Автор: Рябченко Александр Григорьевич, Руденко Константин Игоревич

Журнал: Общество и право. Выпуск № 3 (45) / 2013

В Московском государстве во второй половине XV в. единство уголовного процесса, существовавшее ранее, окончательно разрушается: появляется различие между собственно «судом» (обвинительным процессом) и «розыском» (следственным процессом) ^{[1, с. 13]}. До появления первых общегосударственных судебников всякий процесс носил обвинительный характер. Розыскные начала уголовного судопроизводства обнаруживаются в Псковской судной грамоте 1467 г., которая требовала обязательного участия представителя власти в расследовании дел о кражах. Зарождение же централизованных государственных судебно-полицейских органов относится к концу XV в. Большое значение для создания централизованной и однообразной системы управления имело составление в 1497 г. Судебника. Источниками Судебника были Русская Правда, Псковская судная грамота, некоторые уставные грамоты, различные местные законы и великокняжеские указы. Большая часть статей Судебника была написана вновь в соответствии с потребностями развивающейся централизованной государственной системы. Вместе с тем, Судебник 1497 г. содержит немало черт, сходных с судопроизводством, установленным еще во времена Русской Правды и носящим состязательный характер процесса. Вместе с тем, отдельные положения, закрепляемые Судебником, свидетельствуют о появлении новой формы уголовного процесса. Так, профессор С.В. Юшков, исследовавший процесс становления права в централизованном Русском государстве в XV в., отмечает, что усиление классовых противоречий приводит к тому, что при обвинении в наиболее тяжких преступлениях (душегубство, разбой, «татьба» с поличным со стороны «лихого», т.е. неблагонадежного человека, иные преступления, направленные на подрыв государственной власти и феодального строя) применялась следственная, или инквизиционная, форма процесса, которая носила тогда название сыска, или розыска ^{[2, с. 22]}. Инквизиционная форма процесса, в отличие от состязательной формы, не предполагала обязательного участия сторон в процессе и наличия жалобы для возбуждения уголовного дела. Достаточно было инициативы самого суда, который выступал в роли истца от имени государства. Основное значение Судебника 1497 г. заключалось в том, что он вводил на всей территории государства единообразный порядок суда и управления. Согласно Судебнику 1497 г. повсеместно вводилась розыскная форма процесса, в качестве мер наказания за многие преступления Судебником предполагалась смертная казнь, торговая казнь (битье кнутом). Судебник расширил круг деяний, подпадающих под категорию преступлений (например, в разряд преступлений попали крамола, «церковная татьба» (кража церковного имущества), ябедничество), и дал новое, более широкое, по сравнению с предыдущими нормативно-правовыми актами, понятие преступления, а также понятие особо опасного преступления ^{[3, с. 281-283]}. При Иване III преступные деяния перестают быть частным делом потерпевших. Защита от них переходит в разряд государственных функций. В этот период развития государства окончательно формируется целостная система наказаний, отличающаяся суровостью. Штрафы применяются лишь за малозначительные преступления либо в качестве дополнения к основным наказаниям. Широкое распространение получают телесные наказания, лишение свободы на определенный срок и смертная казнь.

