523], грамота из Казани в Пермь с призывом к «взаимному соединению против разорителей» и «о немедленном отправлении пермских ратных людей на помощь Москве», написанная в мае 1611 года [там же, № 256, с. 541].

За приписями дьяков Н. Шульгина и С. Дичкова даны отписки: казанцев к пермичам 12 июня 1611 г. о приведении к присяге всего казанского народа «в содействии освобождению Москвы от поляков» и сборе ратных людей и денежных доходов на помощь столице [12, № 188 (II), с. 323, № 191, с. 330 (в книге ошибочно 420)]; курмышскому воеводе Елагину по вопросу денежного сбора – 9 февраля 1612 года [31, с. 148].

По их приговору и по ввозным грамотам из Разряда даны выморочные поместья Досан-мурзе в 1611/12 г. [32, с. 88]; служилому татарину Тохтаралейку 7 февраля 1612 г. [там же, с. 111]; Тешеву сыну Ботошу 12 марта 1612 г. [там же, с. 186]; казанскому митрополиту Ефрему в вотчину жеребий помещика Онучина в поместной пустоши в июле 1612 г., за справой подьячего Аврамки Кузьмина [2, № 15, с. 8990; 13, № 3, с. 9]. Согласно межевой грамоте от 11 сентября 1612 г. за приписями тех же дьяков и справой подьячего Сурменко Тараканова архимандриту Ионе с братиею Вятского Богородского монастыря велено было «дворцовых крестьян с монастырских земель свести за ключ за Дюдюм» [46, № 139, с. 206].

Н. Шульгин упоминается в тексте Нового летописца в Казани, куда князь Д. Пожарский, видя разорение Москвы, послал Ивашку Биркина просить о помощи, «а Ивашка сам хотел обладать Казанью» [30, с. 146]. Курмыш. Построенный на берегу р. Суры нижегородскими князьями для обороны от набегов татар, Курмыш на протяжении 550 лет имел статус города. Во второй половине XVI в. Курмыш нес сторожевую службу наравне с другими окраинными городками. Факты упоминания о приказных людях в период Смуты единичны. 13 февраля 1612 г. в Курмыш с воеводой Д. Жедринским «о сыске в смутном деле» по указу Д. Пожарского был послан дьяк Фома Кутепов [31, с. 148-149].

Нижний Новгород. В разрядных записях в списке воевод по городам указаны в Нижнем Новгороде в 1598/99 г. – дьяк Ивашка Шарапов [33, с. 76], с 1597/98 г. и до начала 1603 г. – дьяк Василий Панов [там же, с. 97, 134].

30 июля 1598 г. Борисом Годуновым дана грамота нижегородскому дьяку Ивану Шарапову о пользовании крестьянами вотчины нижегородского монастыря лесами и борными угодьями [27, л. 1-4].

Сохранились отказные книги земель Нижегородского уезда. По указу царя Бориса и наказу воеводы Леонтия Ивановича Аксакова и дьяка Ивана Шарапова велено было отказать земли в Нижегородском уезде 12 октября и 17 декабря 1598 года [14, с. 314, 345]. По наказу того же дьяка 8 ноября 1598 г. приезжал сын боярский Мень-шик Иванов сыскивать волости [там же, с. 308]. И. Шарапову в Нижний Новгород 14 января 1599 г. отправили грамоту об отдаче деревень в Троице-Сергиев монастырь [25, № 16, с. 19-20]. По его наказу и князя Ф.А. Звенигородского 25 апреля 1599 г. сын боярский мордвин Слузов составил отдельные книги – отделил поместье в Березовском стане [14, с. 279].

От имени царя Бориса воевода князь Ф.А. Звенигородский и дьяк И. Шарапов 29 марта 1599 г. дали льготную грамоту строителю монастыря Сошествия Святого Духа в Нижнем Новгороде Перфирию на расчистку лесов под пашни льготою на 5 лет с платежом «по прошествии срочного времени» [38, л. 1].

