Автор: О. А Дячок
Вопросы внешнеторговых отношений и взимания пошлин постоянно были в центре внимания во время дипломатических переговоров, а посему нашли отражение в межгосударственных соглашениях и других международных актах. В данной статье под указанным углом зрения анализируются документы, содержащиеся в книгах Литовской метрики.
Внешняя торговля была сопряжена со многими рисками и убытками. Но, потеряв товар или его часть, купцы пытались юридическими методами возместить свои потери. Действительные или мнимые обиды, причиненные купцам на территории другого государства, влекли за собой обращения к правителю последнего. В частности, в конце XV в. (документ датируется периодом между 1479 и 1490 гг.) псковичи, «урадиша <…> на вечи», направили посольство к великому князю литовскому, королю польскому Казимиру IV 1. Среди вопросов на первом месте была жалоба об ограблении луцким старостой псковского купца Микифорки. Псковичи просили, чтобы король «тому делу управу далъ по крестному цалованью а отчина великихъ князеи»2. Следует отметить, что положения, регулировавшие внешнюю торговлю, имелись в договорах Великого княжества Литовского (далее ВКЛ) с великими княжествами и республиками Северо-Восточной Руси еще до их объединения в единое Московское государство. Так, 30 декабря 1440 г. великий князь литовский Казимир подписал договор с Псковом, в котором определялось, что купцу «путь чистъ изо всее моее отчыны въ Псковскую землю. А гостю торговати в Пъскове без пакости, по старои пошлине со всяким гостем, такожъ и
псковичомъ <…> путь чыстъ во всю мою отчыну, в Литовскую землю. А гостю торговати во все Литовскои земли по старыне, без пакости, по старои пошлине со всякимъ гостемъ». Был оговорен и механизм решения спорных вопросов: «Аже вчыниться пеня гостю в Литве псковъскому, кончать по великого князя правде и по целованью. Аже вчыниться пеня нашымъ <…> во Пъскове, кончать по псковскои правде и по целованью»3. В ответе Казимира псковитянам, датируемом 1479–1480 гг., в частности, сказано: «А што говорили есте, же вашимъ не дають з немцы торговать, ино о томъ хочомъ доведатися, какъ будеть здавна бывало, и откажомъ о томъ нашимъ посломъ, доведавшися»4. В 1486 г. уже Казимир в послании к посадникам Пскова поднимал вопрос об обидах и насилиях, причиненных виленским и полоцким купцам в этом городе, и требовал расследовать их дела согласно действующему взаимному соглашению5.
Аналогичные с указанными выше положения содержатся и в договоре ВКЛ с Великим Новгородом, подписанном также в 1440 г. Но он имеет некоторые отличия. В частности, приехавшие с товаром великого князя должны были торговать с новгородцами на Немецком дворе. Кроме того, Казимир брал на себя обязательство не препятствовать проезду купцов в Новгород или из него6. Роль
купцов из земель ВКЛ в торговле Великого Новгорода была значительной. Н. И. Костомаров отмечал, что «из иностранных купцов, торговавших в Новгороде в начале XVI века, первое место занимали фламандцы, за ними литвины. Такое стечение купцов давало ему значение первого торговища в России». Многие «литвины», т. е. купцы из ВКЛ, жили в городе постоянно7.
