Автор: Александр Сергеевич Смирнов
В эпоху расширения территории Российского государства в XVI столетии актуальным является вопрос формирования дворцового землевладения на присоединенных территориях. Создание фонда дворцовых земель позволяло правительству наиболее быстро решать вопросы испомещения служилых людей, вовлечения в хозяйственный оборот неосвоенных территорий.
В историографии имеется опыт изучения проблем дворцового землевладения уезда, в том числе при рассмотрении истории отдельных населенных пунктов региона рассматривались вопросы соотношения площадей различных угодий, положения крестьян на дворцовых землях, локализации дворцовых владений, влияния Смутного времени на функционирование дворцового хозяйства [5; 12; 15; 17; 18; 21].
Цель данной работы – проследить развитие дворцового землевладения на территории Казанского уезда во второй половине XVI и самом начале XVII столетия. Для этого рассмотрим особенности правового положения дворцового землевладения, его соотношение с иными формами землевладения, а также тенденции в перераспределении фонда дворцовых земель на территории уезда во второй половине XVI столетия.
Основными источниками исследования выступили писцовые книги Казанского уезда 1565-1568 и 1599-1600 гг., последняя из которых зафиксировала характеристики исключительно дворцовых населенных пунктов и угодий. Н.А. Рожков ошибочно полагал, что в писцовых книгах 1565-1568 гг. дворцовые села не описаны [18, с. 375].
До присоединения Казанского ханства верховным собственником всех земель в нем являлся хан, имелись ханские земли. С утратой политической самостоятельности земель место хана занял «царь всея Руси» [2, с. 9899; 6; 12, с. 154-155; 17, с. 7; 25, с. 6, 89, 145].
Нормы земельного законодательства изучаемого периода отражают привилегированное положение «земли царя и великого князя» по сравнению с другими видами земельной собственности. В текстах общерусских Судебников второй половины XVI – начала XVII в. используется формулировка «земля царя и великого князя», в делопроизводственных документах наряду с этим встречается понятие «дворцовые» земли.
Данные писцовых книг по Казанскому уезду показывают, что понятия «царя и великого князя» и «дворцовое» равнозначны. Например, при установлении границ владений села Ички Казань оно обозначено как «земля царя и великого князя» [16, с. 477, 535], а при межевании с другими владениями и в описании 1562/63 г. – как «дворцовая земля» [16, с. 335, 475, 478]. Село Урмат названо как «земля царя и великого князя» [16, с. 537], «царя и великого князя земля дворцового села» [16, с. 475], «дворцовая» [16, с. 328].
Согласно статье 84 Судебника 1550 г., перекочевавшей практически в неизменном виде в своды законодательства более позднего времени, помещик и «черной» держали землю «царя и великого князя», при этом земля «великого князя» представляла наивысшую ценность (статья 84 Судебника 1550 г. [23, с. 117, 128]; статьи 149, 150, 156 Судебника 1589 г. [24, с. 433]; Сводный судебник 1606/07 г. грань 13 глава 83 [19, с. 479, 521-523]). На основе приведенных статей выстроим иерархию владельцев земли по срокам исковой давности:
- Царь («земля царя и великого князя», суд «за шесть лет»).
- Боярин и монастырь (суд «за три годы»).
- Помещик и «черный» (суд «за три годы»).
Полученная иерархия отчасти подкрепляется положениями статьи 87 Судебника 1550 г., которая определяет наказание за нарушение границ владений («межи и грань»), дифференцировав их в зависимости от социального статуса хозяина. Так, мерой за нарушение «межи» среди крестьян являлся штраф, взимаемый представителями местного управления и самоуправления («за боран два алтына»). В случае нарушения границ владений царя, боярина или монастыря кроме уплаты штрафа потерпевшему полагалось уголовное наказание – «бити кнутьем, да истцу на нем взятии рубль» [23, с. 118].
«Уложение о службе» 1555/56 г. стало юридическим основанием для конфискации земельных владений феодалов [10, с. 38; 14, с. 493-494; 20, с. 271-272] и зафиксировало иерархию, выстроенную по статье 84 Судебника 1550 г., в которой верховным собственником всех земель на территории государства являлся царь.