Среди реформ 50-х гг. XVI в. на первом месте по праву стоит реформа уголовного судопроизводства. Еще в малолетство Ивана Грозного была начата очень важная губная реформа (от слова «губа» – уезд, по другой версии -от глагола «губить», т.е. подавлять «лихих людей», преступников), вызванная постоянными жалобами населения на недостаточно энергичную борьбу с преступностью со стороны наместников-кормленщиков, более заинтересованных в получении судебных доходов, чем в искоренении преступности как таковой. Одной из предпосылок проведения такой реформы стала неспособность существовавших на тот момент столичных розыскных органов Московского государства, именовавшихся в то время «особыми обыщиками» ^{[4, с. 19]}, эффективно бороться с преступностью на местах. Нужно отметить, что в то время в некоторых регионах государства, например в Новгороде Великом, разбои и другие преступления принимали поистине массовый характер. Так, в летописи было записано: «в домехъ и на путехъ и на торжищахъ убийства и грабления во граде и по погостам великие учинился, проходу и проезду нет». В целом «особые обыщики» не смогли справиться с растущей преступностью, а также причиняли значительный вред населению, от которого поступали многочисленные жалобы. Все это говорило о необходимости проведения судебной реформы. На первом этапе судебной реформы (конец 1530-х -начало 1540-х гг.) согласно нормам уставных грамот, выданных местному населению от имени Ивана Грозного (например, Белозерская или Каргопольская грамоты, датированные 1539 г.), в ряде мест введены должности «выборного» головы и его выборных помощников. Они должны были производить розыск «ведомых» разбойников (в одном случае и воров), следствие и суд над ними, а затем исполнять судебные постановления. Для ловли «разбойников», к которым в то время относили и восставших крестьян, на втором этапе реформы (2-я половина 1540-х – середина 1550-х гг.) была создана особая должность губного старосты. Жители уезда – служилые землевладельцы (бояре, дети боярские, дворяне), духовные лица и дворцовые крестьяне – должны были съезжаться и выбирать губного старосту из местных дворян и детей боярских. Претендент на эту должность должен был быть человеком с образованием или, как сказали бы в наше время, человеком, способным по своим деловым и личным качествам эффективно выполнять возложенные на него обязанности по борьбе с преступностью. При имеющихся неразрешимых разногласиях среди выборщиков губного старосту назначали непосредственно из Москвы ^{[5, с. 745]}. В помощь губному старосте крестьяне выбирали нескольких (как правило, 4-5) губных целовальников (значение слова происходит от «целовать крест» -присягать). Целовальники избирались из крестьянской и посадской верхушки и утверждались на действительную службу. У губного старосты была своя канцелярия – губная изба, делопроизводством в которой занимался выборный губной дьяк. Обязанности губных старост сводились к поимке «лихих людей», проведению следствия и казни виновных. Для «сыска» (отыскания преступников, что составляло сущность губного процесса) губной староста периодически собирал жителей губы (уезда) и производил «повальный обыск»: присутствующие («обыскные люди») должны были указать «лихих людей» в данной местности. Наместники уже не вмешивались в дела по поимке преступников и только лишь получали полагавшиеся им судебные пошлины. Этот момент нужно отметить особо – это был один из первых шагов к замене суда кормленщиков судом государственным. В отличие от наместничьего суда, в котором дела возбуждались в порядке частного обвинения и в котором существовал состязательный процесс, в губном суде для начала судебного разбирательства необходим был, как минимум, один из трех нижеперечисленных поводов: 1) поимка на месте совершения преступления с поличным; 2) оговор на повальном обыске («лихованный оговор»); 3) «язычная молвка», т.е. дурные слухи о подозреваемом среди соседей ^{[5, с. 746]}. Важным отличием, как уже было указано выше, губного суда от наместничьего было отсутствие состязательности сторон в судебном процессе, весь процесс сводился к проведению расследования, допросу «обыскных людей» и самого преступника, и после этого выносился приговор – «кому что поведется». С течением времени из судов наместников и волостей изымались дела разбойные, татинные (дела о воровстве), а впоследствии и убийственные и передавались губным учреждениям – губным избам, губным станам и Разбойному приказу. Губные учреждения становятся главным блюстителем общественного порядка и закона в своем районе. Первоначально губные учреждения не получили повсеместного развития на территории Московского государства, ограничиваясь областями, жители которых подавали о том челобитные; в северных регионах страны, где практически отсутствовал служилый класс, губные учреждения появляются лишь во второй половине XVI в. Также губные учреждения долгое время отсутствовали на территории недавно завоеванного Среднего и Нижнего Поволжья и южных, колонизируемых русским населением, районов страны. Широкое распространение в этих регионах страны губное управление получило лишь в начале XVII в., когда в других регионах страны пошло на спад.