По указу царя Бориса, наказу князя Ф.А. Звенигородского и дьяка Василия Панова 19 февраля 1598 г. сын боярский Меньшой Иванов обыскивал в Нижегородском уезде [14, с. 288]. По их же указу отводили земли 13 июля, 2 августа, 6 августа 1598 г. [там же, с. 300-302]; 10 мая, 18 мая, 20 мая, 2 июня, 21 июня, 25 июня 1599 г. [там же, с. 333, 342, 336, 337, 348, 392]; 15 июля, 29 июля, 23 августа, 7 сентября, 18 сентября, 23 октября, 27 ноября 1599 года [там же, с. 352, 394, 353, 378, 379, 382, 386]. По их указу составленыотдельные книги сына боярского Никиты Твердикова в 1599 году [14, с. 286-287]. В мировых записях до начала иска в Нижнем Новгороде 3 июля 1599 г. также упоминается дьяк В.Н. Панов [11, № 154, стб. 455]. Находился там 3 октября 1600 г. [23, с. 395], 28 мая 1602 года [4, 38 (18), с. 44]. В ноябре 1602 г.

А.А. Попов предъявил дьяку В. Панову и Ю.И. Нелединскому дворовую купчую о продаже Иваном Матвеевым строения в Нижнем Новгороде, смежного с домом К.З. Сухорука [29, № 1, с. 25]. 4 ноября 1602 г. по наказу того же дьяка и воеводы князя Ю.И. Нелединского велено было отказать земли в Нижегородском уезде [14, с. 302]. 27 января 1603 г. составлена докладная служилая кабала Силуяна-Беляя Иванова с доклада в Нижнем Новгороде Ю.И. Нелединскому и дьяку Василию Панову [16, 1070, с. 139].

Данные разрядных записей и актового делопроизводства полностью сопоставимы. Дьяк Иван Шарапов в мае 1599 г. переведен на службу в Москву во Владимирский Судный приказ, 2 сентября 1600 г. он выехал в составе посольства в Персию, а дьяк Василий Панов с 1603 г. служил в Тобольске.

28 декабря 1603 г. в Нижнем Новгороде был Иван Салманов – ему адресована память царя Бориса [3, № 13, с. 299], в это время он являлся дьяком Нижегородской чети в Москве. Можно предположить, что Иван Салманов был в Нижнем Новгороде временно, пока не прислали нового дьяка после Василия Панова.

В Росписи русского войска 1604 г. дьяком с указанием «в Нижнем Новгороде» записан Алексей Карпов [21, с. 77]. Свидетельства о его службе в Нижегородской приказной избе в актовом материале появляются с 1 февраля 1604 года [3, № 14, с. 299]. В это время в Нижний Новгород Ю.И. Нелединскому и дьяку Алексею Карпову была отправлена грамота царя Бориса с указанием отпустить к Москве с пожиточными лошадьми грузинского царя Александра послов старца Кирилла и подьячего Савву и их людей [20, № 24, с. 374]. Ю.И. Нелединский и А. Карпов 6 февраля 1604 г. отправили о том отписку в Посольский приказ [там же, с. 375].

Приказной М. Молчанов в 1604/05 г. подал царю Борису явочную челобитную об оскорблении его дьяком Алексеем Карповым за отказ выдать вино кабацким старостам за принесенную казне прибыль. В документе упоминается о дьячей избе Нижнего Новгорода и о подьячем этой избы Филиппе Ларионове. Ф. Ларионов с площадным подьячим Володей Кирилловым составили извет на кабацких старост Алешу Галку с товарищами, «которые чинят государеву прибыль, про государево кабацкое вино» [29, № 2, с. 26].

Дьяк Алексей Карпов был там же 10 января 1605 года. На его имя и М.В. Молчанова в Нижний Новгород за приписью дьяка Ивана Ефанова (из Поместного приказа) была дана указная грамота царя Бориса Федоровича об отделе А.З. Бестужеву, И.И. Канреву и вдове Марии Козловой бывшего поместья И.И. Козлова в Нижегородском уезде [8, № 31, с. 47].