31 августа 1449 г. был подписан мирный договор великого князя московского Василия Темного с Казимиром IV, в котором, в частности, значилось: «<…> гостемъ нашым гостити без рубежа и без пакости»8. В договоре великого князя тверского Михаила Борисовича с Казимиром IV 1483 г. также оговаривался свободный проезд купцов и торговля «без рубежа и без пакости», а пошлины
должны были взиматься «по-давному, а нового не прымышляти». Это дословное повторение положения договора между великим князем тверским Борисом Александровичем и его дедом — великим князем литовским Витовтом от 3 августа 1427 г., перенесенное в договор с Казимиром IV 1449 г.9
С конца XV в. вопросы обид, причиненных купцам, поднимались в ходе переговоров между ВКЛ и Московским государством. В статейном списке посольства великого князя московского Ивана III к Казимиру IV от 1 января 1488 г. зафиксирован протест против увеличения размера пошлин в украинских и белорусских городах ВКЛ. Документ также содержит перечень незаконных, по мнению московской стороны, конфискаций купеческих товаров в счет неуплаченных пошлин10. Н. Н. Бантыш-Каменский упоминает, что во время аудиенции 23 июля 1489 г. у Ивана III князя Тимофея Мосальского, бывшего с посольством от польского короля, московская сторона указывала на «лишние сборы мыт и пошлин» с ее людей11. Протест против конфискации товаров у тверского купца Климуши Михалева киевским наместником Юрием Пацовичем содержится в статейном списке посольства от Ивана III к Казимиру IV от 7 мая 1490 г.12 Н. Н. Бантыш-Каменский пишет, что 7 мая 1490 г. «по причине умножающихся от поляков российским подданным обид» к польскому королю
был отправлен посол сын боярский Михайла Кляпик Еропкин с представлением о чинимых проезжающим через Польшу и Литву с товарами в Россию московским, новгородским и тверским купцам «грабительствах, убийствах и сборе лишних мыт и пошлин» и «с прошением как о унятии всех таковых беспорядков, так и о удовольствии обиженных». Предписывалось подать жалобные списки, а также указать, кому именно и какие обиды были нанесены. Еропкин возвратился в Москву с ответом, что король уже приказал некоторую часть награбленного возвратить российским купцам, а о других случаях велел учинить расследование13.
30 ноября 1491 г. в Москву прибыло посольство от Казимира IV, возглавляемое дворянином Василием Хрептовичем. Среди других поднимался вопрос об убийстве московскими людьми двух смоленских купцов и отнятии их товара. Иван III через дьяка Федора Курицына ответил, что убийцы уже найдены и наказаны, а «пограбленные товары сыскиваются от их родственников, что взяты прежде ордынцами в полон, а ныне приведены оттуда в Москву»14.
Вскоре в мирном договоре между великим князем московским Иваном III и великим князем литовским Александром Казимировичем от 5 февраля 1494 г. была закреплена беспрепятственная торговля купцов на территории обоих государств: «А гостем нашым по нашым землям на обе стороны гостити без рубежа и без всякое пакости». Как видно, это расширенная формула упомянутого
выше договора. Говорилось тут и о Пскове: «А во Пъсковъ, в мою отчыну, ис твоих земль послу и гостю изо въсее твоее отчины во Пъсковъскую землю, а гостю торговати во Пъскове без пакости по старои пошлине со всякимъ гостем, такъже и пъсковъскому послу и гостю изо всее моее отчыны, изо Пъсковъское земли, в твою отчыну гостю Пъсковскому торговати во всих твоих земляхъ во твоеи отчыне безъ пакости по старои пошлине со всякимъ гостем»15.
Но и после заключения мира случаи «пакости» по отношению к купцам имели место. В частности, в послании от 11 июня 1494 г. своему тестю великому князю московскому Ивану III великий князь литовский Александр Казимирович говорит о захвате в Вязьме товара смоленских купцов и требует его вернуть16. А в 1496 г. уже московский государь требует от литовского «управу учынити», чтобы возместить убытки купца Грыдка Возила, пострадавшего от действий киевских мытников, потопивших его судно «зъ рухлядью». В ответ на это было сказано, что господарь уже рассматривал данное дело и купец не смог доказать факта причинения ему мытниками ущерба17. Позже великим послам Александра Казимировича18, отправленным в конце 1502 — начале 1503 г. в Москву для ведения переговоров о заключении мирного договора, предписывалось в случае упоминания об этом происшествии отвечать, «што ж тая речъ была сужона у Вильни, а такъ люди его м(и)л(о)сти досветчыли, иже тые купъцы не были забраны, а отъ воды товары их згинули, а ни одному человеку в томъ они не дали вины»19. В посольстве великого князя литовского, короля польского Сигизмунда I
(Жигимонта)20 к великому князю московскому Василию III обращалось внимание на задержку купцов в Московском государстве несмотря на «опасную грамоту». Литовский государь предлагал отпустить купцов с товарами, чтобы впредь торговцы ездили в соседнюю страну без опаски21. В ответе же говорилось, что «наместники и приказники» Жигимонта задержали купцов из Московского государства и отняли у них товары, а иных хотя и отпустили, но товары у них также отобрали. Василий III предлагал литовскому правителю отпустить задержанных домой вместе с их товарами, после чего обещал освободить и купцов из ВКЛ22.