В 1549 г. был издан указ, еще более ограничивающий суд кормленщиков и подчеркивающий дворянскую политику правительства. Согласно этому указу все дети боярские с их землями были изъяты из ведения суда наместников и подчинены суду центральных судебных учреждений, при этом детям боярским предоставлялся суд над их крестьянами, за исключением особо важных уголовных преступлений. Указ 1549 г., с одной стороны, ограждал мелких землевладельцев от произвола кормленщиков, а с другой – закреплял за ними судебную власть над населением их поместий. В июне 1550 г. был издан так называемый Царский судебник, заменивший недостаточно полный Судебник Ивана III. Новый Судебник был значительно расширен и дополнен, он состоял из 100 статей, тогда как прежний Судебник включал 68 статей. Нужно заметить, что новый Судебник уделял большое внимание борьбе с коррупцией в Московском государстве, на которую поступало большое количество челобитных в ранний период правления Ивана Грозного. Далее, ряд статей говорил об ответственности наместников и о контроле над их судом со стороны представителей населения. Так, на судебном процессе обязательным было присутствие представителей местного
населения – дворского, старост и целовальников. Устанавливался порядок подачи жалоб на наместников. Подтверждалась передача разбойных дел в ведение губных старост. Таким образом, новый Судебник сделал большой шаг к дальнейшему ограничению произвола кормленщиков и организации государственного суда. Он отменил ряд боярских привилегий. В Судебнике 1550 г. впервые в истории России закон был провозглашен единственным источником права.

Эволюция губных учреждений во второй половине XVI – начале xVlI в. проходила по нескольким направлениям. Постепенно, но неуклонно расширялись функции, а отчасти и прерогативы губных старост при одновременном увеличении роли в судопроизводстве Разбойного приказа, который в этот период развития вносил решения по крупным делам, контролировал действия губных старост и в некоторых случаях направлял отряды специальных сыщиков для поимки «лихих людей» на местах. Произошло некоторое смягчение наказаний (1-й и 2-й разбои без убийств и поджогов не карались смертной казнью). К концу XVI в. в уездах со светским и церковным землевладением губные учреждения остались единственными органами управления на сословно-представительной основе.

В середине XVII в. Земским собором 1648-1649 гг. после восстания в Москве и других городах был принят кодекс законов Русского Государства, получивший название «Соборное уложение 1649 г.». Над составлением Уложения работала особая комиссия во главе с боярином князем Н.И. Одоевским. Источниками уложения были Судебник 1550 г., указные книги Поместного, Разбойного и других приказов, а также иные нормативно-правовые акты Московского государства. Уложение 1649 г. оформляло как государственный, так и социальный строй Московского государства. Оно в основном удовлетворяло требованиям дворянства и посада и, вместе с тем, укрепляло государственную власть. Серьезное внимание Уложение уделяло вопросам государственного устройства и укреплению государственного аппарата. Главная цель наказания по Уложению – устрашение и возмездие: наказать так, «чтобы смотря на то, иным неповадно было так делати», о чем говорится в различных статьях Уложения 1649 г. Именно поэтому приговоры в отношении виновных лиц приводились в исполнение зачастую под звон колоколов, при массовом скоплении народа, на городских площадях ^{[6, с. 81]}. На первом плане в Уложении 1649 г. стоит понятие государственных преступлений, которым уделено место в гл. II и III. Государственное преступление здесь рассматривалось как преступление против царя, его личности и его власти, и подводилось под понятие «государственной чести» и «как его государственное здоровье оберегать» (гл. II). В составе государственных преступлений рядом с прямой изменой значилось всякое возмущение против существующих властей -«скоп или заговор или иной какой злой умысел». За эти преступления предписано было «казнити смертью безо всякой пощады». В этот период в связи с обострением классовой борьбы в Московском государстве приобретала особое значение организация сыскного дела; извет (донос), объявление «слова и дела государева» становились обязанностью для населения. Стоит отметить, что в разряд государственных преступлений попали преступления против церкви как опоры самодержавия (гл. I). Самыми распространенными видами наказаний этого периода, закрепленными в Уложении 1649 г., были: смертная казнь, телесные наказания, тюремное заключение, ссылка, конфискация имущества, отстранение от должности и различные штрафы. О штрафах следует сказать особо, обратив внимание на резкую социальную дифференциацию и защиту государством интересов господствующего класса. Так, за «бесчестье», т.е. за оскорбление крестьянина, штрафовали на 2 рубля, «гулящего человека» – на 1 рубль, а лиц привилегированных сословий – до 70-100 рублей ^{[7, с. 173]}. Смертная казнь применялась в шестидесяти случаях, даже продажа, приобретение и курение табака каралось смертной казнью, не говоря уже о более серьезных деяниях ^{[6, с. 83]}.

