Автор: Е.С. Цисельская
Журнал: Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России 2009
Китайская земля не всегда была гостеприимна к иностранцам, которые по тем или иным причинам открывали для себя ее огромные просторы. В середине XVII в. в Срединном государстве оказались два совершенно разных по национальности и роду деятельности человека, однако объединяло их одно: они привезли в свои страны очень ценные сведения о Китае и его жителях. Один из них, Альварес Семедо, был португальским иезуитом, другого, Федора Байкова, послал в Китай в качестве главы русского посольства царь Алексей Михайлович Романов.
Ворота, ведущие в Поднебесную, были приоткрыты задолго до того, как Байков и Семедо впервые ступили на китайскую землю. В зависимости от правящей династии, общего политического климата и социальной обстановки для иностранцев «дверь» в Китай периодически то открывалась, то закрывалась. Китайский менталитет, который в большой степени опирался на конфуцианские мораль и ценности, отводил иностранцам статус «варваров», с этим последние, разумеется, не могли согласиться.
У исследователей существуют различные мнения о том, кто же все-таки раньше посетил Китай: русские или представители Западной Европы. Так, А.Г. Банников считает, что «первые посланцы в Монголию и Китай из Западной Европы уже застали там русских» (1). Однако известный китаевед В.В. Малявин утверждает следующее: «…в то время, когда католические миссионеры пытались пристроиться в тени императорского трона, на северных рубежах Срединного государства появились люди с такими же большими носами и глазами, но отличавшиеся разговорами и манерами от франков» (2).
В 1654 г. царем Алексеем Михайловичем было отправлено новое русское посольство в Китай во главе с боярским сыном Федором Байковым. Каждый исследователь, занимающийся этой проблемой, выдвигает отличные от других цели поездки в Китай. Н.Ф. Демидова, М.И. Сладовский и В.В. Малявин связывают направление Ф. Байкова в качестве официального посла с усилением интереса царского правительства к торговле с Китаем и стремлением установить для этой торговли нормальные дипломатические отношения.
По мнению В.С. Мясникова, прибытие к границам империи посольства Ф.Н. Байкова было неожиданностью для цинской дипломатии (3). Маньчжурские чиновники не были готовы к приему посланников, этим можно объяснить более чем холодный прием с китайской стороны: «И Федор Байков посылал с Абуги в китайский город Кокотан служилых людей… для корму и повод. И воеводы в том во всем отказали: повод де и корму нам дать не уметь, для того, что указу от царя нам о том нет» (4).
Как уже отмечалось выше, Байков стоял во главе посольства. Его сопровождал отряд тобольских и татарских служилых людей численностью более двадцати человек (5). Значительная часть источника посвящена описанию торгового города Кокотона (Хуху-Хохо). Этот город поразил Байкова и его товарищей бурным водоворотом торговли: «А ряд у них велик… А торгуют серебром ланями, а лан у них весом в девять золотников… а на мелочь всякую купят на чай… и шелку много у них всяких цветов» (6). Отметил землепроходец и внешний облик города: «А город Кокотан земляной, башни кирпичныя а кирпич сженой; проезжие башни велики, по двум ворота в башне… а кумирниц в городе и за городом много» (7).
Детально осмотреть Пекин русским не позволили. Как сообщает источник, послы были размещены в доме, со двора которого выходить им строго запрещалось. Но, несмотря на это, землепроходец отметил в своем дневнике то, что услышал и частично увидел. Русские узнали, что в Китае практически не бывает снега и морозов, что дома в городах строят из кирпича, а через реки возводят каменные мосты. Байков и его соратники, очевидно, стали свидетелями ритуалов, без которых была немыслима жизнь китайского общества: «… а в городах перед воеводами носят солничники бумажные желтые, велики, на стягах несет один человек, а по сторону его идуть по человеку и по два; а в руках носят палки с концами золочеными, а идучи, кричат по своему языку неведомо что» (8). Источник также сообщает о том, что рядом с Канбалыком (столицей Китая) был построен каменный город, в котором живут «ламы, а по нашему попы. А делан тот город, как-де к ним шел из Боронталы Далай-Лама, а они сказывают его богом» (9).