Сохранились некоторые сведения о подьячих. Дьячок Дмитриев Алексеев в 1598 г. составил книги по отводу земли Р. Леонтьевым в Давыдовской пустоши Павловского острога [14, с. 211, 212]. Нижегородский площадный подьячий Климко Петров сын Чижов писал отдельную книгу в 1599 году [там же, с. 404]. Писцами ямской слободы в Нижнем Новгороде в 1598/99 г. были подьячие Максим Романов и Тимофей Желобов [23, с. 450].

По всей видимости, в Нижегородской приказной избе служил подьячий Василий Юдин – согласно разысканиям П.Г. Любомирова, был в Нижнем подьячим в 1594/95 году [26, с. 298]. Кроме того, сохранились расспросные речи архимандрита Вознесенского Печерского монастыря Трифона с братьей от 12 мая 1604 г. об отданной на оброк подьячему Василию Юдину монастырской пустыни Якшинское в Нижегородском уезде [17, № 143, с. 444].

Таким образом, в Нижегородской приказной избе в правление Бориса Годунова служили 4 дьяка: Иван Шарапов (до мая 1599 г.), Василий Панов (до конца 1602 г.), Иван Салманов (в 1603 г.), Алексей Карпов (с 1604 г.) и 7 подьячих.

В правление Василия Шуйского в приказной избе Нижнего Новгорода сидели уже новые люди. Филимон Михайлович Озеров упоминается дьяком Нижнего Новгорода в царской тарханной грамоте царя Василия от 19 августа 1606 г. «О переписании старых жалованных грамот», данной из приказа Большого прихода Нижегородским Преображенскому и Архангельскому соборам [4, № 69, с. 87]. Согласно справочнику С.Б. Веселовского, дьяк Ф. Озеров при царе Василии по Уложению пожалован с сыном Кондратом за Московское осадное сидение вотчиной, его оклад составил 700 четей, а сына – 350 четей [23, с. 384].

В 1607 г. в дьячьей избе на место Ф. Озерова дьяком был назначен Василий Юдин – ему и воеводе князю А. Репнину в Нижний Новгород 13 марта 1607 г. была адресована указная грамота из Поместного приказа об отдаче на оброк Троице-Сергиеву монастырю деревни Игумново [25, № 16, с. 19]. 6 июля 1607 г. им же в Н. Новгород была дана указная с прочетом грамота царя Василия Шуйского о бережении братии и церковного притча духова монастыря от обид, насильств и продаж со стороны патриарших десятильников и посадских людей с назначением двух сроков вызова их на суд в Москву [17, № 281, с. 468]. По сведениям Нижегородских платежниц, дьяк В. Юдин собирал оброк в Нижнем Новгороде в 1607/081611/12 годах [28, с. 80, 138, 238].

В Расходной книге денежного стола Разрядного приказа есть упоминание о нижегородских подьячих – Романе Данилове и Денисе Лукине – они вместе с приставом сыном боярским А. Башмаковым 30 июля 1607 г. были отправлены на три недели в Псков «с кормом для тюремных сидельцев» [36, с. 300].

В правление Василия Шуйского с 1608 г. на воеводство в Нижний был определен Андрей Семенович Алябьев, в прошлом дьяк Галицкой четверти, участник похода царя Василия под Тулу в мае 1607 года [19, с. 87, 91, 118, 144, 158]. 10 декабря 1608 г. по указу царя Василия А. Алябьев дал память старостам, целовальникам и крестьянам старорусских сел «о присылке к нему челобитчиков с повинною государю» [4, № 112, с. 141]. В отписке вятчан к пермичам от 26 января 1609 г. говорится о поражении воеводою А. Алябьевым «мятежников балахонских, арзамасских и алатырских», о «раскаянии шуян, костромичей, галичан и вологжан» [12, № 104, с. 204]. Но уже в отписке Ф. Плещеева и А. Просовецкого из Владимира от 27 марта 1609 г. он назван изменником – сообщается о прибытии воров под

Владимир из Нижнего Новгорода «Андрюшки Алябьева да Федьки Левашова с понизовыми людьми» [45, № 12 (LVI), с. 63]. Воевода А. Алябьев значится в перечне дворян Боярского списка 1610/11 г. с пометой «на Балахне» (зачеркнуто – «в Нижнем») [22, с. 91].

