Автор: Пузанов Владимир Дмитриевич
Журнал: Исторический формат. 2016
Русское государство возникло на территории Восточной Европы, на юге которой властвовали сильные кочевые племена. Отношения с кочевниками были важной проблемой внешней политики России до конца XVIII в. Кочевые племена оказали большое влияние на историю Руси, на политические, социальные, экономические процессы, культуру общества. Кочевые набеги заставляли государство и общество тратить много сил и средств на защиту территории и населения, строить крепости и остроги, формировать военные силы. В XVI в. Русское государство, используя новую военную технику, переходит в наступление на кочевой мир, подчиняет Казанское и Астраханское ханства, строит десятки городов в поле на юге Восточной Европы. Присоединение Сибирского царства к России в конце XVI в. стало одним из результатов этого наступления. Политическая и военная история русской Сибири конца XVI – начала XVIII вв. может быть названа одной из глав сложной истории отношений восточных славян, позднее Киевской Руси, Русского государства, с кочевниками. Таким образом, главной политической и военной проблемой русской власти в Сибири были не местные племена, а кочевые объединения, от которых первые давно уже находились в определенных отношениях зависимости. Кочевники до прихода русских в Азию на протяжении тысячелетий распространяли свою власть на оседлые группы к югу и северу от районов Великой степи. Непосредственный предшественник русской власти в крае – Сибирское ханство, одно из таких поздних политических организаций, очень типичных для традиционного Востока, где небольшие мобильные группы кочевников подчинили себе ряд племен по рекам Оби, Иртышу и Тоболу и их притокам.
На юге Сибири русская колонизация столкнулась с различными кочевыми народами: ногаями, ойратами, восточными монголами, казахами, башкирами. В результате русская колонизация Сибири на протяжении конца XVI – начала XVIII вв. имела военный характер. Борьба с кочевыми набегами была трудной и требовала огромных усилий. Н.И. Никитин справедливо отмечал, что «особенно трудно доставались служилым людям победы в столкновениях с кочевыми народами южной Сибири. По описаниям очевидцев, южносибирские кочевники «являются быстрым и опасным врагом», «очень ловко обращаются» с луком и стрелами, «никогда не идут в набег без кольчуги и пик», «выходят в бой прекрасно вооруженными, т. е. в шлемах, с копьями и в кольчугах» (Никитин 1990: 59).
В 1630 г. служилые люди Томска обратились с челобитной к царю Михаилу Федоровичу, сообщая что «прилегли… под дальнюю царскую отчину под Томский город многие твои государевы изменники и непослушники немирные орды киргизы и калмыки и иных многих немирных землиц люди и приходят под твой государев Томский город и в твои государевы ясачные волости войною великим собранием». Особую тревогу служилых людей вызывало то, что кочевники были хорошо вооружены, «а люди, государь, у них все доспешны и куяшники и пансырники, и нам, государь, холопем твоим, противу твоих государевых изменников и непослушников супротивиться невозможно, выезжать против них не в чем из города на вылазках, и в частых посылках от твоих государевых изменников многия наши братия побиты и переранены» (Томск 1911: 157).
По данным челобитной превосходство кочевников в защитном вооружении позволяло им одерживать победы в стычках, отгонять конские табуны от Томска «и табуны у нас, у холопей твоих, отгоняют потому, что, государь, мы люди не одежные воинскою, збруи пансырей и куяков и шапки у нас, у холопей твоих, нет, а взять, государь, негде, а купить не у кого и не на что». Служилые люди просили выслать в Томск пансыри из «государевой казны» в дар.
В 1630 г. воевода Томска князь Петр Пронской писал царю, что нет ружей для вооружения новоприбранных служилых людей, многие старые служилые люди города служат с луками, а не с пищалями, так как пищалей нет в городской казне Томска, а торговые люди пищалей не привозят и в результате «купить пищали негде» (Томск 1911: 159).
В 1639 г. русское войско из Томска и других городов Сибири было послано вернуть под русскую власть енисейских киргизов. Возглавивший его Яков Тухачевский ранее проезжал землю киргизов и оценивал их силы в 400 тяжеловооруженных всадников, «садится их на лошади с копьи и в куяках», и 500 легковооруженных всадников (РГАДА, Ф. 214, Ст. 84, Л. 12). По его словам, с киргизами «без копей бится не мочно», но хотя в Сибири не было копейщиков, в Томске и на Таре среди иноземцев и казаков имелось «много таких, которым за обычай сидеть на лошади с копьи из гусарскими». Надо полагать, что большинство этих сибирских служилых людей ранее служили в знаменитой польской кавалерии «панцирных гусар» и попали на восток в качестве военнопленных в Смутное время. Яков Тухачевский предложил устроить из них и других групп служилых людей на месте в Сибири, для похода на киргизов, 6 рот по типу европейских – 1 рейтарскую и 5 копейных рот, для чего ему было прислано из Москвы 500 копий, 100 лат с шишаками, 100 карабинов и 6 знамен (РГАДА, Ф. 214, Ст. 886, Л. 233). Первое применение «иноземного строя» было удачным, киргизы потерпели тяжелое поражение.