Вновь подтверждение о свободной торговле встречаем в договоре о перемирии на шесть лет между Александром Казимировичем и Иваном III от 26–28 марта 1503 г.: «А вашымъ купцомъ изо всихъ вашых земль во вси мои земли прыехати со всякимъ товаром и торъговати на всякии товаръ, а прыехати имъ и отъехати доброволно, безо всяких зачепок». Но если в мирном договоре от 5 февраля 1494 г. отдельно оговорена свободная торговля как подданных великого князя литовского в Новгородской, Псковской и Тверской землях, так и купцов из этих земель на территории ВКЛ, то в договоре о перемирии 1503 г. фигурирует только Псков: «Такеж и в(а)шое отъчины псковскому послу и гостю изо всее вашое отчыны и Псковъское земли, в нашу отчыну. А гостю псковъскому торговати во всих нашыхъ земляхъ без пакости, по старои пошлине, со всякимъ гостемъ. А из моихъ земль, з моее отчыны, послу и гостю вашу отчыну, и во Псковъ, во въсю Псковъскую землю путь чыстъ. А гостю торговати во Пскове по старои пошлине со всяким гостем»23. В перемирной грамоте между Василием III и Сигизмундом I от 8 октября 1508 г. встречаем те же формулировки, но здесь значится Новгородская, Псковская и Тверская земли24. В «докончальном листе» от 2 июля 1537 г., переданном Сигизмундом I Ивану IV через послов, предлагалось в перемирии предусмотреть свободный приезд, отъезд и свободную торговлю купцов на территории другого государства. Также предлагалось пропускать через свои земли купцов, следующих с послами или самостоятельно в третьи страны транзитом и не отнимать у них товар25.
Следует отметить, что рассмотренные выше случаи подтверждают вывод историков права о том, что трудно найти договор XV–XVII вв., в котором бы не содержались положения о «чистом пути» для купцов «на обе стороны»26.
Интересный факт находим в одном из посланий Александра Казимировича Ивану III (конец 1494 г. или начало 1495 г.). Московский государь ранее известил литовского о том, что дворянин Петр Держкович изъял в Смоленске у можайского купца Якуша Андреева сына двадцать гривен серебра, поскольку серебро относилось к заповедным товарам. Великий князь литовский подтвердил,
что он запретил вывозить серебро за пределы государства и продавать его. Указанный дворянин был послан вслед виленским мещанам, повезшим серебро. Металл был найден у можайского купца, который сказал, что купил его у виленского мещанина. Решение Александра Казимировича было справедливым и никоим образом не нарушало права купца: «Ино нехаи онъ и теперъ нам скажеть, в которого будеть вилневца купил, а мы тому вилневцу велимъ ему тое серебъро заплатити»27. Следует отметить, что практика запретов на вывоз определенных товаров в разных государствах применялась сравнительно часто. В частности, категорический запрет на вывоз из Московского государства золота и серебра был закреплен в Новгородской таможенной грамоте 1571 г.28
Связанные между собой право склада и дорожное принуждение часто становились предметом дипломатических переговоров между ВКЛ и другими государствами. Так, в ответе Казимира IV Ивану III через упоминаемое выше посольство Еропкина (1490 г.) говорилось, что «российские купцы, объезжая
новыми дорогами смоленское и минское мыто, сами подают мытникам причину к отнятию у них товаров»29. В ответе (июнь 1496 г.) Ивану III великий князь литовский Александр Казимирович объяснял, в частности, почему не были пропущены в Московское государство купцы, шедшие с турецким послом,