Отношения между представителями русской и китайской сторон складывались достаточно напряженно. Все началось с того, как китайские чиновники приняли посланцев. Путешествуя по Китаю, русские должны были сами находить для себя и своих лошадей пристанище и еду. Затем последовали и другие противоречия, исходящие из культурных традиций обоих государств. Ф.И. Байков доставил цинскому императору специальную грамоту от царя. Московское государство предлагало империи Цин установить обычные для того времени дипломатические отношения, уравнивая обе страны в правах. Однако, как нам известно, такое положение дел не устраивало Китай, который считал только себя цивилизованной страной, а всех остальных варварами. С другой стороны, и русские не спешили уступать. Им был дан строгий наказ: не совершать поклонов ни перед какими строениями, даже в императорском дворце, что полностью противоречило китайской традиции. Известно, что к Байкову пришли приказные люди и потребовали подарки для императора. Он долго не уступал, но, в конце концов, его уговорили отдать подарки, а с грамотой явиться самому. Однако вслед за этим последовали и другие недоразумения. Например, когда Байкову китайские чиновники от имени императора преподнесли чай с маслом, сваренный на молоке, он отказался его пить из-за того, что соблюдал пост. Русские послы не соблюдали те правила, которые им диктовала противоположная сторона: «…за то-де тебя Царь и приказанные Царевы люди осудили: вольно-де он не совсем умен, коли так делает, а сказывается-де послан от Великого государя, от Благоверного Царя, а царского-де достояния править ни в чем не умеет» (10). Плюс ко всему, Байков не был готов обсуждать ситуацию, которая сложилась в Приамурье. В таких условиях не могло быть и речи об установлении дипломатических отношений. Байкову не оставалось ничего, как отправиться в обратный путь.
Хотя первое русское посольство в Китай не выполнило своей основной задачи, в Россию все же поступили сведения о самом Срединном государстве и традициях его народа. На карту был нанесен кратчайший путь до Китая. Московскому государству стало известно, какие товары можно вывозить из Китая. Байков отмечал, что «на русские товары ни на которые походу нет, кроме горностаев, да песцов, а лисиц, и бобров, и барсов много, а купить неможно» (11). Из этих слов становилось ясно, что торговлю наладить между двумя государствами было трудно.
Особый интерес вызывала у русского правительства политическая ситуация, которая сложилась в Срединном государстве. Как известно, в Китае поменялась династия, и этот факт был запечатлен в «Статейном списке» Байкова: «А в Китайском царстве в Канбалыке царь Богда Мунгальского рода, а прежде того был Царь китайского рода Даба… а мунгальцев в том китайском городе в Царстве не много, нет-де и десятой доли; а китайцев-де великое множество» (12). Таким образом, русские узнали о том, что в Срединном государстве к власти пришли монголы, и установилась династия Юань. Не ускользнули от внимательного посла этнические особенности китайцев и маньчжур. Байков пишет, что китайцы — чистоплотный народ, они носят короткое платье, независимо от пола заплетают длинные волосы в косу. Он сообщил русским про существовавшую в Китае традицию бинтования ног. Монголы же, по словам Байкова, выглядели по-иному: «А мунгальского рода женщины ноги полные, платье носят долго до земли, а волосы плетут в косы и обвивают около головы…» (13). При китайском императорском дворе русские встретили представителей других европейских стран: немцев, французов, испанцев… Байков сообщает, что они уже давно обосновались в Китае, мало помнят свой родной язык и проповедуют христианство среди местных жителей.
При крайней недоступности Китая в XVII в. описание Байкова было для своего времени чрезвычайно важным вкладом в географическую науку и скоро стало известным в Западной Европе. Друг Петра Великого амстердамский бургомистр Витсен в бытность свою в России достал «Статейный список» Байкова и напечатал его в своем сочинении: «Nord en ost Tartarey» (Амстердам, 1692 г.). Отсюда с примечаниями оно попало в IV том «Voyage au Nord» (Амстердам, 1732 г.). Были и немецкие, и латинские переводы, но о них точных сведений нет. Историограф Миллер извлек из этих переводов главную суть путешествия и со своими весьма ценными примечаниями и поправками напечатал в своем журнале «Ежемесячные сочинения» (1755 г., кн. VII). Подлинное сочинение Байкова было напечатано два раза: в IV томе Новиковской «Древней Российской Вифлиофики» и во II томе «Сказаний русского народа» Сахарова.
В.С. Мясников считает, что китайские хронисты зафиксировали в своих анналах внешних сношений приход к цинскому двору некоего посла с грамотой и подарками для императора, однако, так как посол отказался выполнить дворцовый ритуал, подарки были отвергнуты, а он сам отослан обратно (14).