С конца ноября 1608 г. в делопроизводственных документах Нижегородской приказной избы встречается имя дьяка царя Василия – Василия Семенова, служившего ранее в Приказе Нового Земского двора, – о нем известно по отписке архимандрита Нижегородского Вознесенского монастыря Иоиля игумену Луховской Тихоновы пустыни Ионе о несогласии нижегородцев покориться самозванцу [31, с. 5]. Припись дьяка В. Семенова имеется на отписке нижегородцев, приложенной к отписке вятчан к пермичам от 26 января 1609 г. о поражении мятежников [12, № 104, с. 204]. Дьяку В. Семенову, а также нижегородским воеводам – «людям царя Василия» – была адресована отписка пермичей о готовности всей Пермской земли служить государю, написанная в феврале 1609 года [31, с. 25-26]. 1 марта 1609 г. он вместе с воеводами составил отписку о текущих событиях из Нижнего Новгорода на Вятку – о ней упоминается в отписке из Казани в Хлынов, на Вятку [41, л. 123].

В Нижний Новгород воеводам и дьяку В. Семенову были адресованы грамоты: от 13 апреля 1609 г. из Новгородской чети о выдаче годового оклада жалованья за многие службы астраханским, московским, ряжским и рязанским стрельцам и казакам [45, № 28, с. 100]; от 15 апреля 1609 г. с указанием выдать сибирскому царевичу Алею пищу и платье [31, с. 27]; от 15 апреля 1609 г. о немедленной отсылке в разные города царских грамот с приказанием отпустить стрельцов немедленно с провожатыми к Ф.И. Шереметьеву и в понизовые города [45, № 30, с. 103].

Иногда в местной администрации случались и произволы. Известна челобитная слуги боярина Ф.И. Шереметьева Индрика царю Василию от 26 октября 1609 г., где Индрик во всех подробностях описал случившиеся с ним события. 17 октября в Нижнем Новгороде произошел всполох от воровских людей. У крестьянина Индрика – Ивашки Худопера – стрельцы отобрали 2 зипуна. Индрик пожаловался властям. Сыскать зипуны было поручено стрелецкому сотнику Баиму Калзакову, «а он, сыскав, с теми же стрельцами зипуны пропил». Индрик написал челобитье дьяку Василию (Семенову), а тот «его не выслушал и стал говорить Баиму, не умел де он холопа того Индрика надвое перерезать. Да он же, Василий (Семенов), учал в соборе государя моего Федора Ивановича Шереметева матерны лаять перед князем Александром Андреевичем. И Василий приказал сотнику стрелецкому того Индрика и иных холопов Федора Шереметева или крестьян грабить до нога и убить до смерти» [12, № 142, с. 257-258]. Таким образом, перед нами одно из нередких, как видим, свидетельств самоуправства в приказной избе, с большей вероятностью возможных в условиях кризиса, когда с ослаблением центральной власти ее представители на местах чувствовали себя вольными поступать «по своему разумению».

Василий Семенов значится в перечне дьяков по приказам Боярского списка 1610/11 г. с пометой «в Нижнем Новгороде» [22, с. 85;39, л. 5 об.; 43, л. 15]. Был там же в 1612 г. [19, с. 107; 24, с. 1; 28, с. 137, 138, 151, 173, 235, 241] и с 3 января 1613 года [5, № 74, с. 99; 18, № 361, с. 466].

Назначение в Нижний Новгород получил от Сигизмунда III дьяк Иван Горихвостов [28, с. 153]. 13 сентября 1610 г. дана докладная служилая кабала, с доклада нижегородскому воеводе князю Александру Андреевичу Репнину и дьяку Василию Иванову, Федора Иванова сына Н.С. Немчинову в 2 рубля сроком на год [16, № 2218, с. 279]. Василий Иванов ранее известен на службе в Нижегородской чети.