ссылаясь на практику предыдущих лет: «А которые гости прыхоживали с послом турецъкимъ до нашое земли, тыи опять назад с посломъ жо ворачивались, а иные гости заморскии николи не бывали в нашои земли далеи Киева. До Киева прыездчывали с тавары и, попродавши тавары в Киеве, и опять зася с Киева
ворочывалися, бо зъдавна бывало и за отъца нашого всимъ гостемъ заморскимъ склад бывал в Киеве, а другии — у Великом Луцку»30. Напоминание о складах в этих городах для иностранных купцов находим и в ответе послу великого князя московского, данном в феврале 1498 г. В нем Александр Казимирович обвиняет московского посла Михаила Плещеева в том, что тот провел купцов мимо «главных мест», т. е. мимо пунктов взимания главного (въездного) мыта. В направленном тогда же послании к соседнему монарху великий князь литовский конкретизировал, что Плещеев не поехал определенной дорогой на Киев, а поехал «полем» мимо Черкасс, Канева и Киева к Путивлю. В ответе Александр Казимирович также обратился к Ивану III, чтобы тот приказал своим послам ездить обычными дорогами. С ними должны были следовать московские или заморские купцы, «ажбы мытъ нашых не объездчали, и, где зъдавна склады гостемъ бывали, тут бы и тепер были, какъ жо и в доконъчани о томъ записано, што гостемъ нашымъ доброволъно ездити на обе стороны по нашымъ землямъ старыми обычаиными дорогами, а мыта и пошлины везде платити по-старому, а новыми дорогами мыт не объежъдчати»31. Указанный «полевой» путь от
Перекопа до истоков реки Коломак мимо Путивля, Новгорода-Северского и далее на Москву был достаточно популярным среди тогдашних контрабандистов. Некоторые из них брали проводниками и представителей властей ВКЛ на местах. Последние за свои услуги получали соответствующую плату32.
На указанные эпизоды обращалось внимание великих послов Александра Казимировича, отправленных в конце 1502 — начале 1503 г. в Москву для ведения переговоров о заключении мирного договора: «А естли будеть мовено, ижъ послове кн(я)зя московъского и тежъ купцы не бывають перепущени ехати, куды имъ надобе, ино отповедати, иже оного часу король его м(и)л(о)сть мелъ
непрыязнь с турецъкимъ, и для того посол его не былъ перепущенъ, и тежъ, што купъцы, езъдечы с послы, мыта не дають. Бо верымъ и ведаемъ добре, ижъ такии мыта естъ по всимъ землямъ и въ васъ тежъ, коли которыи купцы мыта проминают, а мыта не заплатившы, тогды у тыхъ товары их забирають»33. Но в упомянутом выше договоре о перемирии на шесть лет от 26–28 марта 1503 г.
этот аспект не нашел отражения. Напротив, было оговорено не отнимать товар у послов и едущих с ними купцов, а пропускать на территорию другой стороны34.
В конце XV в. состоялись два взаимосвязанных события. По литовской версии, подданные великого князя московского — вяземские купцы — попытались объехать смоленскую мытницу, но были задержаны слугами великого князя литовского, среди которых был и смоленский мытник. У нарушителей конфисковали товары, так как «по всимъ землямъ такии обычаи ест, по хрестиянъскимъ и поганъскимъ, которыи гость, где промытитца, мыто проедеть, не заплатившы, тотъ товаръ свои тратитъ». После этого вяземский наместник отомстил за своих земляков, пограбив смолян, которые привезли товар в Вязьму. В марте 1498 г. Александр Казимирович предложил Ивану III, чтобы на границе встретились судьи с обеих сторон и «тому делу право вчинили <…> абы правыи не гинули, а виноватыи бы не корыстовалисе, а в том бы гостем нашым межы нас порубок не было»35.