В 1659-1661 гг. в Тобольске были организованы полки «иноземного строя» -рейтары и солдаты. По свидетельству Котошихина, вооружение рейтар и солдат проводилось за счет казны, в частности, рейтары получали «ружье, карабины и пистоли, а лошади и платье покупают сами». Солдатам выдавали «ружье, мушкеты, бердыши, шпаги, пики малые, а иным даетца шпаги, и мушкеты, и пики долгие, и те мушкеты, для нужного времени, возят за ними на лошадях» (Котошихин 1984: 282).
Своеобразие опыта войны в лесостепном пограничье Сибири – постоянные набеги, стычки – серьезно скорректировало тактику полков, заставив отбросить европейский строй. Полки, которые формировались, в первую очередь, из служилого населения Сибири, в боевых условиях вернулись к тактике традиционных сибирских формирований. В первую очередь, удивлял разнобой рядового состава полков «нового строя» в стрелковом оружии. В Тобольск с пограничья пришли солдаты не только с уставными мушкетами, но с гладкими и винтовальными пищалями, турками. Многие рейтары сменили уставные карабины на саадаки (Пузанов 2006: 115-118).
В 1667 г. новый воевода Тобольска П.И. Годунов (1667-1669) обратился к офицерам полков Петру Дохтурову и Ивану Иевлеву с вопросом, какое оружие необходимо в рейтарском и солдатском строе и какое сибирские полки имеют фактически. Выяснилось, что, помимо тех рейтар и солдат, которые служат с «государевым ружьем» (установленными карабинами и мушкетами), часть рейтар служит со своим ружьем – винтовальными и гладкими пищалями и даже саадаками. Воевода расспросил также и рядовых, которые сообщили, что многие рейтары и солдаты служат со своим ружьем, оставив выданное «государево ружье» дома (РГАДА, Ф. 214, Ст. 367, Л. 771).
П.И. Годунов писал, что после первых боев полки выступали в бой «не строем», начальные люди и рейтары воевали не с ружьями, а «с саадаками»,
«солдаты с винтованными пищалями заровно с беломестными казаки», то есть как привыкли воевать сибирские служилые люди. В результате, московские традиции быстро победили европейскую организацию, Годунов прямо пишет, что деньги на обучение были истрачены напрасно: «а строем те полки по-казацки», «а никогда они стройно под знаменами рейтары не бывали, и распускали их с вашей, великих государей службы по домам и по своим промыслам для своих корыстей начальные люди» (Пузанов 2006: 115).
Юрий Крижанич, хорват католический священник и борец за славянское единство в 1661-1676 гг. живший в ссылке в Тобольске, критиковал строй рейтар и вооружение. По мнению ученого, кавалеристы в латах, рейтары в условиях России были не нужны, так как их легко побеждала легкая татарская конница. Ю. Крижанич писал, что шпаги рейтар смешны в бою с татарами и уступают сабле и полагал, что в Русском государстве нужны драгуны или мушкетеры, «которые носят мушкеты и сражаются пешими», причем особенно полезны эти воины могли бы быть в Сибири для борьбы с калмыками и татарами. Эти положения о военном деле были изложены Ю. Крижаничем в работе «Политика», написанной в первой половине 1660 гг. в Тобольске на основе размышлений о русско-польской войне 1654-1667 гг. и событий башкирского восстания 1662-1667 гг. (Крижанич 1997: 95-100). Вероятно, Ю. Крижанич познакомил с этими идеями нового воеводу Тобольска П.И. Годунова.
С.К. Богоявленский справедливо писал, что ратные люди, служившие в дворянской коннице центральных уездов России, подбирали оружие в зависимости от «приемов войны и вооружения противника». В 1577 г. из 279 чел. дворян Коломенского уезда 94% не имели ружей, но были вооружены саблями и саадаками, из них 163 чел. служили в доспехах. (Богоявленский 1938: 259). К концу XVII в. в вооружении служилых людей конной службы произошли большие изменения. В это время даже в городах Сибири почти все дети боярские служили с «ружьем».
В 1698 г. в Тюмени прошел смотр детей боярских, данные которого представляют, как были вооружены служилые люди Сибири (РГАДА, Ф. 214, Кн. 1176, Л. 543 – 559). Дети боярские – служилая элита городов Сибири выступали не только офицерами у других групп служилых людей края. На юге Сибири, как и на юге России, дети боярские составляли конные отряды, которые обороняли уезды от набегов кочевников.
В 1698 г. сын боярский Осип Ушаков 50 лет служил на лошади мерине вороном, вооруженный саблей, парой пистолетов и карабином, а также в платье воинском – куяк и шлем. С Ушаковым служил его человек калмык Ромашка Васильев «на простой лошади» с саблей и винтовальной пищалью. Иван Молчанов Меньшой 35 лет на лошади мерине коуром, с оружием саблей, парой пистолетов и пищалью завесной. У его человека Семена Иванова была простая лошадь и саадак. Степан Волжин 55 лет служил на мерине сером, с саблей, пистолетом и карабином. Тимофей Давыдов сын Мишуков 37 лет служил на мерине саврасом с саблей, парой пистолей и саадаком. Его человек Иван Федоров имел пищаль завесную. Иван Алтуфьев 55 лет служил на мерине саврасом, имел саблю пистолет и карабин. Его человек служил с саблей. Василий Некрасов 46 лет служил на мерине рыжем, имея саблю и карабин. Его человек Федот Васильев служил с карабином. Петр Молчанов 60 лет служил на мерине рыжем, имея вторую лошадь мерина чалого, сабля саадак и пищаль. Иван Молчанов Большой 55 лет служил с лошадьми мерином чалым и мерином саврасым, саблей и карабином. Осип Парфенов 47 лет служил на мерине сером, имея саблю и пищаль завесную. Его человек Петр Иванов служил, имея саадак. Василий Текутьев 39 лет служил на мерине гнедом, с парой пистолей и саблей, имея воинское платье куяк. Его человек Андрей Астафьев имел саблю и саадак.