Практика реализации данных правовых норм в Казанском уезде показывает, что земельные владения, «отписанные на государя», переходили в разряд дворцовых, из которых при необходимости происходило наделение поместьями. Имеется несколько фактов, извлеченных из переписных книг, свидетельствующих о том, что в конце XVI в. формирование фонда земель дворца происходило в результате конфискаций других форм владения с изменением их статуса на дворцовые [7, л. 507; 22, л. 32 – 32 об., 38 об. – 39]. Д.А. Мустафина обратила внимание на наличие в дворцовых селениях жеребьев помещиков, впоследствии идентифицируемых исключительно как «дворцовые». В конце XVI в. третья часть пашни в селе Царицыно находилась за помещиками, а около половины земель села Сапуголи была в поместье за Д. Зюзиным, А. Прокофьевым, Я. Износковым. В писцовых материалах XVII в. вышеназванные селения обозначены также дворцовыми. Поместные держания имели условный характер и после службы отходили в казну [12, с. 156].
Особо важную роль дворцовое землевладение сыграло для обеспечения функционирования местного управления и процесса колонизации в уезде. Уже первые жалованные и указные грамоты 50-х гг. XVI столетия свидетельствуют о контролируемом процессе выделения земель.
Имеются данные о том, что дворцовые земли в Казанском уезде впервые описывал сын боярский Семен Нарматцкий в 1561/62 г. [16, с. 308, 471, 492], который в середине 1560-х гг. имел двор на Казанском посаде и числился в старых казанских жильцах [16, с. 146]. Среди писцовых материалов по Казанскому уезду бывшего Московского архива министерства юстиции такая переписная книга не значится [13, с. 8183]. В хронологическом перечне документов, составленном И.П. Ермолаевым, информация об этом также отсутствует [4]. Впервые об этом описании было сказано в докладе Е.И. Колычевой в 1986 г., а Д.А. Мустафина дополнила, что текст данных записей не сохранился [11, с. 3].
Тем не менее, опираясь на ретроспективные возможности писцовых и межевых книг по Казанскому уезду, имеется возможность восстановить перечень дворцовых населенных пунктов на начало 1560-х годов.
До 1561/62 г. статус дворцовых имели следующие поселения: села Бирюли на р. Казани [16, с. 403, 404], Шигалеево [16, с. 416]; сельца Естачи Большие на р. Естаче [16, с. 392], Клети [16, с. 408]; деревни Тевелди [16, с. 317], Аки [16, с. 318], Трои Атары [16, с. 326], Кулсеитово Меншее на устье р. Киндера [16, с. 348], Дербышкина на р. Казани [16, с. 389], Изупузи на р. Казани [16, с. 393], Салмачи на р. Ноксе [16, с. 397], Средние Атары на оз. Долгом [16, с. 398], Дертюли Большие на ручье р. Меши [16, с. 400], Куляево на р. Шемеле [16, с. 403], Абызаз на р. Ноксе [16, с. 404, 406, 407], Карамыш Уланова на р. Суле и р. Меше [16, с. 410], Петрецы Малые [16, с. 418], Киндерле на р. Киндерле [16, с. 422-423], Подсекина на Арском поле [16, с. 429]; пустошь Урмат на р. Урмате [16, с. 328].
До сентября 1565 г. имели статус дворцовых следующие поселения: села Ягодная поляна на р. Казани [16, с. 311-312], Царицыно на р. Ноксе [16, с. 324], Чепчюги Большие на р. Казани [16, с. 332, 335], Кадыль [16, с. 343-344]; сельцо Чебакса на р. Киндере [16, с. 321]; деревни Большие Петрецы на ручье у р. Меши [16, с. 310], Кадышева на р. Солонице [16, с. 312-313], Меньшое Дертюли на р. Ноксе [16, с. 316], Меньшие Задние Отары на оз. Глухом [16, с. 316], Тевелди [16, с. 317], Аки [16, с. 318], Большие Атары на оз. Долгом [16, с. 320], Тугашево на р. Кокшодаме с пустошью Бучюнби [16, с. 347].
До октября 1566 г. имели статус дворцовых следующие поселения: село Шегозда Большая на р. Суле [16, с. 337], деревня Нурма на р. Меше [16, с. 341].
Во второй половине XVI в. земли дворцового ведомства активно передавались во владение светским и духовным землевладельцам. Однако пожалования эти совершались чаще в форме поместного владения. Дворцовые земли были постоянным источником для пополнения фонда поместных земель [17, с. 6]. К примеру, в 1564 г. казанским воеводам были переданы на правах поместного владения село Царицыно, деревни Аки, Меньшие Дертюли, Задние Атары, Средние Атары. Во время описания дворцовых земель в 1599/1600 г. эти поселения имели статус дворцовых [12, с. 155].