Как видно из документов, в дипломатических отношениях ВКЛ с русскими княжествами и землями, а позже с Московским государством (середина XV — начало XVI вв.) различные проблемы международной торговли поднимались постоянно. Основными вопросами были обеспечение безопасности купцов на территории другого государства, взимание пошлин, согласно устоявшейся практике, юридический механизм разрешения споров, соблюдение права склада и дорожного принуждения. Вместе с тем и обоюдные нарушения соглашений встречались регулярно. Как отметил еще Н. И. Костомаров, торговля Москвы с Литвой нарушалась беспрерывными войнами и враждой правительств36.
Примечания
1 Великий князь литовский Казимир (1440–1492) в 1447 г. был избран также польским королем, став, таким образом, Казимиром IV.
2 Торгівля на Україні, XIV — середина XVII століття: Волинь і Наддніпрянщина / Упор. В. М. Кравченко, Н. М. Яковенко; Редкол.: М. Ф. Котляр (відп. ред.) та ін. Київ, 1990. С. 29. № 14.
3 LM. Kn. 5: (1427–1506). Vilnius, 1993. P. 246. № 129; АЗР. Т. 1: 1340–1506. СПб., 1846. С. 51. № 38.
4 LM. Kn. 4: (1479–1491). Vilnius, 2004. P. 97. № 36.
6 Ibid. Kn. 5. P. 244–245. № 128; АЗР. Т. 1. С. 52. № 39.
7 Костомаров Н. И. Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII столетиях. СПб., 1862. С. 3, 91.
8 LM. Kn. 5. P. 133. № 78.1; АЗР. Т. 1. С. 65. № 50.
9 LM. Kn. 5. P. 251. № 135; P. 258. № 140; P. 259. № 141; АЗР. Т. 1. С. 46–47. № 33; С. 66. № 51; С. 100. № 79.
10 Торгівля на Україні… С. 32–33. № 17.
11 Бантыш-Каменский Н. Н. Переписка между Россиею и Польшею по 1700 год, составленная, по дипломатическим бумагам… Ч. 1: 1487–1584. М., 1862. С. 6.
12 Торгівля на Україні… С. 37. № 21.
13 Бантыш-Каменский Н. Н. Переписка между Россиею и Польшею… С. 7.
17 Ibid. P. 115. № 63.1, 63.2.
18 Александр Казимирович был великим князем литовским в 1492–1506 гг. и королем польским в 1501–1506 гг.
19 LM. Kn. 5. P. 195–196. № 118.2.
20 В литературе на русском языке утвердилось написание имени «Сигизмунд», тогда как в документах оно писалось «Жикгимонт».
21 LM. Kn. 8: (1499–1514). Vilnius, 1995. P. 110. № 68.
23 Ibid. Kn. 5. P. 210–211. № 118.13.
24 Ibid. Kn. 8. P. 127–128. № 80.
25 Ibid. Kn. 15: (1528–1538). Vilnius, 2002. P. 215–216. № 165.
26 Развитие русского права в XV — первой половине XVII вв. М., 1986. С. 285.
27 LM. Kn. 5. P. 210–211. № 118.13.
28 Дмитриенко С. А. Государственно-правовая деятельность по развитию предпринимательства в период сословнопредставительной монархии в России // История государства и права. 2004. № 3. С. 55.
29 Бантыш-Каменский Н. Н. Переписка между Россиею и Польшею… С. 7.
30 LM. Kn. 5. P. 114. № 62. Текст почти дословно приводится и в статейном списке посольства 1496 г. Ивана III к Александру Казимировичу (Торгівля на Україні… С. 40. № 26).
31 LM. Kn. 5. P. 129–130. № 75–76; Торгівля на Україні… С. 41. № 27.
32 Гальський К. Є. Торгівля й митна справа у середньовічному Києві // Митна політика в Україні: Історичні та правові аспекти проблеми: Зб. наук. праць пам’яті професора Йосипа Леонідовича Рисіча. Дніпропетровськ, 2004. С. 46–47.
33 LM. Kn. 5. P. 195. № 118.2.
36 Костомаров Н. И. Очерк торговли… С. 122.