Степан Текутьев 23 лет служил на карем мерине, имея саблю, саадак и пару пистолей двухствольных, а также воинское платье панцирь, шлем и тегиляй. Его человек на лошади Иван Самойлов вел еще одну простую оседланную лошадь, у седла которой были еще пара пистолетов и был вооружен саблей пищалью завесной, копьем и куяком (РГАДА, Ф. 214, Кн. 1176, Л. 545 – 560).
По данным списка Тюмени 1698 г. из 61 детей боярских города 2 не явились на смотр, так как в это время находились на службе в других городах Сибири – в Тобольске и в Красноярске. 2 служилых людей не имели оружия, так как по возрасту, одному 21 год, а другому 15 лет, еще не успели получить его из государевой казны (РГАДА, Ф. 214, Кн. 1176, Л. 545 – 560). Это важное замечание свидетельствует, что государство обязалось снабжать служилых людей оружием в Сибири.
Дети боярские Тюмени служили на лошадях, боевым конем был мерин, многие служилые люди (34 чел.) привели на смотр двух меринов. В списке не отмечаются восточные дорогие лошади – аргамаки или кони, на которых ходили в походы знать Русского государства, «под меринами разумели лошадей своих русских; они были невелики, но смирны, и выносили много труда» (Историческое описание 1841: 78). На смотр 9 детей боярских привели своих вооруженных людей, как приводили на смотры послужильцев боевых холопов дети боярские европейской части России.
Холопы были вооружены саблями, саадаками, винтовыми пищалями, карабином, пищалью завесной (которая вешалась на ремне за спиной).
Защитное вооружение имелось только у 6 детей боярских – у двух «воинской куяк», у двух «куяк и шелом», один имел кольчугу, один – дорогой из колец панцирь, шишак и тегиляй. В Сибири наиболее был распространен куяк, доспех восточного типа, распространенный у народов Сибири, «кафтан из плотной материи с металлическими пластинками или бляшками» (Богоявленский 1938: 265).
Рис. 4. Пистолеты с ударно-кремневыми замками, пара. Россия, Москва, Оружейная палата, ХУ11 в. до 1682. Мастер Филипп Тимофеев Ульянов. Железо, дерево, серебро, перламутр, кость; ковка, резьба, насечка, золочение, гравировка, чернь.
Большинство детей боярских были вооружены саблей и ружьем или пистолетом. Оружие детей боярских было очень разнообразно, 39 чел. служили с саблей и ружьем разного типа, 10 чел. служили с саблей и карабином, 2 чел. с саблей, карабином и пистолетом, 4 чел. с саблей и винтовкой, 5 чел. с саблей и пищалью гладкой, 1 чел. с саблей и пищалью завесной, 2 чел. с саблей, пищалями гладкими и пистолетами, 2 чел. с саблей и 2 пистолетами, 1 чел. с саблей, карабином и винтовой пищалью, 1 чел. с саблей, винтовкой и 2 пистолетами, 1 чел. с саблей, карабином и 2 пистолетами, 1 чел. с саблей, пищалью завесной и 2 пистолетами, 1 чел. с саблей и пищалью туркой, 1 чел. с саблей, пищалью и копьем, 3 чел. с саблей, саадаком и винтовой пищалью, 2 с саблей, саадаком и 2 пистолетами, 1 с саблей, саадаком и карабином, 1 с саблей, саадаком и пищалью (РГАДА, Ф. 214, Кн. 1176, Л. 545 – 560).
Несколько детей боярских служили еще по старому обычаю, 3 чел. с саблей и с саадаком. Однако 16 детей боярских на смотре оказались без сабли, но имели другое вооружение, один чел. имел только саадак, один с саадаком и двумя пистолетами, один с пищалью гладкой и саадаком, один саадак и копье, четверо с пищалями гладкими, трое служили с пищалями винтовыми, трое с карабином, один с карабином и винтовой пищалью, один с карабином и сулицей (РГАДА, Ф. 214, Кн. 1176, Л. 545 – 560).
Название «пищаль» долго употреблялось как общее название разных типов ружей. В 30-е гг. XVII в. после начала строительства полков «иноземного строя», которые служили в пехоте с мушкетами, в России постепенно пищалями и самопалами стали называть ружья, которые не были мушкетного или карабинного типа, «а мушкетом называли длинное ружье большого калибра с прикладом, несколько отогнутым вниз и имеющим выемку для большого пальца». (Богоявленский 1938: 274).