Нижегородские платежницы позволяют установить, что в Нижнем Новгороде служили дьяки: Иван Григорьев – в 1607/08-1611/12 гг. собирал оброк в Нижегородском уезде [28, с. 60, 114, 215]; Петр Иванович Микулин – в 1609/10-1611/12 гг. [там же, с. 169]; снова в документах встречается имя Филимона Михайловича Озерова – в 1611/12 г. собирал оброк [там же, с. 138].

Подьячими были: Иван Алексеев – в 1610/11 г., 1611/12 г. имеются сведения о его оброке [там же, с. 7, 109, 204] (в ноябре 1611 г. и в 1612/13 г. с Борисом Собакиным он был отдельщиком дворцовых сел в Кинешме [1, № 304, с. 325-326; 9, № 36, с. 30-31; 10, № 21, с. 18-19; 16, № 202, 203, с. 33]); Иван Андреев – в 1610/11 г. платил оброк медом [28, с. 180]; Иван Вяльцов в 1611/12 г. имел двор в Нижегородском уезде [там же, с. 153]; Клим Козодавлев в 1612/13 году [там же, с. 173].

Площадными подьячими в 1607/081611/12 гг. были: Никита Михайлов [там же, с. 91, 239], Михалка Немиров [там же, с. 91, 93, 239, 240], Ефимка Семенов [там же, с. 91, 239], Константин Чижов [там же, с. 67, 228, 240], Петр Головин [там же, с. 153, 165].

В 1607/08-1611/12 гг. известны справные подьячие: Федор Русинов [там же, с. 90, 238, 242], Наум Терентьев [там же, с. 242], Василий Ураков [там же, с. 152, 236]. О нижегородском подьячем Бажене Федосееве упоминается в отписке из Казани курмышс-кому воеводе Елагину от 9 февраля 1612 года [31, с. 148].

Свияжск. Строительство крепости Сви-яжск в 1551 г. было связано с завоевательными походами на Казанское ханство. Во второй половине XVI – XVII в. через введение в оборот земель Свияжского уезда продолжалось хозяйственное освоение Поволжья.

В 1599/1600 г. по указу царя Бориса в Свияжске был дьяк Кир Иванов (в это же время дьяк в Трети Московской) с воеводой В.Н. Щепа-Волынским [34, с. 172]. В 1601/02 г. в Казанских пригородах был подьячий Кирилл Афанасьев [35, с. 133; 40, л. 102 об.]. В 1604/ 05 г. в Свияжске служил дьяк Игнатий Синцов [23, с. 477].

В правление Лжедмитрия I и до 1607/08 г. известен на службе дьяк Иван Григорьев [там же, с. 133].

В ноябре – декабре 1608 г. Свияжск находился под властью самозванца, а в 1609 г. туда был отправлен думный дьяк Московского Разряда Тимофей Андреевич Витовтов. 12 апреля 1609 г. ему дана государева грамота с похвалой за верную службу и с известиями о положении дел в Москве и других городах [25, № 32, с. 36]. Помета «в Свияжске» имеется против его фамилии, первой в перечне «дьяков по приказам» Боярского списка 1610/11 года [22, с. 84; 39, л. 12; 43, л. 5]. В 1611/12 г. там уже дьяк Семен Собакин [19, с. 107].

Темников. Город Среднего Поволжья Темников основан как крепость в 1536 году. В исковой грамоте, правленой дьяком Нечаем Федоровым в 1601/02 г., темниковский мордвин жаловался царю на темниковского площадного подьячего Федора Федотова в том, что он «кабалу чети вычерчивал и у мордвина кабалу из рук вырвал» [44, л. 61, 90].

Унжа. 4 июня 1612 г. на Унже был подьячий Шестак Мелентьев Копнин [6, № 119 (27), с. 165]. 20 января – 15 февраля 1613 г. в деле на Белоозере о стрельцах, которые вместо того, чтобы по грамоте бояр идти под Москву, возвратились на Белоозеро с продажным вином, Шестак Мелентьев назван уже дьяком, с С.М. Чепчуговым взяли отпись в вине [там же, № 99, с. 123].

