Автор: Полякова Елена Николаевна
Журнал: Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология 2010
Лингвокультурное пространство Верхнего и Среднего Прикамья исследуется по данным лексики и ономастики русских говоров Пермского края [Богачева 2009а; Полякова 2009а; Русинова 2009а; Русинова 2009б; Сироткина 2009а; Сироткина 2009б и др.] и пермских памятников письменности XVI-XVIII вв. [Полякова 2009б]. Лексика и ономастика исследуются в различных аспектах [Богачева 2009б; Зверева 2009а; Полякова 2009в; Русинова 2009в; Шкураток 2009], в частности большое внимание уделяется пермской лексикографии [Богачаева 2009в; Зверева 2009б; Русинова 2009г; Сироткина 2009в]. В связи с разработкой пермских словарей активно анализируются различные тематические группы лексики [Зверева 2009в; Полякова 2009г], как основание для системного их отражения в словарях разных типов.
Продолжая изучение лингвокультурного пространства Верхнего и Среднего Прикамья в XVI-XVIII вв. [ср.: Полякова 2009д; Полякова 2009е], обращаемся к анализу тематических групп лексики и ономастики «Питье» и «Курение» в пермских памятниках письменности. По данным современных говоров Пермского края рассмотрены пока только названия напитков [Зверева 2009г].
Отметим сразу, что название темы статьи сформулировано с позиций современного русского языка, в котором слова пить и курить воспринимаются как однородные члены предложения, называющие действия, с одной стороны, вызывающие удовольствие, с другой стороны, порицаемые в определенных обстоятельствах.
Иная картина представлена в пермских памятниках письменности, в которых глаголы пить и курить находились в других отношениях. Слово пить имело те же основные значения, что и в настоящее время: 1) ‘глотать (о жидкости)’ – И она Мавра тот стокан приняв пила1 [КСАУ: 125]3, 2) ‘употреблять (о хмельных напитках)’ – Прилучилось де ему Ивашку к нему Антипе идти пить пиво [КЗСИ: 261]. Основные семы сохранялись и в дериватах от слова пить: выпить – Как де ты вино ис того стакана выпьешь и тот де стакан опрочь меня Ивана не отдавай никому [КЗСИ: 352], напиться – В то де время женишко моя напилась допьяна и вы-шедши из избы в сенцы спать [КЗСИ: 71].
Глагол же курить обычно называл производство чего-либо (вина, смолы) посредством перегонки: Прятать де тое трубы ему Кирилу не для чего для того что он Кирило вино сам не курит [КСАУ: 229]. Это значение проявлялось и в образованиях от него: куренье – И того за ними подрядчиками смотреть накрепко чтоб у них в куренье вина сверх подряду лишняго… не было [КА: 188], На винное куренье запасы покупать настоящею ценою и вино курить самому [КА: 203]; винокурня – На речке на Усолке на роднике винокурня посадских земских людей [Ш 2: 151],
У реки Колвы на берегу кабацкая пивоварня да 2 винокурни [Ш 2: 196]. В пермских писцовых и переписных книгах упоминаются винокуры и смольники: Житель деревни Верхняя Калина на реке Чусовой Гришка Иванов сын винокур [К: 145], Климуша Федоров сын Суседков смольник [ДАИ 2: 95]. Названия людей по роду занятий дали прозвища, ставшие основой фамилий Винокуров, Смольников, отмечаемых в пермских памятниках: В Осинской Никольской слободе Баженко Иванов сын Винокуров [Даш: 59 об.], Крестьянин Сылвенского острожка Фарафонко Смольников [К: 129].
Глагол курить в его современном основном значении ‘вдыхать дым сгорающего, тлеющего табака’ в исследованных пермских памятниках не встречается, хотя в посланных в Прикамье документах есть словосочетание табачное куренье: Табаком торговать и табачныя немецкие трубки… к тому табачному куренью… привозить [Ш 52: 244]. В живой речи жителей Прикамья в значении ‘курить’ использовался глагол пить: А тот де табак держит он Байметко про себя пьет а табаком де он Байметко не торгует… и тот де табак у него Байметка на дороге татарин Булатко пил [КА: 178-179]. Такое значение глагола пить отмечается и в непермских источниках XVII в.: Всякие люди покупали и продавали меж себя и пили табак, 1664 г. [СлРЯ XI-XVII вв. 15: 61]. Оно долго сохранялось и в говорах XIX в., в частности в пермских [СРНГ 27: 56].