Карабины и пистолеты были оружием рейтар конных полков «иноземного строя». Карабины были более легким коротким и удобным ружьем, с колесным замком, который давал больше возможности всаднику стрелять с лошади. Это оружие было довольно дорогим в 1660 гг. в России карабин стоил до 5 рублей, а пара пистолей 2 рубля с полтиной и более. (Богоявленский 1938: 279).
Как отмечал Н.И. Никитин, «пищали в руках ратных людей были для своего времени, конечно же, грозным оружием, однако не следует забывать, насколько сложна была стрельба из громоздких и тяжелых, в основном фитильных ружей XVII в. Всего по 12-16 выстрелов обычно производили из них за целый день ожесточенного сражения. Отсюда неизбежность рукопашных («съемных») боев, где преимущества русских часто сводились на нет не только многочисленностью, но нередко и хорошим вооружением их противников» (Никитин 1990: 58).
Главным военным центром Сибири XVII в. был Тобольск, основанный в 1587 г. В 1599 г. Тобольск стал центром Тобольского разряда, которому подчинялись все уезды Сибири. В городе имелись большие запасы артиллерии и ручного оружия. В 1627 г. в Тобольске имелись 9 пищалей: 3 полуторных медных и 6 полковых медных. Полковые пищали использовались в походах. 2 полковые пищали были посланы в 1627 г. в экспедицию к озеру Ямыш для защиты от нападений ойратов. В 1628 г. в экспедицию с головою Богданом Аршинским были отправлены 3 полковые пищали. Позднее в экспедиции брали обычно 3 полковые пищали, например, в 1660 г. В 1693 г. в экспедицию отправили 8 пищалей медных. Это количество артиллерии было мало для города, пищали часто направлялись в другие города и остроги Сибири и далекие экспедиции на озеро Ямыш и на восток. Так в 1627 г. 1 полковая пищаль была послана в Кузнецк, а 1 полковая пищаль отдана экспедиции, отправленной на р. Енисей для строительства города. (РГАДА. Ф. 214. Ст. 25. Л. 10) В 1628 г. в экспедицию Якова Хрипунова были отправлены еще 3 пищали, 1 пищаль полуторная и 2 пищали полковых. В 1639 г. военная экспедиция стольника и воеводы П.П. Головина, посланная для колонизации р. Лены, получила царский указ для обороны острогов взять в Тобольске 2 пушки, ядром весом 3 гривенки и 10 полковых пищалей, ядром по гривенке и боеприпасы, а также крупный отряд из 395 служилых людей Тобольска, Березова и Енисейского острога (Дополнения 1846: 165).
Новый воевода князь Алексей Трубецкой, приехавший в Тобольск в марте 1628 г., отметил, что в Тобольске остались только 2 полуторные пищали, остальные были отправлены в экспедиции. Трубецкой писал, что в Тобольске мало пушек и боеприпасов, в случае просьб воевод городов Сибири о присылке артиллерии «послать будет нечего». Без артиллерии, по словам воеводы, в Тобольске в городе и остроге, а также для посылки в экспедицию на озеро Ямыш и рассылки по вестям в города «быть нельзя».
В первой трети XVII в. в Сибири началось производство оружия. По данным В.И. Сергеева, в 1626 г. в Томске была поставлена на башне пищаль железная, сделанная в городе кузнецами, присланными с Руси, из железа, добытого по р. Томь. В 1628 г. железная руда была обнаружена около Невьянского острога, и кузнецов из Томска отправили на Верхотурье делать пушки и другое оружие. Позднее воевода Томска писал, что кузнецы, делавшие в Томске полковые пищали, были отправлены в Тобольск (Сергеев 1973: 126).
В 1647 г. в Тобольске было 8 больших пищалей и 2 пищали затинные. Кроме того, в 9 острогах и слободах Тобольского и Тарского уезда имелось 5 пищалей медных и 23 пищалей затинных из арсенала Тобольска. К 1649 г. в городе было 6 пищалей: 4 в городе и в городовых воротах и 2 на башнях острога, Воскресенской и Казачьей. В 1660 г. в Тобольске имелись 1 пищаль полуторная железная и 2 пищали полуторных медных (РГАДА. Ф. 214. Ст. 408. Л. 8 – 9).
В июне 1664 г. новый воевода князь А. Голицын принял в Тобольске «городовой наряд», составлявший только 6 пищалей. А. Голицын писал царю, что этих пушек крайне мало для защиты города при возможном нападении, нет орудий, чтобы поставить на башнях и послать в полки на юг Сибири. Кроме того, в орудиях нуждались города, остроги и слободы Тобольского разряда. В августе 1664 г. в Тобольск с просьбой о присылке оружия обратился воевода Верхотурья, который жаловался, что в государевой казне города нет пушек, затинных пищалей и мушкетов. Часто в города писали приказчики из слобод с просьбой прислать оружие для защиты. А. Голицын отмечал, что в 1664 г. в Тобольск были присланы ручные пищали, но их отдали прибранным стрельцам, причем всем стрельцам оружия не досталось, а ныне в Тобольске «в государевой казне пищалей нет» (РГАДА. Ф. 214. Ст. 663. Ч. 2. Л. 300).