После 1566 г. в составе дворцовых земель остались: села Клетлеи (Клетли) [16, с. 472], Ички Казань на р. Казани [16, с. 535], Кадыли [16, с. 480], Царицыно (с жеребьями помещиков) [16, с. 486; 21]; сельца Бирюлеи (Бирюли) [16, с. 472], Сакур Кадыш (выменяно у архиепископа и практически сразу же передано в поместье) [16, с. 489]; деревни Большие Дертюли [16, с. 509], Дертюли Меньшие (с жеребьями помещиков) [16, с. 316, 491], Емашурмы [16, с. 474], Карамыш Улановы [16, с. 509], Кулаева [16, с. 485], Подсеки [16, с. 328, 429, 487]; пустоши Малые Чепчуки [16, с. 473], Средние Мемери на р. Нурме [16, с. 476], Янчимилдешевского [16, с. 518]. Это далеко не полный список, так как в межевой книге утрачены 7 листов [16, с. 476].
Комплекс земель государя царя и великого князя был представлен владениями различного характера. Внутри города имелся двор государя царя и великого князя у Спасских ворот, на котором были поселены большие воеводы [16, с. 101]. Вокруг города по обе стороны от реки Казани расположился значительный массив дворцовых лугов, с которых в общей сложности возможно было собрать 73 830 копен сена [16, с. 193-199]. Из этого фонда в 1566/67 г. писцы Н. Борисов и Д. Кикин отделяли сенные покосы, не более 300 копен на поместное владение. За рекой Булак в остроге расположилась дворцовая слобода Ямская с шестьюдесятью двумя дворами ямских охотников и служат государеву ямскую службу [16, с. 172-173].
На рубеже XVI и XVII столетий было проведено новое описание, обобщившее дворцовое землевладение Казанского уезда, в качестве приправочных книг для которого были использованы книги Н. Борисова 1565-68 гг., что свидетельствует об отсутствии промежуточных кадастров.
Никита Обухов по указанию царя Бориса Годунова в 1599/1600 г. описал, осуществил дозор и межевал государевы дворцовые села, деревни, починки и пустоши. Историки по-разному подсчитали количество дворцовых владений уезда. В отношении общего количества описанных поселений Н.А. Рожков отметил, что на 1599 г. в дворцовых селах уезда было «26 деревень без починков и пустошей» [18, с. 339]. И.П. Ермолаев и Е.В. Липаков насчитали всего «27 населенных пунктов», описанных в книге Н. Обухова [5, с. 9, 15]. Согласно исследованию Д.А. Мустафиной, «дозор дворцового комплекса был осуществлен в 1599/ 1600 г. в 28 селениях: в двух селах и семи деревнях Арской дороги, пяти селах, одной слободе, 12 деревнях и одной пустоши Ногайской дороги Казанского уезда» [12, с. 156].
Самостоятельный подсчет поселений, имевших статус дворцовых на 1599/1600 г., описанных в книге Н. Обухова, показывает наличие 32-х населенных мест различного статуса. Это 8 сел: Царицыно, Борисоглебс-кое, Большие Чепчуги, Сабуголь на оз. Сабуголи, Апшенка Анатош, Бетки, Толма, Федоровское; 19 деревень: Аки на р. Киндер, Выползова на оз. Средний Кабан, Починок Пономарев, Задние Атары на оз. Глухом, Средние Атары на оз. Долгом, Новый Починок на р. Ички (приток Казани), Заднего поля починок, Кулсеит на р. Кырлае, Каисарова, Кулчук, Короваева на речке Короваеве, Сухая речка на речке Сухой, Кадышево на р. Солоницы, Ошняк на р. Ошняк, Поляна Макалова, Рубежница на р. Рубежнице, Шумкова на р. Отмасе, Кузмина на р. Бетке, Ураи на р. Ураи; 1 починок: Полянок села Царицыно; 2 пустоши: Выгарь между рек Казанки и Солоницы, Шумково Другое (Караваева не учтена нами в связи с тем, что на 1599 г. она уже была селом Борисоглебским); 2 слободы: Рыбная на реке Каме с озерами, Рыбная Мыс. Большинство поселений было основано на берегах рек и озер, что позволяло не только заниматься земледелием, но и рыбными промыслами, иметь доступ к главным путям передвижения.
Необходимо обратить внимание на количество пустошей на дворцовых землях. Всего в писцовой книге упоминается 3 пустоши: пустошь за р. Отмасом Другое Шумково, Караваева пустошь за р. Казанью, пустошь Малые Чепчуги. К 1599 г. приняты меры по хозяйственному освоению двух из них – из пустоши Караваевой Борисом Годуновым «велено строити село Борисоглебское»; а пустошь Малые Чепчуги была приписана к селу Большие Чепчуги и обрабатывалась его крестьянами [7, л. 482 об.]. Уже в мае 1600 г. пустая земля великого государя во вновь основанном дворцовом селе Борисоглебском передана казанцу Тимофею Кирилову сыну Давыдкову по его челобитью [1, с. 47].