Таким образом, характеризуя ситуацию прошлых эпох, данную статью достаточно было назвать «Что пили в Прикамье XVI – первой трети XVIII в.», однако мы рассчитывали на современного читателя, которого не обязательно должны интересовать особенности старорусского языка.
В пермских памятниках немного свидетельств употребления неалкогольных жидкостей. О воде говорится в основном как о необходимой части для подготовки еды: Ис того пруда всем нам троим на еству и на всякой обиход вода носити [Ш 2: 319]. О молоке и продуктах из него, которые можно было пить, узнаем лишь из ономастики – некалендарных имен, прозвищ и фамилий XVI-XVIII вв., образованных от их названий: Крестьянин деревни Очга Андрюшка Молоков [Я: 26], Житель Соли Камской Андрюшка Простокиша [АПМ: 201 об.], Крестьянин деревни Шакшер Ивашка Простоквашин [РСЧ 5: 57 об.].
Есть упоминания о квасе: Свинья розбила у них в доме корчагу с квасом [КСАУ: 211]. Однако с употреблением кваса связан глагол хлебать: Алексей… у меня был на поле и хлеб ел и квас хлебал [КЗСИ: 814].
В середине XVII в. в Прикамье появляется упоминание о чае как об очень дорогом продукте. В грамоте 1640 г. царя Михаила Федоровича чердынскому воеводе Остафьеву перечисляются предметы дани мугальских (монгольских) данников, в частности: Алтына царя дани 200 соболей 2 бобра рыжих 5 рысей отлас черн шит золотом и серебром камка золотная по зеленой земле… камка ж голуба 200 бумажек травы чаю [Ш 2: 420]. Дань в сопровождении томских служилых людей везли в Москву через Чердынь, где надлежало представить двор для мугальских послов и приставить к ним сторожей добрых чтобы было их кем уберечь [там же]. Этот документ свидетельствует о высокой ценности чая. Однако послы и их обслуга везли и свои товары, которые разрешалось продавать. Так чай, пройдя через Сибирь (его отмечают в томских памятниках 1638 г. [СРНДРС: 166]), попадает в Прикамье и, хотя был редкостью, проникает в богатые дома. В первой трети XVIII в. уже отмечается посуда для чая. Так, в соликамской раздельной 1732 г. в части, записанной за Феодорой Суровцовой, читаем: Посуды сребрянной в подносах во фьялках в чарках в крушках в стопах в стоканах в чайнике с канфором [Раздельная]. Здесь весьма любопытно употребление слова канфор. В исторических словарях канфор и камфор – ‘металлический сосуд для курения благовонных смол; род жаровни’ [СлРЯ XI-XVII вв. 7: 50], ‘жаровня для обогревания и приготовления пищи’ [СлРЯ XVIII в. 9: 237]. Однако в Раздельной Суровцовой канфор назван не отдельно как жаровня или сосуд для благовоний (тогда бы был употреблен предлог В), а упомянут как часть чайника. В других источниках и исторических словарях название такого сосуда не обнаружено. По всей вероятности, соликамский чайник с канфором – предок самовара, тем более что подобные предметы, долго сохраняющие горячую воду, делались для казаков, в разъездах охранявших поле (степь). Таким образом, материалы Прикамья могут пополнить данные русских историко-лингвистических словарей.
В памятниках зафиксированы названия хмельных напитков (брага, пиво, мед, вино) и лексика, связанная с их производством, хранением и использованием. Все исследуемые названия жидкостей являются общерусскими словами, но есть некоторая специфика в распространении напитков и их употреблении, обусловленная природными и хозяйственными особенностями Прикамья.
Так, слово мед как название хмельного напитка отмечается обычно в текстах, составленных приезжими писцами и переписчиками центральных документов: В Усолье… на посаде же намеснику держати кабак а на кабаке держати вино мед и пиво [Я: 12 об.]. Из них узнаем о видах хмельных напитков из меда – мед кислый, мед пресный, мед пряный: За кабацкие запасы за вино и за пиво и за мед пресной и за кислой… велЪл платити голове и цЪловалником [Ш 3: 69], Ладану и вина церковного и воску на свЪчи и на ризную подЪлку и рыбы всякой и масла ко-ровьяго и коноплянаго и холстов и поскони и кож и овчин и шуб и меду пряного и желЪза и всяких монастырских запасов всего на 350 рублев [Ш 2: 285].