Позднее А. Голицын организовал производство пушек в Тобольске. В Тюмени воевода нашел колокольного мастера стрелецкого пятидесятника Ивана Михайлова, который сделал из рваных пищалей, имевшихся в Тобольске, 2 новые пищали, одна длиной в 2 аршина с вершком, другая 1 аршин с вершком, ядром в 1, 5 гривенки. Эти пищали в Тобольске прошли испытания и были готовы к бою. Эти опыты А. Голицын считал удачными, воевода хотел и дальше производить пищали в Тобольске. А. Голицын писал, что в городе мало меди, из которой делали пищали, и просил у царя разрешения делать новые пищали из медных денег, которых в Тобольске имелось на 103 500 рублей (РГАДА. Ф. 214. Ст. 663. Ч. 2. Л. 446).
К 1672 г. в городе имелись 22 пищали: 3 пищали полуторных, 15 пищалей обычных, 3 обозные пищали 1 полковая пищаль. В 1678 г. в городе находилось 19 пищалей: 3 пищали полуторных, 3 пищали обозных, 1 пищаль медная девятипядная, 1 пищаль медная гладкая, 1 пищаль медная верховая, 7 пищалей медных, 3 пищали медных полковых, одна из которых была сделана в Тобольске. В списке 1678 г. отмечается, что по государевым грамотам и решению бояр из Тобольска были отправлены пищали на восток в Кузнецкий острог, Енисейский, Красноярский, Илимский остроги, в остроги на р. Лену, в Нижнюю Ницынскую слободу Тобольского уезда.
В государевой казне Тобольска имелись запасы ручного оружия. В 1627 г. в арсенале Тобольска состояло 6 пищалей ручных. Эти запасы оружия обычно привозились из Европейской России. В 1627 г. по государеву указу в Тобольск было послано с Москвы с тобольским служилым человеком 10 пищалей ручных. В 1647 г. в арсенале было 38 мушкетов и самопалов старых из Казани. К 1649 г. в казне Тобольска имелось 27 мушкетов и самопалов, а также 45 мушкетов и самопалов старых. В 1652 г. в Тобольск из Москвы были посланы 500 пищалей ручных с русскими замками. Однако эти пищали быстро отдавали служилым людям. Так в 1660 г. в арсенале имелось всего 8 пищалей ручных. В 1693 г. в казне имелось 68 пистолетов. В 1696 г. в казне Тобольска имелось 36 пищалей с жаграми, 9 карабинов, 11 мушкетов, 874 пищалей новых и 1 000 бердышей.
В списках 1638 г. и 1647 г. на службе в Тобольске отмечен самопальный мастер, который ремонтировал старое оружие и делал новое. В 1649 г. у самопального мастера в казну было взято 30 самопалов. В 1702 г. указом государя в Сибири было приказано делать холодное оружие, тесаки, палаши, шпаги. В январе 1703 г. в Тобольске силами оружейного дела мастера Андрея Калтыкеева с товарищем Михаилом Гавриловым началось производство холодного оружия, 1 000 тесаков, 1 000 палашей, 1 000 шпаг по немецкому образцу. В 1704 г. это оружие было изготовлено и отослано в Сибирский приказ, а затем отправлено в полевую армию под Нарву. Однако в марте 1705 г. по приказу Ф.Ю. Ромодановского производство холодного оружия в Тобольске было прекращено (РГАДА. Ф. 214. Оп. 5. Д. 828. Л. 1).
Это оружие раздавалось прибранным служилым людям, иногда отсылалось в другие города Сибири. Крупные партии ручного оружия из Москвы отправлялись через Тобольск в восточные уезды Сибири. 10 октября 1657 г. по царскому указу судье приказа Большой казны И.Д. Милославскому у него было велено взять 1000 пищалей «з замки добрых», для отправки в Сибирский приказ и в Сибирь. Эти пищали предназначались для отправки в Томск, для защиты Томского разряда от набегов енисейских киргизов.
В 1695 г. по государевой грамоте из Тобольска в Тюмень было послано 50 ручных пищалей. В 1696 г. 50 пищалей были даны служилым людям, по цене 30 алтын 4 деньги за пищаль. В списке 1696 г. отмечалось, что 20 бердышей отданы караулу стрельцов в городовой проезжей башне Тобольска. В ряде случаев оружие выдавали жилецким людям. Так, в 1693 г. в Тобольск были взяты назад 20 ручных пищалей, отданных на время по просьбе митрополита Корнилия крестьянам в Усть-Ницынскую слободу, пара пистолетов была дана одному из детей боярских. В списке 1696 г. отмечалось, что 25 пищалей с жаграми и боеприпасы были переданы на время в Новую Ишимскую слободу по просьбе беломестных казаков и крестьян. В государевой казне Тобольска находилось холодное оружие. К 1647 г. в арсенале имелось 7 знамен, 3 наручей, 47 панцирей, 50 шеломов и шишаков. В 1644 г. по государевой грамоте панцири и шлемы были отданы в литовскую роту ротмистру Даниле Аршинскому и голове Гавриле Грозину (РГАДА. Ф. 214. Кн. 408. Л. 7).