В конце XVI в. на месте небольшого португальского поселения на юге Китая образовался город с активной торговлей, который стал своеобразными дверями в Китай. Там обосновывались главные христианские ордена, такие как доминиканцы, францисканцы, иезуиты, августинцы. Все искали возможность проникнуть в Китай, однако кантонские власти выстроили «стену» между европейским анклавом и главной «дверью», ведущей в Китай.
В 1613 г. в Нанькин, где находилась небольшая резиденция иезуитов, прибывает молодой португальский иезуит Альварес Семедо. Надо заметить, что Нанькин того времени был огромным городом, который при минском императоре Ваньли удерживал титул «императорского города» наподобие Пекина. Здесь были созданы идеальные условия для христианских проповедников, которые неплохо там обосновывались. Церкви, «Храмы господа небесного» (Tianzhutang) были построены во всех регионах, больше всего их было в нижнем течении Янцзы.
После 1610 г. несколько европейских кораблей, но не португальских, пытались причалить к берегам Китая. Это были испанские, английские и голландские судна, которые действовали одинаково, нарушая императорский закон. Китайские порты были закрыты для европейцев, если не было специального разрешения. «Наша империя управляет землями, лежащими между четырьмя морями, внутри нашей страны производится все, что нам необходимо» (15). В связи с этим испанцы, голландцы и англичане стали заниматься контрабандой, продвигаясь к северным портам. Все это породило ксенофобию: ко всем иностранцам стали относиться с недоверием и боязнью.
В 1616 г. скрытая ксенофобия перерастает в жестокое «преследование» адептов новой религии. Все началось с судебной тяжбы в Нанькине, которую вел Шэнь Цю, вице-министр «Ритуального суда» Lipu, начавший «Нанькинский» процесс, жертвой которого стал Семедо. «Собрав католических миссионеров, Шэнь Цю стал их допрашивать, более того, использовал при этом бамбуковые розги. Протокольные мероприятия позволили ему сделать заключение о существовании «заговора», угрожавшего правящей династии, которая после смерти императора Ваньли была достаточно слабой» (16). Это, безусловно, было самым тяжким преступлением, в котором могли только обвинить. Иностранцы справляли мистические ритуалы, обменивались клятвами как заговорщики, изготовляли астрономические приспособления, чтобы изменить нормальное положение звезд, и, соответственно, гороскоп императора. Наконец, мужчины и женщины находились рядом друг с другом в храме, что является полной противоположностью китайскому представлению о хороших нравах. Европейцы восхваляют целибат и навсегда покидают свои семьи. Китайский разум XVII в. не мог это принять.
Итак, Шэн Цю решил при помощи силы начать компанию против «Религии Господа небесного». Альварес Семедо проходил подсудимым в процессе, известным под названием «Нанькинская травля». Впоследствии «обвиняемый» подвергался допросам, во время которого он признал принадлежность к новой религии, разоблачил имена других адептов и места их тайных встреч. Семедо и его соратник были жестоко избиты и заключены под стражу, где содержались без еды и пищи. В конце концов их отправили в изгнание, под надзором их сначала препроводили в Кантон, а затем в Макао. В течение всего срока тюремного заключения Семедо составлял поразительную таблицу тюремной системы империи Мин. Затем он описывает дорогу в место ссылки, во время которой он и его компаньон перевозились в деревянной клетке как дикие животные. Так традиционно относились в Китае к «варварам».
Однако антихристианская травля достаточно быстро закончилась: к концу года все успокоилось, и отец Семедо снова приступил к своей апостольской деятельности. Он совершает большое путешествие через весь Китай, как это делали все миссионеры, чтобы пополнить свои знания об этой стране и выучить лучше китайский язык. Затем в 1636 г. он был призван в Рим, где ему пришлось отстаивать методы христианизации Маттео Риччи, которые включали в себя использование литургии на китайском языке, формирование местного духовенства и уважение многих китайских церемоний. В 1645 г. он возвращается в Китай, где становится вице-провинциалом (17). Семедо принадлежал к поколению первых миссионеров, которые образовали в Китае свои резиденции и начали познавать глубины китайской цивилизации.