Выяснить, каким было качество каждого вида меда, по пермским памятникам невозможно. Составители «Словаря русского языка XI-XVII вв.» отмечали, что пресный мед – «свежий, сырой, необработанный» [СлРЯ XI-XVII вв. 19: 49]. Однако в пермских памятниках натуральный мед называют сырцом: Да в ызбе бадья меду сырцу [КСАУ: 229]. И можно предположить, что мед пресный – название не натурального меда-сырца, а определенного вида напитка из меда.
Судя по памятникам, в Прикамье мед как напиток не был широко распространен. Природа северной части Пермского края была суровой, что отмечается в чердынских и соликамских документах: У них же со 125 [1617] году мед не родится и пчелы медвяные померли [Ш 2: 109]. Медвяным был Кунгурский уезд, но и там мед как хмельной напиток упоминается в единичных случаях.
В пермских текстах достаточно много упоминаний различных ситуаций, связанных с употреблением хмельных напитков, особенно вина. В административных документах освещены государственные интересы торговли вином и борьба с их нарушителями, в судебных – происшествия, связанные с пьянством. Уже в документах XVI в. предписывалось в городах иметь кабаки и государственную торговлю хмельными напитками. Так, в писцовой книге Ивана Яхонтова 1579 г. читаем: В Усолье… на кабаке держати вино мед и пиво [Я: 12 об], В Чердыни на посаде на кабаке держати на продажу вино мед пиво [Я: 46]. Кабак называли также кружечным двором: На другую ночь ввечеру он де Михайло Середкин с ним Ивашком на кружечный двор по вино ходили дважды [КЗСИ: 262].
В текстах XVII в. есть записи о винокурнях, винокуренной посуде, винном курении, винных судах, кубах, котлах, трубах, винных порядчиках, винном погребе, винном подвале, винной продаже, ср.: Да у таможни погреб винный да кабак [Ш 2: 151], Близ часовни воеводский дом и приказная изба да тюрьма да застенок камен… винный подвал древян [Ш 5ь 115], Привезено винокуренной посуды шесть посуд да шесть труб [РСК 1: 39], А сколько у винных подрядчиков к Москве или в городы будет отпущено о том писал [КА: 188].
Из Прикамья и других мест вино везли в Сибирь. В Государственном архиве Пермского края хранится свиток 1649 г., в котором зафиксирован царский указ о посылке вина в Сибирские города: От царя и великого князя Алексея Михайловича в Сибирь на Верхотурье воеводе нашему Рафу Родивоновичу Всеволожскому да подьячему Олексею Маркову. По нашему указу велено послать в Сибирские городы из Казани с казанских кабаков две тысячи ведр вина да из Нижнего Новагорода с нижегородских кабаков три тысячи ведр вина и обоего пять тысяч ведр вина горячего. До Соли-Камской – в су[дах]… А от Сол[и]-Камской то казанское и нижегородское вино пять тысяч ведр велено отвезти на Верхотурье усольцам и чердынцам посадским и сошным людем и отдать вам на Верхотурье [ГАПК: 2б]. Далее предписывалось послать вино с Верхотурья в Тобольск, Туринский острог, на Пелым и в Тюмень.
Подпольное курение вина строго наказывалось, а оборудование для него конфисковывалось: Тех людей у кого пьют и питухов имая и корчемное и неявленое питье и суды велел привозить к себе и записав то питье продавать на нас а суды отдавати на кабак голове [Ш 3: 69], У тех корчемников вино и пиво и мед и винные суды кубы и котлы и трубы вынимали [СПИИ, к. 5: 1319]. Производили обыски, изымая произведенное вино: Нашел у него Кирилла в белой горнице на печи за трубою в туесе вина… вина в том туйске с крушку или больше [КСАУ: 229]. В данном тексте зафиксированы северно-русские диалектные слова туес, туйсок – названия посуды, сделанной из бересты.