Воеводы городов Сибири часто писали в Москву о проблемах с обеспечением оружием и боеприпасами. 20 декабря 1651 г. воевода Верхотурья Всеволожский сообщил в Сибирский приказ, что ранее, «в прошлые годы», по государевым указам с Москвы и Казани в город присылалось «государево ружье» – мушкеты и пищали солдатские, которые отправлялись затем в слободы Верхотурского уезда для защиты от набегов кочевников ойратов. По данным воеводы, часть ружей были оставлены в государевой казне города Верхотурья, но замки этих ружей сломались. Воевода сообщал, что приказчики слобод Верхотурского уезда писали в город, что у ружей, которые находились в их слободах, сломаны замки, а чинить их некому, т.к. на Верхотурье нет бронника. Кроме того, и такого оружия на Верхотурье и в слободах уезда имелось мало. Приказчики из слобод часто писали в город о вестях про возможные нападения кочевников и о том, что у населения нет ружей. По словам воеводы, слободы Верхотурского уезда стали в поле около с кочевым миром, «и без ружья, и без бронника, на Верхотурье и в слободах быть немочно» (РГАДА. Ф. 214. Ст. 408. Л. 130).
22 декабря 1651 г. воевода Тюмени Иван Веригин сообщил в Сибирский приказ, что когда он прибыл в Тюмень на службу, то нашел в государевой казне города из ручного ружья только 21 пищаль. Позднее эти пищали и другие, найденные воеводой в городе, были, по его словам, розданы тюменским служилым людям и новикам – детям служилых людей, впервые вступающим в службу, которые были зачислены на «выбылые места» и ранее «служили своими пищалями». Таким образом, челобитная Ивана Веригина свидетельствует, что государство брало на себя в Сибири обязательства обеспечить служилых людей огнестрельным оружием -пищалями. Однако как видно из той же челобитной, служилые люди получали оружие от воевод далеко не всегда и часто должны были служить своим ружьем, пока из русских городов не привезут новых партий оружия. Кроме того, как отмечает Иван Веригин, в особых случаях, а именно – при набегах на город кочевников – воевода был обязан вооружить пищалями и другим оружием не только служилых, но и «жилецких» людей – посадских людей и крестьян. Однако и здесь жизнь далеко не всегда могла соответствовать царским указам. В частности, воевода Иван Веригин отмечал, что на Тюмени в государевой казне пищалей мало, и при набеге кочевников «жилецким людям ружья будет дать нечего» (РГАДА. Ф. 214. Ст. 408. Л. 133).
В 1650 году государевой грамотой воеводе Тюмени было приказано писать о новых пищалях в Тобольск воеводе Тобольского разряда Шереметьеву. По государевой грамоте воевода Шереметьев должен был посылать из Тобольска, обладавшего, по представлению Сибирского приказа, главными запасами оружия в крае, ручные пищали по городам края. В ответ из Тобольска в Тюмень на государеву грамоту было написано, что в государевой казне Тобольска имеется всего 17 ручных пищалей, в результате посылать на Тюмень нечего, т.к. в Тобольске нужны запасные пищали на случай набега кочевников. В итоге воевода Иван Веригин отправил письмо в Сибирский приказ и бил челом царю, чтобы он разрешил этот вопрос (РГАДА. Ф. 214. Ст. 408. Л. 133).
В середине XVII в. за Байкалом русские отряды встретились с маньчжурами, которые в это время завоевывали Китай. Маньчжуры – могущественные и воинственные противники, часто воевавшие с казаками за земли Даурии дали следующую характеристику русских «храбры как тигры и искусны в стрельбе» (Никитин 1990: 43).
По сведениям голландца Николая Витсена, путешествовавшего по России в 1664-1665 гг., население Сибири было, как правило, «… хорошо обеспечены оружием, так что, когда язычники – разбойники пытаются их обидеть, они закрываются в своих домах и из ружей стреляют через окна и с легкостью изгоняют их». Акты XVII в. свидетельствуют, что власти Сибири не только поощряли распространение огнестрельного оружия у русского населения, но иногда и раздавали его сами из «государевой казны».
Особенно широкой подобная практика была на территории Верхотурского уезда, где было мало служилых людей и много слобод с крестьянским населением. 8 апреля 1664 г. староста пашенных крестьян Невьянской слободы Андрей Сидоров сын Шмаков подал отписку на Верхотурье, что принял из государевой казны 15 пищалей с ложами и замками, 7 замков шкоцких, 7 простых, староста Ницынской слободы принял 10 пищалей (РГАДА. Ф. 1111. Оп. 2. Д. 120. Л. 6). В 1668 г. у приказчика верхотурского сына боярского Семена Будакова в остроге Пышминской слободы на «острожном ряду» имелась затинная пищаль и 20 железных ядер, в казне имелся 21 мушкет, которые раздавались населению. В слободе жило 13 беломестных казаков и 45 оброчных крестьян (РГАДА. Ф. 1111. Оп. 2. Д. 157. Л. 4).