Таким образом, правительство предприняло активные меры для включения пустошей в хозяйственный оборот дворцового землевладения.
Если на материалах 1560-х гг. достаточно сложно проследить какую-либо схему дворцовых поселений, что может быть связано с этапом становления данного вида земельной собственности и в общем системы землевладения уезда, то структура сельского расселения четко видна по описи земель 1599/1600 г. и она имеет иерархичное устройство.
По Арской дороге к селу Царицыно были приписаны 7 деревень, к селу Чепчуги – пустошь Малые Чепчуги и деревня Кулсеит [7, л. 436-460].
По Ногайской дороге к селу Сабуголь «потягли» деревни Каисарова, Кулчук и пустошь Караваева, которая по указу Бориса Годунова была отделена для постройки села Борисоглебское. К нему, в свою очередь, приписывались деревни Караваева, Сухая Речка и Кадышева. К Кадышевской деревне тянула пустошь Выгарь [7, л. 460-465].
Село Анатош и Бетки имели общие тяглые деревни, особенность этих сел состояла в том, что в одном находилось 3 житницы, в другом – церковь. Они фактически дополняли друг друга. К ним были приписаны деревни Ошняк, Поляна Макалова, Рубежница, Шумкова (в ее территориальном подчинении находился починок Другой Шумков, Кузмина, Ураи) [7, л. 473 об. – 489].
Без приписанных деревень существовали село Толма и село Федоровское, а также слободы Рыбная и Мыс [7, л. 489 об. – 510]. Объясняется это тем, что население двух слобод и села Толмы специализировались на лове рыбы, и административно-хозяйственного подчинения им для успешного сбора оброка, по-видимому, не требовалось. Село же Федоровское незадолго до этого было поместьем-пустошью Степана Болтина и к тому моменту еще не обросло хозяйственными связями. Показательно, что Г. Перетяткович, говоря о 40-х гг. XVII столетия, привел сведения о «тянувших к нему русских и инородческих починках», то есть недавно отпочковавшихся поселениях [15, с. 70].
Известно, что ранее 1599 г. дворцовая деревня Кулсеит на речке Кырлае находилась во владении немчина Ивана Фандрятаита по прозвищу Брыляк [7, л. 457 об.].
Дворцовая деревня Кулчук села Сабуголи ранее была в поместье за немчином Инертом Фераком, а с 3 апреля 1599 г. в ней «велено» жить дворцовым крестьянам и бобылям, льгота которым давалась на 1 год, до 3 апреля 1600 г. [7, л. 465 – 465 об.].
Государево дворцовое село Федоровское на реке Улеме ранее было в поместье за Степаном Болтиным. Располагалось оно недалеко от города Тетюши и Тетюшской засечной линии, и в 90-х гг. XVI столетия причиной конфискации поместья стала его хозяйственная неустроенность, несмотря на благоприятные почвенные условия в данном районе. По распоряжению царя Бориса это поместье стало дворцовым, и в него для поселения «на льготу» было принято 5 крестьянских дворов, крестьяне которых в 1599 г. «вышли из льготы и сидели на тягле», «на себя пахали выти, на государя пахали десятины» [7, л. 507].
Писцовая книга инородческих земель Казанского уезда начала XVII столетия также содержит сведения о конфискациях земель и присоединении их к дворцовому селу Рождественскому, описанному в 1599/1600 году. Вероятно, после составления кадастра дворцового землевладения на рубеже столетий в уезде было решено создать новые дворцовые села. В период с сентября 1600 г. до августа 1601 г. пашенные земли и сенные покосы служилых татар Янбахты Исендербышова «с братьею» деревни Налгози по Ногайской дороге были переданы царскому дворцовому селу Рождественское [22, л. 32 – 32 об., 38 об. – 39].
В промежутке с сентября 1601 г. по август 1602 г. пашенные земли, перелог, заросли и сенные покосы служилого татарина Емая Енибекова и вдовы Чапкуна деревни Укреч Кутлук по Ногайской дороге так же были «взяты» к новообразованному селу Рождественскому [22, л. 32 – 32 об.].
Показательно, что были изъяты поместья служилых татар, которые находились в инородческих поселениях по Ногайской дороге и граничили с р. Камой. Поместье немчина в деревне Кулчук также располагалось в этой административно-территориальной единице, в Прикамье. Деревня Кулсеит находилась на территории Арской дороги, а поместье Степана Болтина было изъято в Тетюшах. Таким образом, конфискация земель и перевод их в статус дворцовых показывают, что цель правительства не только наведение хозяйственного порядка, но и обеспечение государственной безопасности.