Для изготовления вина требовался хмель, и в пермских документах немало текстов, в которых упоминаются хмель, хмелевые угодья, хмелевая покупка, хмелевая труска, хмелевщики: Хмелевого угодья на версту [Ш 2: 95], Торговые де люди и хмелевщики приезжают на Сылву и на Ирень торговати и хмель брать из наших из розных городов [Ш 2: 108]. Заготавливая хмель, его драли или щипали: И хмель драть и зверя ловить в нашей вотчине [КЗСИ: 183], Стравил я Коземка Шайдурова покос лошадьми как хмель щипал [КЗСИ: 92], Русские люди в той их ясашной вотчине всякого текущего зверя и рыбу ловят и хмель щиплют [Ш 5ь 560]. Обычно лексика, характеризующая хмель и его заготовку, является общерусской. Но в пермском тексте встречается слово, отсутствующее в исторических словарях до XVIII в. – мятик: Купил он Яким на Осе… триста пуд хмелю мятику [КСАУ: 229]. Так могли называть очищенный от сора сжатый, смятый, уплотненный хмель. Оказалось, что в таком значении слово мятик отсутствует в словарях русского языка, хотя и отмечалось как диалектное в XVIII в., но с другой семантикой: «Обл. От севера иногда мелкие льды, называемые мятик, наносит» [СлРЯ XVIII в. 13: 113]. Зафиксировано оно и в северно-русских говорах XX в., но тоже как ‘остатки плывущего мелкого льда: Лед уже мятик пошел, все мятиком забило, мелкий он такой, мелки льдинки’ [СРНГ 19: 90]. Таким образом, пермские памятники [СПП 3: 74] дополняют лексические материалы русского языка словом с незафиксированным ранее значением.
В пермских текстах определяется, каким должно быть вино: Велено сотнику… принять в Перми на чердынские кабаки уговорного две тысячи ведр вина самого доброго пенного без пригару [СПИИ, к. 4: 1155]. Упоминаются в документах Прикамья виды вина – церковное (привозное; возможно, виноградное), горячее (полученное путем курения), простое (наимение очищенное при курении): Воску и фимьяну и вина церковного и на всякую церковную утварь… жалованныя грамоты [Ш 3: 991], Вина горячего… середним и молодчим людем отнюдь не давать [Ш 3: 69], То приносное вино с кабацким простым и ввозным вином не сходно [КСАУ: 229].
Общим названием хмельных напитков местного приготовления были слово питье (К поминкам какого питья про себя сварить [Ш 3: 69]) и, возможно, слово питво: Письмо от таможенного головы од гостя Якова Бабушкина о выимочном неявленном питве [РСЧ 5: 99]. Однако последнее встречается в лексической картотеке пермских памятников4 лишь один раз, причем в том же тексте отмечается и слово пиво: Привод о выимочном неявленном пиве.
Название пиво в картотеке документов Прикамья зафиксировано более 100 раз: Дементей Володимеров сын Новоселов созвал к себе в дом меня пива пить [КЗСИ: 1018]. Если вино курили, то пиво варили, и это отмечается в документах: Варил де он Дружинка пиво и сваря то пиво продал рейторам [СПИИ, к. 3: 944], Родителей помянути канун доспети пивца сварити [Ш 3: 33], И в пивных бы варях и в медвяных ставках хитрости их не было [Ш 3: 68]. В памятниках упоминаются пивоварни, пивные поварни, пивное поварнишко: Под горою у реки Колвы на берегу кабацкая пивоварня [Ш 2: 196], Ему ж Петру за городом пивная поварня… да ему ж Петру под горою к речке Очеру изба кожевная да поварнишко пивное [Ш 2: 291, 309]. Пивоварни были и городские, и монастырские, и частные, их ставили обычно на берегу реки.
Для приготовления пива был необходим солод, и в пермских текстах присутствует лексика, свидетельствующая о его производстве в монастырских, городских и частных солодовнях (солод, солодовник, солодовня, солодорощение), и фамилии, образованные от названия его производителей (Солодеников, Солодников, Солодовников): Осмина муки яшной полосмины солоду немолотого [КСАУ: 698], В Усолье Камском… Василей Иванов сын солодовник [КСГ: 18 об.], Да за мнстрем же солодовня ростят в ней хлеб на мнстрский обиход [АПМ, 61 об.], Да за посадом на речке Усолке против города солодовня… и с солодовни оброку 31 рубль И алтын 4 деньги [Ш 2: 157], И иных всяких мелких промыслов квасу сусла масла конопляного и коровья ветчинного сала солодорощения… на откуп не давати [АПМ, 158]. Вся лексика, связанная с описанием приготовления пива, является общерусской.