В грамоте Федора Алексеевича 22 сентября 1679 г. верхотурскому воеводе Р. Павлову, в связи с доведением до тысячи человек драгун на Исетской линии, предписывается выдать им мушкеты и пищали, «…которые были у солдат и у беломестных казаков и у крестьян даны из нашей великого государя казны». В 1682 г. воевода Верхотурья Ларион Лопухин сообщал тобольскому воеводе князю Голицыну, что город не готов к ожидавшейся войне с башкирами: «на Верхотурье в государевой казне ружья нет», имевшееся оружие не годилось к стрельбе, было мало боеприпасов и мало служилых людей, поэтому «Верхотурского уезда слободы и остроги послать нечего». Подобная ситуация была и в слободах, где ружья и боеприпасов было мало «и в приходе воинских людей» по словам воеводы обороняться будет нечем (РГАДА. Ф. 1111. Оп. 2. Д. 307. Л. 16). Воевода указывал, что к 1682 г. в составе Верхотурского уезда было построено 12 слобод и острогов, в которых «пушек нет и мушкетов мало». Беломестные казаки, пашенные и оброчные крестьяне уезда обратились к воеводе с челобитьем, что в слободах и острогах «беречься невозможно и в приход воинских людей оборониться нечем» (РГАДА. Ф. 1111. Оп. 2. Д. 307. Л. 108). Так, в Чусовской слободе не было пушек и затинных пищалей и «ручных пищалей мало, а та Чусовская слобода стоит с приходу башкирской степи».
В Ирбитской слободе в 1682 г. у беломестных казаков имелось только 24 мушкета и небольшое количество боеприпасов, которого, по оценке приказчика, было «к воинскому делу мало». По данным приказчика Ивана Томилова, в Арамашевой слободе имелось 26 мушкетов и 2 пищали – одна на проезжей башне «пищаль небольшая», вторая пищаль затинная и мало боеприпасов. В Ницынской слободе также имелось мало оружия и боеприпасов, «а которые мушкеты есть, у тех замки поломаны», в слободе не было кузнеца, который мог бы исправить замки, ближайший находился в Невьянской слободе. В Невьянской слободе также оружия было мало, «в осадное время сидеть некем и не с чем». Верхотурский сын боярский Михаил Бибиков, посланный 9 августа 1682 г. из города в Краснопольскую слободу, должен был собрать у крестьян розданные им ружья, бердыши и рогатки и положить в казну на случай обороны, а также перевезти пушку и пищаль затинную в более угрожаемую Чусовскую слободу (РГАДА. Ф. 1111. Оп. 2. Д. 307. Л. 127, 128, 144).
Артиллерия и ручные пищали давали служилым людям и крестьянам Сибири значительное преимущество над военными отрядами кочевников, особенно в случае обороны за стенами острогов. В результате правительство запрещало продавать башкирам, ойратам и народам Сибири пищали и другое военное снаряжение. Однако «торговые люди» из России эти запреты постоянно нарушали. 10 августа 1620 г. воевода Верхотурья И. Пушкин писал царю, что торговые люди везут из русских городов в Сибирь запрещенные товары. Воевода отмечал, что ранее по царским грамотам прежним воеводам было предписано не разрешать торговать в Сибири шлемами, панцирями, копьями, топорами, ножами, без особых проезжих грамот. Эти товары следовало отбирать у торговцев в государеву казну. 24 сентября 1620 г. грамота царя Михаила Федоровича на Верхотурье воеводе И. Пушкину подтвердила, чтобы торговые люди не торговали с ясачными людьми оружием и другими запрещенными товарами (Акты исторические. 3: 87).
Однако и в конце XVII в. ойраты и родовая знать Сибири привозили оружие из Москвы. В январе 1680 г. таможенный голова Верхотурья Никита Маслов сообщил в Сибирский приказ, что послы ойратов, якутские и остяцкие князцы, а также в провожатых с ними бухарские торговцы и татары возят с Москвы в Сибирь «многие товары», в том числе ружье и боеприпасы. По данным Никиты Маслова, на заставе послы и князцы, пользуясь особым статусом, не давали осматривать товары русским стрельцам. В результате царь Федор Алексеевич разрешил осматривать ойратских и монгольских послов на Верхотурье, а взятое у них оружие брать в государеву казну (Акты исторические. 5: 82).
В XVII в. особенно активно распространялось огнестрельное оружие, запрещенное правительством к продаже нерусскому населению, среди башкир. В эпоху восстания 1662-1667 гг. башкиры часто захватывали пищали и винтовки у русского населения, однако воевали они обычно своим традиционным оружием. Позднее, после восстания оружие из русских городов начало активно продаваться в улусах башкир. Главную роль здесь, по данным источников, играли торговцы из городов Сибири. В 1675 г. по данным приказа Казанского дворца у башкир Сибирской дороги, которые жили в Зауралье к востоку от Уфы, и около Уфы появилось много пищалей и винтовок, в результате чего, башкиры научились стрелять из пищалей, оставив привычную стрельбу из луков. Пищали и боеприпасы привозили и продавали башкирам русские из сибирских городов. В марте 1675 г. царь приказал воеводе Верхотурья Хрущеву усилить контроль за тем, чтобы русские люди не продавали и не меняли иноземцам пищалей, сабель, коней, бердышей, ножей, топоров, панцирей, шишаков, наручей, и ратной збруи ойратам, китайцам, бухарцам и башкирам (Акты исторические 4: 541). Все эти распоряжения правительства не имели особого значения. В 20-е гг. XVIII в. бургомистр Кунгура Юхнев охарактеризовал башкир, как «народ военной…почитай, в каждом дворе есть пансер, копье, лук и сабель, тако ж де и ружье, которое турки зовут» (Демидова 1961: 227).