Работа Семедо «Китайская империя» была написана в Китае, а вышла в свет в Европе в 1642 г. на испанском языке. Потом ее переведут на итальянский и французский языки. Она разделена на две большие части по подобию «Истории» («Storia») Маттео Риччи. Вся первая часть посвящена китайскому обществу, где Семедо детально описал нравы и обычаи повседневной китайской жизни. Здесь же описаны различные провинции, европейцы уже твердо знали, что при династии Мин их было четырнадцать: девять южных и пять северных. «Эта монархия разделена на четырнадцать провинций, каждую из которых можно принять за большое королевство, управляемое собственным королем» (18). Семедо сделал также то, что нельзя было найти у Риччи и его продолжателя Триго — он детально описал флору, фауну, климатические различия и добычу разных ископаемых. «Если говорить о преимуществах этой страны, то нужно отметить климатическое разнообразие, что позволяет иметь такое разнообразие фруктов, что кажется будто бы природа собрала здесь все, что существует на всей земле» (19). «Внутри своей страны они собирают урожай из всего, что необходимо для человеческой жизни, а также чтобы удовлетворить все свои желания в избытке: вот почему у них нет необходимости обращаться к иностранцам и выпрашивать у них что-нибудь, они с легкостью могут даже обогатиться, предложив свои избытки соседям и удаленным от них народам, которые будут рады все это принять» (20). Очень живо описаны нравы и обычаи китайцев: фасоны одежды, различные формы вежливости, использование брачных уз и системы экзаменов для достижения чиновничьей должности. «Их одежда и их мебель сделана из льна, шерсти, шелка, и хлопка, которые в Китае в избытке, из этих тканей китайцы делают красивые вещи разнообразных фасонов» (21). Наконец, 11 главой под названием «наука и свободные искусства» он заканчивает свое исследование описанием китайской науки и техники: китайская система измерения, межевание, музыкальные инструменты, медицинская практика (определение по пульсу). В целом, первая часть его книги была огромным исследованием всех областей китайской цивилизации.
Второй том его труда посвящен деятельности иезуитов в Китае, начиная с приезда Маттео Риччи в Кантон. Далее Семедо развивает тему «Нанькинской травли», детально останавливаясь на вреде, который наносился христианским общинам, и на поведении мандаринов и неофитов (22), позиции миссионеров во время гонения на них. Благодаря огромной информации эта книга занимает достойное место среди шедевров XVII в. и служит источником для изучения китайского общества той эпохи.
Подводя итог всему вышеизложенному, нужно отметить, что эти два человека, один из которых пробыл в Китае совсем недолго, а другой прожил в этой стране более сорока лет, на себе познали «холодный» прием и полное безразличие к ним китайских властей. И, тем не менее, именно от них в Россию и Европу поступили очень ценные сведения, на базе которых формировалось уже более полноценное и обновленное представление о Поднебесной.
ПРИМЕЧАНИЯ
(1) Банников А.Г. Первые русские путешественники в Монголию и Западный Китай. — М., 1954. — С. 3.
2) Малявин В.В. Книга путешествий. — М., 2000. — С. 124.
3) Мясников В.С. Империя Цин и Русское государство. — М., 1980. — С. 91.
4) Путешествие Федора Исакиевича в Китай. В кн. // Сахаров И.П. Собрания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. Кн. 8. — С-П., 1840. — С. 128.
5) Мясников В.С. Империя Цин… — С. 93.
6) Путешествие Федора Исакиевича… — С. 128.
7) Там же.
8) Там же. — С. 129.
9) Там же.
0) Там же. — С. 134.
1) Там же. — С. 131.
2) Там же. — С. 132.
3) Там же.
4) Мясников В.С. Империя Цин… — С. 104.
5) Alvarez Semedo. Histoire universelle du Grand royaume de la Chine. Traduction et introduction de Jean-Pierre Duteil. — Paris, 1996. — P. 14.
(16) Jean-Pierre Duteil // Alvarez Semedo, Histoire universelle du Grand royaume de la Chine. Traduction et introduction de Jean-Pierre Duteil. — Paris, 1996. — P. 15.
(17) Духовное лицо, возглавляющее монастыри определенного ордена в округе.
(18) Alvarez Semedo, Histoire universelle du Grand royaume de la Chine. Traduction et introduction de Jean-Pierre Duteil. — Paris, 1996. — P. 25.
(19) Ibid. — P. 28.
(20) Alvarez Semedo, Histoire universelle du Grand royaume de la Chine. Traduction et introduction de Jean-Pierre Duteil. — Paris, 1996. — P. 28.
(21) Ibid. — P. 31.
(22) Новообращенных.