В единичных случаях отмечается слово брага: Приехали де на большой дороге в ызбушку к Логинку и с приставы де учали брагу пить [СПИИ, к. 3: 799]. Однако оно, как и слова бражник, бражничать, характерно для указов, памятей, а не для описания бытовых событий в Прикамье: И выбрать бы к ним целовалника ис посадцких людей чтоб был добр и досуж а не вор и не бражник [СПИИ, к. 2: 708], Чтоб чердынские ратные люди… между собою зернью не играли и не бражничали [Ш 1: 198]. Таким образом, слова с корнем браг- / браж- отражали общее представление о пьянстве и, видимо, поэтому употреблялись в документах редко, а хмельной напиток местного приготовления называли пивом, а не брагой.
С середины XVII в. в пермских текстах есть записи об употреблении табака, причем, как и в записях о вине, отмечается государственная продажа табака и его подпольное приобретение и хранение. Привозной через Русский Север табак называли никоцианом: Отпущены они в Чердынь к Соли Камской с англицкою травою никоцианом. отпустил людей своих Якушку Заворотова с товарищи к Соли Камской для продажи англинской травы никоциану [Ш 52: 245]. Для курения, кроме табака, в Прикамье доставлялись различные предметы: Табаком торговать и табачныя немецкия трубки и коробочки и иные мелочи к тому табачному куренью принадлежащие привозить [Ш 52: 244]. Табак был листовым и тертым: Посылал я кунгурского стрелецкого сына Никифора Васильева Разорвина с листовым аглинским табаком для продажы… тертого табаку в бумажках на две гривны [КЗСИ: 246]. Деньги за продажу табаку требовалось отправлять в Москву.
Конечно, курение было недешевым удовольствием, но к нему уже тянулись люди разного достатка. И в пермских памятниках есть тексты о подпольной доставке в Прикамье черкаского табаку, т.е. привозимого из Черкасс, как называли тогда современную Украину: Сведал он Никита… воровской черкаской табак и того ж табаку он Никита у него черемисина Васьки нашел в юрте два листа [КЗСИ: 536], А которые люди приведены будут с корчемным и с черкаским табаком и тот табак велЪно у них имать в приказную полату [Ш 52: 277]. Привозили такой табак черкасы, т.е. жители Украины: О выимке корчемных питей и табаку у черкас и у руских людей [РСЧ5: 5 об.].
Пили (т.е. курили) табак люди разных народностей и исповедания (русские, татары, черемисы – марийцы): И тот табак у него Байметка на дороге татарин Булатко пил [КА: 179]. Подпольный табак прятали: В вежу де черемисину Васке Кырынбаеву кунгурский стрелец Никифор Корелин табаку черкаского на полок под войлок подкинул… подкинул в веже на полку под войлок табаку воровского черкаского листа з два [КЗСИ: 536]. Доставляли государственный табак в бумажках, т.е. в бумажной упаковке, но в Прикамье его хранили в берестяных коробочках (портсигарах) – берестах: У них же в доме явились травы и травное коренье да для продажи тертого табаку берест пучня… а бересты приготовил. работный их человек Иван [КСАУ: 123]. Новое явление в жизни (курение) порождало и новое производство – изготовление берест. Слово береста как название коробочки для хранения табака отсутствует в исторических лингвистических словарях (РИС, СлРЯ ХI-ХVII вв., СлРЯ XVIII в., СНРРТ, СОРЯ, СПЛСР, СРНДРС).
Итак, анализ лексики пермских памятников XVI – первой трети XVIII в. позволил выявить новые слова (чайник с конфором), новые диалектные значения слов (береста, мятик), показать употребление в Прикамье северно-русских диалектных слов (туес, туйсок) и уточнить семантику некоторых названий (мед пресный), фиксируемых в словарях.
Вместе с тем результаты исследования пермской лексики XVI-XVIII вв. позволяют раздвинуть рамки описания быта жителей Прикамья, дают более старые данные по сравнению с теми, которыми располагают этнографы (ХIX-ХХ вв.), и позволяют разрабатывать проблемы пермской исторической этнографии, начиная с XVI в.
Список источников
АПМ – Акты Пыскорского монастыря. Рукопись. Архив СПб. Ин-та русской истории РАН. Коллекция 115. № 388.
ГАПК – Верхотурский свиток 1649 г. Рукопись. ГАПК. Фонд 715, опись 1, дело 2.