В результате активных набегов казахов на слободы южной Сибири в конце XVII в. правительство проводит политику вооружения всего русского мужского населения края. 19 апреля 1699 г. Петр I в грамоте тобольскому воеводе князю М.Я. Черкасскому приказал летом этого года разрушить малые заимки и деревни, находящиеся в районе набегов «неогороженные, некрепкие и малолюдные» и свести их население в крупные слободы, укрепляя их «всякими крепостьми». Одновременно было приказано вооружить все население сибирского юга, для чего Петр I приказал продать крестьянам по себестоимости старые пищали из тобольского запаса. Отныне все «пашенные мужики» были обязаны иметь личное оружие -ружья, копья и бердыши, которое предписывалось проверять на смотрах, за отсутствие ружья Петр I приказал брать пеню 1 рубль с человека (Пузанов 2009: 356).
17 января 1701 г. указ Петра I требовал в городах и слободах Тобольского уезда «а наибольше в тех местах, которые к степям близки» от слободских всякого чина людей и крестьян «тех слобод и деревень быть в готовности с опасением, чтоб у них, против наших великого государя прежних указов, было у всякого конного и пешего, ружье, пищали, копья, бердыши, саадаки, а в острожках и в драгунском полку и пушки». В случае отсутствия «у крестьян у кого» ружья, Петр I требовал купить его или выменять на хлеб.
Перепись Киндермана 1749 г. по 11 пограничным слободам Среднего Притоболья, входящих в состав Ялуторовского дистрикта, зафиксировала у его жителей 961 единицу огнестрельного оружия, в том числе 798 винтов, 88 турок, 13 фузей, 19 мушкетов, 33 глади, 2 карабина и 8 пистолетов (Пузанов 2009: 386). Обращает на себя внимание сам факт переписи в период опасности нападения джунгар всего боеспособного (от 16 до 50 лет) мужского населения пограничных слобод Сибири, которые рассматривались администрацией как главный резерв вооруженных сил. В Среднем Притоболье такой резерв составлял 6302 чел., 15% которых имели ружья различных систем. Количество оружия на человек колебалось в зависимости от близости слободы проживания к границе. Например, в Салтосарайской слободе огнестрельное оружие имели лишь 6% боеспособного населения, зато в Утятской и Верх-Суерской 23% и 34% соответственно, в большинстве слобод эта цифра составляла 14% (Емуртлинская слобода) – 15% (Царев Курган). Наряду с учтенным частным оружием, в острогах и слободах Южного Зауралья находилось значительное количество артиллерийских систем. К 1741 г. в Исетском дистрикте было 20 пушек различных калибров, в Окуневском дистрикте 22 пушки, в Ялуторовском и Шадринском дистрикте – по 29, из которых 14 приходилось на Далматовский монастырь – всего 100 орудий, к ним необходимо прибавить количество артиллерии Сибирского полка слободских драгун, возросшей с 11 до 38 орудий к 1744 г. (ГАОО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 21. Л. 1 – 191, Д. 57, Л. 74 – 80).
ЛИТЕРАТУРА
Акты исторические. 3 – Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 3. СПб., 1841. 501 с.
Акты исторические. 4 – Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 4. СПб., 1842. 565 с.
Акты исторические. 5 – Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 5. СПб., 1842. 539 с.
Богоявленский 1938 – Богоявленский С.К. Вооружение русских войск в XVI-XVII вв. // Исторические записки. Т. 4. М.: Издательство АН СССР, 1938. С. 258-283.
Демидова 1961 – Демидова Н.Ф. Управление Башкирией в первой трети XVIII в. // Исторические записки. Т. 68. М., 1961. С. 211-237.
Дополнения 1846 – Дополнения к Актам историческим, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 2. СПб., 1846. 279 с.
Историческое описание 1841 – Историческое описание одежды и вооружения российских войск. Ч. 1. СПб., 1841. 373 с.
Котошихин 1984 – Котошихин Г. О Московском государстве в середине XVII столетия // Русское историческое повествование XVI-XVII вв. М.: Советская Россия, 1984. С. 162-314.
Крижанич 1997 – Крижанич Ю. Политика. М.: Новый свет, 1997. 528 с.
Никитин 1990 – Никитин Н.И. Освоение Сибири в XVII в. М., 1990. 144 с.
Пузанов 2006 – Пузанов В.Д. Русские полки «иноземного строя» в Сибири в XVII в. // Вопросы истории. 2006. № 7. С. 110-121.
Пузанов 2009 – Пузанов В.Д. Военные факторы русской колонизации Западной Сибири (конец XVI-XVII вв.). СПб., 2009. 445 с.
Сергеев 1973 – Сергеев В.И. Железоделательное производство в Томске и Кузнецке в первой трети XVII в. // Русское население Поморья и Сибири. М., 1973. С. 125-129.
Томск 1911 – Томск в XVII в.: материалы для истории города. СПб., 1911. 169 с.