Во второй половине XVI в. местные органы власти не препятствовали перемещению крестьян в Казанское Поволжье и освоению его территорий крестьянами, а были заняты подавлением очагов местного сопротивления. Пришлые крестьяне самостоятельно основывали поселения, распахивали земли, строили церкви, а затем получали статус дворцовых крестьян и земель [12, с. 155]. К примеру, вольная колонизация проходила под защитой острогов на реке Каме. Только в конце XVI в. крестьяне (69 крестьянских дворов) и их земли, расчищенные из-под леса (32 чети в одном поле) Рыбной слободы, при Борисе Годунове были отписаны на государя [3, с. 10-11]. Это не противоречило законодательным нормам и было реализацией прав и полномочий верховного земельного собственника. Расширение владений путем объявления земель дворцовыми происходило неоднократно.
Дворцовые земли в Казанском уезде имели границы («межу») с различными видами владений: митрополичьими и монастырскими вотчинами, поместьями детей боярских, «татарскими землями» [7, л. 455, 456, 465, 465 об., 483], что позволяло при надобности переводить их в дворцовые земли. В развитии хозяйства дворцовой собственности прослеживаются две обоюдные тенденции: 1) сокращение площадей земель дворца вследствие пожалований помещикам и монастырям; 2) расширение в результате хозяйственного освоения. Это отражено в описях земельных владений в конце XVI в. и документах начала XVII столетия. После отдела 1565-1568 гг. прошло более 30 лет, появились неучтенные десятины, что говорит о расширении площадей обрабатываемых земель [12, с. 154, 156].
Исследователи неоднократно пытались выделить признаки дворцового села – житницы и храмы. В.Б. Кобрин, изучив служилое землевладение Северо-Восточной Руси XV-XVI вв., считал наличие церкви, возводившейся в центре имения, вторичным признаком села [8, с. 27-28]. И.П. Ермолаев и Е.В. Липаков, занимаясь вопросами землевладения Казанского региона, отметили, что в каждом селе были государевы житницы, в них хранился натуральный оброк с дворцовых крестьян, собираемый «прикащиком» [5, с. 23]. Д.А. Мустафина отличительной чертой дворцовых сел Казанского уезда второй половины XVI -XVII в. также назвала «государевы житницы», а не церкви в поселении. В пример историк привела село Сапуголи, где в 20-е г. XVII в. церкви не было, но было две житницы [12, с. 157].
Однако изучение книги письма, дозора и межевания 1599/1600 г. показало, что житницы были не во всех селах Казанского уезда. В пяти селах: Чепчуги, Борисоглебское, Бетки, Толма и Федоровское – житницы отсутствовали и наличествовали только в трех селах – Царицыно, Сабуголь, Анатош. Более того, житницы были и в двух деревнях: Шумкова и Ураи [7].
Обращает на себя внимание факт, что в административно-хозяйственном подчинении за селом Анатош, в котором расположились три государевых житницы и «делают прикащиков двор», находилась деревня Ошняк [7, л. 489 об.]. Эта же деревня записана в подчинении и за селом Бетки, в котором был храм архистратига Михаила [7, л. 479 об.]. Несмотря на то что храм обозначен как «сооружение мирское», в селе имелась церковная пашня, выделенная из государевых земель. Особенность этих сел состояла в том, что в одном было три житницы, в другом – церковь, они дополняли друг друга.
В Казанском регионе прослеживается связь между наличием в селах храмов и этнонациональным составом населения. К примеру, в дворцовом селе Чепчуги на реке Казани было два храма, и также обнаруживаем во дворе у Симона немчина новокрещена «Ондрюшку, присланного по государеву указу жить на пашню»; новокрещена Юрька, новокрещена Кирило; немчинов Индрикхеик и Матюша Петрова. Известно также, что в селе Чепчуги до описания в 1599 г. землю распахивал чувашенин Ема Шурминко [7, л. 453, 454, 454 об., 455, 456]. А в селе Бетки, где так же располагался храм, был двор крестьянина Чеплюка Чермисинова [7, л. 477 об.]. В дворцовом селе Толма близ реки Камы также располагался храм, а среди населения упоминается новокрещен Олексеи Баирям Гозин [7, л. 499]. В то же время в дворцовых поселениях, где не было построено православных храмов, новокрещены и немчины в качестве крестьян не проживали.
В результате можно заключить, что к обязательным признакам сел Казанского уезда нельзя отнести ни наличие православного храма, ни наличие житницы. Во второй половине XVI в. в Казанском уезде в селах присутствовало что-то одно: либо житница, либо храм, – и то и другое имелось только в одном из семи сел – Царицыне.