ДАИ – Дополнение к «Актам историческим, собранным и изданным археографической комиссией». СПб., 1846. Т. 2.
Даш – Переписные Осинские книги князя И. Дашкова 1678 г. с пояснениями В.Н.Шишонко. Копия с копии. Рукопись. ГАПК. Фонд 321, опись 1, дело 34.
К – Писцовая книга Михаила Кайсарова по вотчинам Строгановых 1623-1624 гг. // Дмитриев
А. Пермская старина: Сборник исторических статей и материалов о Пермском крае. – Пермь, 1889. – Вып. 2. – С. 110-194.
КА – Кунгурские акты XVII века (1668-1699 гг.). – СПб., 1888.
КЗСИ – Кунгурская земская судная изба. Рукопись. РГАДА. Фонд 687, опись 1.
КСАУ – Кунгурские судебноадминистративные учреждения XVII-XVШ вв. Рукопись. РГАДА. Фонд 1015, опись 1.
КСГ – Копии соликамских грамот XVI-XVIII вв. Рукопись. Пермская государственная краевая универсальная библиотека им. А.М.Горького. Фонд редкой книги. № 61593.
Раздельная – Копия с раздельной записи 1732 г. на часть Феодоры Суровцовой. Рукопись. 1743 г. Кунгурский краеведческий музей. Тетради XVIII в. № 6.
РСК 1 – Расписные списки. Рукопись. 1696 г. РГАДА. Фонд 137, опись «г. Кунгур», единица хранения 1.
РСЧ 5 – Расписные списки. Рукопись. 1697 г. РГАДА. Фонд 137, опись «г. Чердынь». Единица хранения 5.
СПИИ – Пермские документы XVII – начала XVIII в. Рукопись. Архив СПб. Института истории РАН. Фонд 122., коробки №. 2, 3, 4, 5.
Ш 2 – Шишонко В. Пермская летопись. Второй период / В. Шишонко. – Пермь, 1882.
Ш 3 – Шишонко В. Пермская летопись. Третий период / В. Шишонко. – Пермь, 1884.
Ш 51 – Шишонко В. Пермская летопись. Период 5. Часть 1. – Пермь, 1885.
Ш 52 – Шишонко В. Пермская летопись. Период 5. Часть 2. – Пермь, 1887.
Я – Писцовая книга Ивана Яхонтова Перми Великой 1579 г. Рукопись. РГБ. Отдел рукописей. Фонд 256, дело 308.
Список литературы
Богачева М.В. Фразеологизмы в русских говорах Коми-Пермяцкого округа (на материале лексики говорения) // Живая речь Пермского края в синхронии и диахронии: материалы и исследования. Вып. 2; Перм. ун-т. Пермь, 2009а. С.31-36.
Богачева М.В. Возможности метода реконструкции в историко-лексикологическом исследовании // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2009б. Вып.3. С.42-51.
Богачева М.В. Тематический диалектный фразеологический словарь «Г оворение» // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 2 (24). Москва – Магнитогорск – Новосибирск, 2009в. С.494-498.
Зверева Ю.В. Наименования одежды в пермских говорах как источник этнокультурной информации // Этнолингвистика. Ономастика. Этимология: мат-лы междунар. науч. конф. Екатеринбург, 8-12 сентября 2009г. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2009а. С.95-96.
Зверева Ю.В. Тематический диалектный словарь «Человек» (по материалам пермских говоров) // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 2 (24). Москва – Магнитогорск – Новосибирск, 2009б. С.498-502.
Зверева Ю.В. «Одежда для ног» в пермских говорах // Лингвокультурное пространство Пермского края. Материалы и исследования. Перм. ун-т. Пермь, 2009в. С.128-142.
Зверева Ю.В. Названия напитков в пермских говорах // Живая речь Пермского края в синхронии и диахронии: материалы и исследования. Вып.2; Перм. ун-т. Пермь, 2009г. С.71-76.
Полякова Е.Н. Лингвокультурное пространство Верхнего и Среднего Прикамья: Материалы для самостоятельной работы: Учебное пособие / Перм. ун-т. Пермь, 2009 а. 260 с.
Полякова Е.Н. Роль пермских судебных памятников письменности XVI – начала XVIII в. в изучении лингвокультурного пространства Верхнего и Среднего Прикамья // Лингвокультурное пространство Пермского края: материалы
и исследования; Перм. ун-т. Пермь, 2009 б. С.5-15.