Таким образом, удалось собрать сведения о службе дьяков и подьячих восьми городов Среднего Поволжья, представлявших собой в административном отношении города-крепости. Особенностью управления этих городов было то, что помимо воевод назначение на службу получали и представители приказной администрации – дьяки и подьячие. Это отличало Среднее Поволжье от Нижнего, где, за исключением Царицына и Астрахани, управление осуществляли исключительно воеводы. Практически все сведения о городовой службе, содержащиеся в документах официального делопроизводства Разрядного приказа – разрядных книгах и боярских списках, сопоставляются с актовым материалом, что дает возможность увидеть, как в действительности осуществлялось взаимодействие центрального и местного аппарата управления в государстве.

По традиции, складывавшейся в системе делопроизводства, все указы и отписки составлялись в двух экземплярах: один направлялся адресату, второй оставался у отправителя. Благодаря этому и удается восстановить деятельность некоторых приказных и воеводских изб несмотря на многочисленные пожары и гибель приказных архивов.

Городовое воеводство в начале XVII в. было основным звеном местного управления. Дьяки и подьячие достаточно часто служили вместе с воеводой и были его помощниками. Встречаются примеры управления на местах воеводы с подьячим без дьяка или городового приказчика с подьячим.

С началом в стране Смуты и беспорядков в городах часто происходили случаи неподчинения царским указам и самоуправства дьяков местной администрации, как, например, в Арзамасе, Нижнем Новгороде. Это свидетельствует об ослаблении верховной власти и о росте бюрократии на местах. Чувствуя безнаказанность, а с другой стороны, и отсутствие защиты и поддержки со стороны Москвы, чиновники довольно часто брали на себя ответственность в принятии решения, не снимая с себя должностных полномочий по управлению городом и уездом в условиях государственного кризиса.

Особо остро вопрос управления стоял в царствование Василия Шуйского. С созданием альтернативного правительства в Тушино к осени 1608 г., и с началом массового перехода представителей московского дворянства и других служилых чинов на сторону самозванца, многие города принесли присягу «царю Дмитрию». Кризис выражался в том, что представители местной администрации ряда городов отказывались выполнять распоряжения правительства Василия Шуйского. Но и Лжедмитрию II нужны были, прежде всего, вооруженные силы, а значит люди для пополнения войска и средства для его содержания. Именно за этим самозванец обращался к жителям городов в своих грамотах, а его сторонники часто творили произвол и грабежи, что не прибавляло авторитета «царю Дмитрию». Нестабильная сложная ситуация заставляла города снова переходить на сторону Василия Шуйского.

В период Междуцарствия произошло углубление кризиса в сфере управления. С лета 1610 г. и до образования Первого ополчения в январе 1611 г. большинство городов подчинялись боярскому правительству Москвы – распоряжениям от имени Владислава и Сигизмунда III. С образованием ополчений центральное управление еще более ослабло – власть боярского правительства стала скорее номинальной. Ополчения нуждались в самих ратных людях, оружии и пропитании. Дьяки и подьячие городов находились в состоянии неопределенности. Большинство городов оказывали поддержку руководителям ополчений, однако были случаи отказа от признания какой бы то ни было верховной власти.

Преодоление кризиса в управлении и восстановление целостности Московского государства стало возможным лишь после снятия осады Москвы, ослабления польской интервенции, избрания нового царя Михаила Романова.

---

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Акты XIII-XVII вв., представленные в Разрядный приказ представителями служилых фамилий после отмены местничества / собрал и издал А. И. Юшков. – Ч. 1. – М. : Унив. тип., 1898. – 416 с.

2. Акты XVI-XVIII вв., извлеченные А. Н. Зерцаловым. – М. : Унив. тип., 1897. – 131 с.

3. Акты времени Лжедмитрия I (16041606 гг.). Грузинские и кабардинские дела. Разд. IV // Смутное время Московского государства, 16041613 гг. – Вып. 1. – М. : Изд. ОИДР, 1918. – 328 с.

4. Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею : в 5 т. – Т. 2 (15981613 гг.). – СПб. : Тип. Экспедиции заготовления гос. бумаг, 1841. – 438 с.

5. Акты писцового дела: материалы для истории кадастра и прямого обложения в Московском государстве: в 2 т. / собрал и ред. С. Б. Веселовский. – Т. 1 (1587-1627 гг.) // Чтения ОИДР. – М. : Изд. ОИДР, 1913. – Кн. 2-4. – 490 с.

6. Акты подмосковных ополчений и Земского собора (1611-1613 гг.) / под ред. С. Б. Веселовского // Смутное время Московского государства, 16041613 гг. – Вып. 5. – М. : Изд. ОИДР, 1911. – 228 с.

7. Акты служилых землевладельцев XV – нач. XVII в. : в 4 т. / сост. А. В. Антонов. – М. : Древлехранилище. – Т. 1. – 1997. – 432 с.

8. Акты служилых землевладельцев XV – нач. XVII в. : в 4 т. / сост. А. В. Антонов. – М. : Древлехранилище. – Т. 2. – 1998. – 607 с.

9. Акты служилых землевладельцев XV – нач. XVII в. : в 4 т. / сост. А. В. Антонов. – М. : Древлехранилище. – Т. 3. – 2002. – 680 с.

10. Акты служилых землевладельцев XV – нач. XVII в. : в 4 т. / сост. А. В. Антонов. – М. : Древлехранилище. – Т. 4. – 2008. – 632 с.

11. Акты, относящиеся до юридического быта древней России / под ред. Н. В. Калачева. – Т. 2. -СПб. : Тип. Императорской акад. наук, 1864. – 870 с.

12. Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи археографическою экспеди-циею императорской академии наук : в 4 т. – СПб. : Тип. 2-го отд-ния Собственной Е.И.В. канцелярии, 1836. – Т. 2. – 392 с.

13. Акты, сообщил А. Н. Зерцалов // Чтения ОИДР. – М. : Изд. ОИДР, 1896. – Кн. 3. Смесь. – С. 1-32.

14. Анпилогов, Г. Н. Нижегородские документы XVI в. (1588-1600 гг.) / Г. Н. Анпилогов. – М. : Изд-во МГУ, 1976. – 462 с.

15. Антонов, А. В. Родословные росписи конца XVII века / А. В. Антонов. – М. : Археогр. центр, 1996. – 414 с.

16. Антонов, А. В. Частные архивы русских феодалов XV – начала XVII века / А. В. Антонов // Русский дипломатарий. – Вып. 8. – М. : Древлехранилище, 2002. – 656 с.

17. Антонов, А. В. Вотчинные архивы Нижегородских духовных корпораций конца XIV -начала XVII века / А. В. Антонов, А. В. Маштафаров // Русский дипломатарий. – Вып. 7. – М. : Древлехранилище, 2001. – С. 415-480.

18. Арзамасские поместные акты (15781618 гг.) / под ред. С. Б. Веселовского // Смутное время Московского государства, 1604-1613 гг. -Вып. 4. – М. : Изд. ОИДР, 1915. – 737 с.

19. Белокуров, С. А. Разрядные записи за Смутное время (7113-7121 гг.) / С. А. Белокуров // Чтения ОИДР – М. : Ид. ОИДР, 1907. – Кн. 2, 3. – 312 с.

20. Белокуров, С. А. Сношения России с Кавказом : материалы, извлеченные из Московского Главного Архива Министерства иностранных дел. 1578-1613 гг. / С. А. Белокуров. – Вып. 1 // Чтения ОИДР. – М. : Изд. ОИДР, 1888. – Кн. 3. – С. 1-584.

21. Боярские списки последней четверти XVI -нач. XVII века и Роспись русского войска 1604 г. (указатель состава государева двора по фонду Разрядного приказа) : в 2 ч. / под ред. А. Л. Станиславского. -М. : ЦГАДА, 1979. – Ч. 2.