Нельзя сказать, что все дворцовые владения были сосредоточены в одном месте, однако они располагались весьма компактно. Анализ писцовой книги дворцовых сел и деревень Казанского уезда конца XVI столетия показывает, что в уезде сложились три района этого вида земельной собственности:
- центральный район – пригородный район города Казани;
- восточный район – Прикамская дворцовая волость (на берегу реки Камы);
- южный район – дворцовые земли района города Тетюш.
После присоединения новых территорий встал вопрос об их безопасности и об охране границ. Для этого начали строительство острогов в Прикамье на востоке и засечной черты в Тетюшах на юге уезда. Одним из первых был построен острог на р. Каме вблизи Анатошского перевоза, где ногайцы переправлялись с одного берега на другой. Под защитой острога вскоре возникли два крупных поселения крестьян: дворцовое село Анатош и слобода Рыбная [17, с. 7-8, 13].
Несколько выше села Анатошского, на р. Бетке (притоке Камы), стоял другой острог – Бетки, получивший название от реки, на которой находился. Около острога было село с одноименным названием Бетки с церковью, церковною пашней, 35 дворами пашенных крестьян и семью оброчными дворами, платящими, большей частью (шестью дворами), по 10 алтын в год. Пахоты у крестьян села Бетки было столько же, сколько и у Анатошских, сенокос же гораздо больший [15, с. 84].
Вокруг дворцовых сел Бетки и Анатош к концу XVI в. сложилась Анатожская дворцовая волость. Находилась она далеко от Казани, на берегах реки Камы, в 1599 г. там насчитывалось восемь поселений [5, с. 16; 17, с. 7-8, 13]. К этим дворцовым селам в конце
XVI в. «тянуло» 6 деревень. В деревне Урай находилось 25 крестьянских дворов, семь оброчных и пять дворов льготных. В остальных деревнях число дворов было не столь велико. К примеру, в деревне Ошняк находилось 16 дворов, сидели на 6 вытях. В деревне Кузмине – 10 дворов, сидели на 4 вытях. Об одной деревне сказано, что она была основана после 1567 г., возможно, вследствие большей безопасности в здешних местах после построения острогов [15, с. 85].
Рыбные слободы на реке Каме также существовали под защитой острожков. Изначально это был Анатошский острог, а позднее для охраны населения Рыбной слободы в XVII в. возвели еще один острог с четырьмя пушками [3, с. 10-11].
Во второй половине XVI столетия земли вокруг Тетюш в южной части Казанского уезда уже осваивались тетюшскими служилыми людьми и местными монастырями, расположенными близ города. В конце XVI столетия (1599 г.) при основании нового дворцового села из запущенного поместья Степана Болтина по приказу царя была построена церковь Св. великомученика Феодора Стратилата, и село названо Федоровским. По писцовой книге прослеживается, что крестьяне жили здесь совсем недавно: «Вместе с пятью крестьянскими дворами, которые вышли из льготы, описаны 12 других дворов, из которых 6 обозначено севшими в этом селе на тягло в 1598 году, а другие 6 – в 1599 году». Если до начала хозяйственного освоения естественной защитой Тетюшского уезда являлся черный лес, то с увеличением пришлого населения площадь леса уменьшается, и для защиты от набегов была возведена Тетюшская засека [7, л. 506 об. – 509 об.; 15, с. 3, 22, 23].
Функционирование засеки как военно-оборонительного сооружения требовало обеспечения вооруженными людьми, что неразрывно связывало ее с землевладением в данном районе. Известно, что в XVII в. окрестные жители засеки были обязаны высылать к ней с 10 дворов по одному человеку «с пищальми, саблями и всяким боем» [9; 15, с. 70]. Г. Перетяткович именует Тетюшский район отдельным уездом [15, с. 24]. Однако опись дворцовых земель Казанского уезда включает и описание села Федоровского, расположенного именно там. Несомненно, что территориальная обособленность этого района, наличие Тетюшской засеки определяло стратегически важное положение этих земель.
Создание засеки и хозяйственное освоение Тетюшского района были процессом обоюдным, поскольку без защиты не могло быть стабильного освоения данной территории. К 1616 г. вместо прежних 18 дворов крестьянских и 7 дворов бобыльских (на 1599/1600 г.) в селе Федоровском имелось 60 дворов крестьян нельготных и 47 дворов крестьян на льготе. Бобылей было 26 дворов. Кроме того, дворцовое село на Тетюшах постепенно обрастало административно-хозяйственными связями: к нему «тянет» Тинчурин починок, в котором в то время состояло 34 двора крестьянских и 3 двора бобыльских. Но не один лишь русский починок «тянул» к селу Федоровскому – к нему были приписаны еще две мордовские деревни-починки Янгуватов и Колучинской, которые в 1599/1600 г. были во владении черемисина города Цывильска Янговата и граничили с землями села Федоровского [7, л. 509].