Полякова Е.Н. Коми наследие в лексике русских говоров Пермского края // Живая речь Пермского края в синхронии и диахронии: материалы и исследования; Перм. гос. ун-т. Пермь, 2009 в. Вып.3. С. 170-173.
Полякова Е.Н. Неводом неводить // История русского слова. Ономастика и специальная лексика Северной Руси: сборник науч. трудов; Волог. пед. ун-т. Вологда, 2009г. Вып.4. С.17-26.
Полякова Е.Н. Культура питания в Прикамье XVI-XVIII веков (по данным лексики и ономастики пермских памятников письменности). Статья первая // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. Пермь, 2009д. Вып. 1. С.3-17.
Полякова Е.Н. Культура питания в Прикамье XVI-XVIII веков (по данным лексики и ономастики пермских памятников письменности). Статья вторая // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. Пермь, 2009е. Вып.5. С.5-15.
РИС – Региональный исторический словарь второй половины XVI-XVIII вв. (по памятникам письменности Смоленского края / отв. ред. Е.Н.Борисова; Смол. гос. пед. ун-т. Смоленск, 2000.
Русинова И.И. Вербальная магия в лексике русских говоров Пермского края // Живая речь Пермского края в синхронии и диахронии: материалы и исследования. Вып. 2; Перм. ун-т. Пермь, 2009а. С.201-210.
Русинова И.И. Магическая лексика в русских говорах Пермского края // Этнолингвистика. Ономастика. Этимология: материалы междунар. науч. конф. Екатеринбург, 8-12 сентября 2009 г. / [под ред. Е.Л. Березович]. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2009б. С.241-242.
Русинова И.И. Процессуальная магическая лексика в говорах Пермского края // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. Вып. 4. 2009в. С.25-32.
Русинова И.И. Магическая лексика Пермского края в лексикографическом аспекте // Проблемы истории, филологии, культуры. Вып. 2 (24). Москва – Магнитогорск – Новосибирск, 2009 г. С.506-510.
Сироткина Т.А. Этнонимы (названия народов) в лингвокультурном пространстве Пермского края // Лингвокультурное пространство Пермского края: материалы и исследования / ред. Е.Н.Полякова; Перм. ун-т. Пермь, 2009 а. С. 158173.
Сироткина Т.А. Этническая личность в языковом пространстве региона // Филологические науки. 2009б. № 1. С.74-80.
Сироткина Т.А. Этнонимический тезаурус Пермского края: состояние и перспективы исследования // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия «Филологические науки». 2009в. № 10 (44). С.66-70.
СлРЯ XI-XVII вв. – Словарь русского языка XI-XVII вв. М.: «Наука», 1975-2008. Вып. 1-28.
СлРЯ XVIII в. – Словарь русского языка XVIII в. СПб.: «Наука», 1984-2007. Вып. 1-7.
СНРРТ – Словарь народно-разговорной речи г. Томска XVII – начала XVIII века / ред.
В.В.Палагина, Л.А.Захарова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001.
СОРЯ – Словарь обиходного русского языка Московской Руси XVI-XVII вв. СПб.: «Наука», 2004-2006. Вып.1-2.
СПЛСР – Словарь промысловой лексики Северной Руси XV-XVII вв. / ред. Ю.И.Чайкина. СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2003. Вып.1.
СПП – Словарь пермских памятников XVI -начала XVIII века: в 6 вып. / сост. Е.Н.Полякова. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1993-2001.
СРНГ – Словарь русских народных говоров. СПб.: «Наука», 1966-2008. Вып. 1-41.
СРНДРС – Словарь русской народнодиалектной речи в Сибири XVII – первой половины XVIII в. / сост. Л.Г.Панин. Новосибирск: «Наука», 1991.
СЯМП – Словарь языка мангазейских памятников XVII – первой половины XVIII вв. / сост. Н.А.Цомакион; Краснояр. гос. пед. ин-т. Красноярск, 1971.
Шкураток Ю. А. История и этимология слова вещица: об одной этимологической ошибке // Лингвокультурное пространство Пермского края: Материалы и исследования / ред.
Е.Н.Полякова; Перм. ун-т. Пермь, 2009. С.105-118.
Дополнительные условные сокращения
ГАПК – Государственный архив Пермского края.
РАН – Российская академия наук.
РГАДА – Российский государственный архив древних актов.
РГБ – Российская государственная библиотека.