Особенностью Уложения 1649 г. является то, что в нем за совершение некоторых преступлений предусматривается способ осуществления смертной казни. Так, за богохульство предусматривалось «того богохульника обличив, казнити, зжечь». Смертная казнь делилась на квалифицированную (такая казнь доставляла приговоренному наибольшие мучения), к которой относилось колесование, четвертование, сожжение в срубе, железной клетке или открытом костре, залитие горла расплавленным металлом – оловом либо свинцом (данный вид казни применялся, как правило, в отношении фальшивомонетчиков), закапывание живьем в землю, которые занимали значительное место в системе наказаний, и простую, как, например, отсечение головы, повешение. В документах XV в. упоминается и утопление в реке. С XVI в. широко применялось посажение на кол, заимствованное из польско-литовского уголовного законодательства ^{[6, с. 82]}.

В научном мире, однако, существует несколько точек зрения относительно системы наказания середины XVII в. В ряде статей и научных монографиях говорится о свирепости уголовного судопроизводства Московского государства. Вполне типичным стало определение политики государства в сфере уголовного судопроизводства как «открыто устрашительных», «чрезмерно жестоких». И действительно, согласно Уложению 1649 г. смертная казнь применялась за совершение преступлений, предусмотренных в 60 статьях закона. Другие историки предлагают не предаваться эмоциям, воспользоваться здравым смыслом и тщательно проанализировать статьи, в которых санкцией была предусмотрена смертная казнь. При подсчете не количества статей, закрепляющих смертную казнь, а количества преступлений, облагаемых ею, они пришли к выводу, что Уложение 1649 г. угрожало смертной казнью за совершение 20 преступлений. По убеждению этой группы историков, русское уголовное право XVII в. и не могло быть иным, если учитывать сложившийся на тот момент общественный и политический строй, нравственный уровень населения Московского государства. Только с помощью репрессивных мер можно было обуздать народ, который стал «нагл и дерзок» ^{[8, с. 13]}.

Вопросам следствия и судопроизводства в Уложении посвящена большая глава «О суде». В ней подробно регламентируется порядок следствия и судопроизводства, определяются размеры судебных пошлин и штрафов, разработаны вопросы умышленного и преднамеренного преступления. Дальнейшее развитие губных учреждений сводится к соперничеству с воеводами, как чисто приказным (назначенным) институтом местного управления. Необходимо отметить, что до середины XVI в. назначение воевод производилось в исключительных случаях. Лишь только с 1555 г. в связи с упразднением института наместников и появлением губных учреждений назначение воевод стало повсеместным на территории Московского государства. Окончательное оформление и утверждение воеводская форма местного самоуправления получила в начале XVII в. в период Смутного времени, когда требовалось значительное усиление государственной власти на местах. Должность воеводы носила характер разового поручения (на 1-2 года), в исключительных случаях, по челобитным, поступившим от населения, срок полномочий воеводы мог быть продлен на определенный срок. Назначение на должность воеводы производилось из числа дворян по царскому указу, на основании челобитной того или иного лица о пожаловании его в воеводы. Круг обязанностей воеводы определялся в индивидуальном порядке на основе данного ему наказа. К юрисдикции воевод относились основные уголовные и гражданские дела, за исключением так называемых изменных дел. Губные старосты все более уходили от уголовных разбирательств и занимались хозяйственными и административными делами. Постоянное усиление Разбойного приказа привело к превращению губных старост в его чиновников на местах ^{[9, с. 29]}.

¹ Рассказов Л. П., Упоров И. В., Петручак Л. А. История уголовного процесса России. Краснодар, 2001.

² Агафонов Ю.А., Упоров И. В. Историческое развитие уголовного права России. Краснодар, 2001.

³ История СССР. 1949. Т. 1.

⁴ Мухаметшин А.Ф. Правовые основы раскрытия и пресечения преступлений на Руси (X-XVI вв.) // История государства и права 2010. № 3.

⁵ Большая советская энциклопедия. 1-е изд. М., 1930. Т. 19.

⁶ Федорова А. И. Смертная казнь как мера ответственности по Соборному уложению 1649 г. Право и государство. 2012. № 6 (90).

⁷ Большая российская энциклопедия. 1-е изд. М, 2008. Т. 9.

⁸ Рожнов А.А. Смертная казнь в России и Западной Европе в XIV-XVII вв.: сравнительно-правовой очерк. Ульяновск, 2009.

⁹ Перфильев В.В., Старикова О.Н. Формирование отечественного государства и права в период IX-XVII вв. Екатеринбург, 2012.