22. Боярский список 1610/11 г. // Чтения ОИДР. – М. : Изд. ОИДР, 1909. – Кн. 3. – С. 73-163.

23. Веселовский, С. Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. / С. Б. Веселовский. – М. : Наука, 1975. – 607 с.

24. Выписка из приходной книги Нижегородского уезда о сборе денег на жалование ратным людям, отправившимся с кн. Д. М. Пожарским для освобождения Москвы в 1612 г. // Временник ОИДР. – М. : Изд. ОИДР, 1853. – Кн. 17. – С. 1-3.

25. Гневушев, А. М. Акты времени правления царя В. Шуйского (1606-1610 гг.) / А. М. Гневушев // Смутное время Московского государства, 16041613 гг. – Вып. 2. – М. : Изд. ОИДР, 1915. – 421 с.

26. Любомиров, П. Г. Очерк истории Нижегородского ополчения / П. Г. Любомиров. – М. : Гос-соцэкониздат, 1939. – 342 с.

27. Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки. -Ф. 57. Волынские. – Карт. 3. – № 1. – 4 л.

28. Нижегородские платежницы 7116 г. и 7120 г. / под ред. С. Б. Веселовского // Смутное время Московского государства, 1604-1613 гг. – Вып. 7. – М. : Изд. ОИДР: Синод. тип., 1910. – 284 с.

29. Нижний Новгород в XVII веке : сб. док. -Горький : Горьк. кн. изд-во, 1961. – 463 с.

30. Новый летописец // Временник ОИДР. -Кн. 17. – М. : Изд. ОИДР, 1853. – 212 с.

31. Памятники истории нижегородского движения в эпоху Смуты и земского ополчения, 1611-1612 гг. Действия Нижегородской губернской ученой архивной комиссии : сборник XI. – Н. Новгород, 1912. – 270 с.

32. Писцовая книга Казанского уезда, 1602-1603 гг. / сост. Р. И. Степанов. – Казань : Изд-во ЮГУ, 1978. – 240 с.

33. Разрядная книга 1475-1605 гг. – Т. 4. – Ч. 1 / сост. Л. Ф. Кузьмина ; под ред. В. И. Буганова. -М. : Изд-во РАН ; Ин-т рос. истории, 1994. – 140 с.

34. Разрядная книга 1550-1636 гг. – Вып. 2 / сост. Л. Ф. Кузьмина ; отв. ред. В. И. Буганов. -М., 1976. – 242 с.

35. Разрядные книги 1598-1638 гг. – М., 1974. – 398 с.

36. Расходная книга денежного стола Разрядного приказа (1606-1607 гг.) // Восстание И. Болотникова : док. и материалы. – М. : Соцэкгиз, 1959. – С. 272-301.

37. Российский государственный архив древних актов (РГАДА). – Ф. 141. – Оп. 1. – 1611 г. -Д. 2.- 8 л.

38. РГАДА. – Ф. 197. – Оп. 1. – Ч. 2. -Порт. 4. – №. 18.

39. РГАДА. – Ф. 199. – Оп. 1. – Ч. 1. – Порт. 130.- Ч. 1. – 290 л.

40. РГАДА. – Ф. 199. – Оп. 1. – Ч. 1. – Порт. 130. – Ч. 2. – №. 1.

41. РГАДА. – Ф. 199. – Оп. 1. – Ч. 1. – Порт. 133.- Ч. 1. – №. 62. – Л. 123.

42. РГАДА. – Ф. 199. – Оп. 1. – Ч. 1. – Порт. 159.- Ч. 2. – 242 л.

43. РГАДА. – Ф. 210. – Оп. 6. – Д. 1066. – Ст. 3. Боярский список. – 53 л.

44. РГАДА. – Ф. 1167. – Оп. 1. – Д. 1443.

45. Сборник кн. Хилкова. – СПб. : Тип. Братьев Пантелеевых, 1879. – 580 с.

46. Сборник П. Муханова. – Изд. 2-е. – СПб., 1866. – 763 с.

47. Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел : в 4 ч. – Ч. 2. – М. : Тип. Селивановско-го, 1819. – 612 с.