Таким образом, видим, что дворцовые земли заняли места, имевшие во второй половине XVI столетия стратегическое в военном плане положение, и, вероятно, должны были обеспечить безопасность «столицы» региона – Казани, а также защитить от кочевников с юга и востока.
Подводя итоги, следует отметить, что естественно-географические условия в Казанском уезде были весьма благоприятны для колонизации. Главным образом, это плодородные почвы, обилие лесных угодий, разветвленная система водных путей сообщения (близость рек Волги, Камы и их притоков, обилие озер). Сельское расселение и система поселений дворцовых земель соответствует традиционному представлению об иерархичности. На дворцовых землях имелись основные виды сельских поселений, характерные для того времени, отмечены случаи присоединения запустевших поселений к более крупным. Большая часть дворцовых поселений Казанского уезда в конце XVI столетия носила земледельческий характер, однако обилие рек позволяло нескольким крупным поселениям специализироваться на рыбной ловле.
Среди особенностей дворцового землевладения и хозяйства в Казанском уезде во второй половине XVI – начале XVII столетия можно отметить стабильное развитие крестьянских хозяйств, проявлявшееся в расширении посевных площадей за счет сокращения лесных угодий, в увеличении количества дворов и крестьян на дворцовых землях. Здесь активно проводилось основание новых поселений и переименование старых. Пополнение дворцового фонда земель шло за счет распашки лесов, перевода свободных переселенцев в статус дворцовых, конфискации поместных владений и возврата в казну поместий по окончании службы. Раздача дворцовых земель проводилась на праве временного поместного владения светским служилым людям и в вотчину монастырям, происходила передача в оброчное владение сенных покосов, мельниц и участков воды под рыбные ловли. На дворцовых землях уезда расселялись преимущественно русские крестьяне. В Тетюшском районе в небольшой численности проживала мордва на землях, включенных в состав дворцовых. Наиболее распространенным занятием дворцовых крестьян было земледелие, бортничество и бобровый промысел отсутствовали.
Таким образом, менее чем за полстолетия на вновь присоединенной территории Казанского уезда сформировался комплекс дворцового землевладения, игравший важную роль в процессе интеграции многонационального края в Московское государство, функции которого выходили далеко за рамки простого хозяйствования.
Литература:
1. Ввозная грамота боярина и воеводы П.В. Шереметева, стольника князя А.Н. Щербатого, дьяков Г. Головина, Н. Бакунина, данная казанцу Давыдкову на пустую землю великого государя в дворцовом селе Борисоглебском по его челобитью, мая 1600 г. // Казанский край во втор. пол. XVI – XVII вв. (хронологический перечень документов). – Казань : Изд-во Казанского ун-та, 1980. – №> 280. – С. 47.
2. Димитриев, В. Д. О социально-экономическом строе и управлении в Казанской земле / В. Д. Димитриев // Россия на путях централизации: сб. статей / отв. ред. В. Т. Пашуто. – М. : Наука, 1982. – С. 98-107.
3. Ермаков, В. В. Колонизация и хозяйственное освоение Нижнего Прикамья / В. В. Ермаков // Восточное Закамье в XVII в. : сб. документов и материалов / сост. В. В. Ермаков, Ю. Н. Иванов. -Казань : Изд-во Казанского ун-та, 2006. – С. 5-31.
4. Ермолаев, И. П. Казанский край во второй половине XVI – XVII вв. (хронологический перечень документов) / И. П. Ермолаев. – Казань : Изд-во Казанского ун-та, 1980. – 263 с.
5. Ермолаев, И. П. Крестьяне дворцовых сел Казанского уезда в кон. XVI – перв. четв. XVII в. (по материалам дозорных и переписных книг) / И. П. Ермолаев, Е. В. Липаков // Исследования по истории крестьянства Татарии дооктябрьского периода : сб. ст. / отв. ред. Ю. И. Смыков. – Казань : ИЯЛИ, 1984. -С. 8-26.
6. Ермолаев, И. П. Среднее Поволжье во втор. пол. XVI – XVII вв.: управление Казанским краем / И. П. Ермолаев. – Казань : Изд-во Казанского ун-та, 1982. – 223 с.
7. Книга письма, дозора и межевания 1599/ 1600 гг. писца Н. Обухова на дворцовые владения Казанского уезда // Писцовые материалы дворцовых владений второй половины XVI века. – М. : ИРИ РАН, 1997. – С. 133-155.
8. Кобрин, В. Б. Власть и собственность в средневековой России (XV-XVI вв.) / В. Б. Кобрин. – М. : Мысль, 1985. – 278 с.
9. Копия с грамоты царя и великого князя Михаила Федоровича к стольнику и воеводам князю М.М. Чемкину-Ростовскому да С.Л. Хрущеву об избавлении крестьян и бобылей Тетюшского Покровского монастыря от стояния на Тетюшской засеке и о проч. // Акты исторические и юридические и древние царские грамоты Казанской и других соседственных губерний, собранные С. Мельниковым. – Казань : Тип. губернского правления, 1859. -Т. I. – №> 12. – С. 22-24.
10. Корецкий, В. И. Развитие феодальной земельной собственности в России XVI в. / В. И. Корецкий // Социально-экономические проблемы российской деревни в феодальную и капиталистическую эпохи : материалы XVII Сессии симпозиума по изучению проблем аграрной истории. 1978 года / отв. ред. В. Т. Пашуто. – Ростов н/Д. : Изд-во Ростовского ун-та, 1980. – С. 37-54.
11. Мустафина, Д. А. Археографическое введение / Д. А. Мустафина // Писцовое описание Казани и Казанского уезда 1565-1568 гг.: публикация текста. – Казань : «ФАН» АН РТ, 2006. – С. 3-24.
12. Мустафина, Д. А. Дворцовое землевладение в Казанском крае в XVI-XVII вв. / Д. А. Мустафина // Средневековые тюрко-татарские государства: сб. ст. – Казань : Ихлас, 2010. – Вып. 2. – С. 154-161.
13. Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве министерства юстиции. -СПб. : Тип. Правит. Сената, 1869. – Кн. 1. – С. 81-83.
14. Отмена кормлений и «Уложение о службе» (запись продолжателя «Летописца начала царства») 1555-1556 гг. // Хрестоматия по истории России с древнейших времен до 1618 г : учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / под ред. А. Г. Кузьмина, С. В. Переве-зенцева. – М. : ВЛАДОС, 2004. – С. 493-494.
15. Перетяткович, Г. И. Поволжье в XVII и начале XVIII в. (очерки из истории колонизации края) / Г. И. Перетяткович. – Одесса : Тип. П.А. Зеленаго, 1882. – 403 с.
16. Писцовое описание Казани и Казанского уезда 1565-1568 гг.: публикация текста / изд. подг Д. А. Му-стафиной. – Казань : «ФАН» АН РТ, 2006. – 660 с.
17. Половинкин, Н. С. Дворцовые (удельные) крестьяне Среднего Поволжья и Приуралья (вторая половина XVI – первая половина XIX в.) : сб. материалов и документов по спецкурсу и спецсеминару / Н. С. По-ловинкин. – Тюмень : Изд-во ТюмГУ 1992. – 92 с.
18. Рожков, Н. А. Сельское хозяйство Московской Руси в XVI веке / Н. А. Рожков. – М. : Университет. тип., 1899. – 511 с.
19. Сводный судебник 1606 – 1607 гг. // Памятники русского права. Вып. 4: Памятники права периода укрепления Русского централизованного государства, XV-XVII вв. / под ред. Л. В. Черепнина. -М. : Госюриздат, 1956. – С. 477-566.
20. Скрынников, Р. Г. История Российская. IX-XVII вв. / Р. Г. Скрынников. – М.: Весь Мир, 1997. -496 с.
21. Смирнов, А. С. Село Царицыно Казанского уезда во втор. пол. XVI – перв. пол. XVII в. (по материалам писцовых книг) / А. С. Смирнов // XVIII Региональная конференция молодых исследователей Волгоградской области (г. Волгоград, 5-8 нояб. 2013 г.). -Волгоград : Изд-во ВолГУ 2013. – С. 170-172.
22. Список с писцовой книги Казанского уезда письма и меры И. Болтина 7111-го году // Писцовая книга Казанского уезда 1602-1603 гг.: публикация текста / ред. И. П. Ермолаев, М. А. Усманов. – Казань : Изд-во Казанского ун-та, 1978. – С. 39-160.
23. Судебник 1550 года // Российское законодательство X-XX веков. В 9 т. Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства / отв. ред. А. Д. Горский. -М. : Юридическая литература, 1985. – С. 97-129.
24. Судебник 1589 года // Памятники русского права. Вып. 4: Памятники права периода укрепления Русского централизованного государства, XV-XVII вв. / под ред. Л. В. Черепнина. – М. : Госюриз-дат, 1956. – С. 413-435.
25. Трепавлов, В. В. «Белый царь»: образ монарха и представления о подданстве у народов России XV – XVIII вв. / В. В. Трепавлов. – М. : Восточная литература, 2007. – 255 с.