Автор: Мазур Людмила Дмитриевна
Журнал: Академический вестник УралНИИпроект РААСН 2011
Изучение объемно-пространственного и планировочного развития русского города XVII в. в историко-градостроительной науке чаще всего основывалось на планах, составленных спустя столетие после исследуемого периода и сводится, в сущности, к трем концепциям: «живописности» (стихийности, хаотичности), «регулярности» или упорядоченности (градостроительными «правилам», привнесенным из Византии) и «символичности» (подмене реальной ситуации идеализированной, формально-геометризированной, наделяемой сакральной функцией моделью-схемой). Давно назрела необходимость осмысления феномена русского города в едином комплексном рассмотрении (включая данные археологии, письменных и изобразительных источников) как социально-общественного, архитектурно-планировочного явления.
В качестве своеобразного эталона выбраны города Владимирской земли XVII в.: Владимир, Суздаль, Юрьев-Польский, Шуя, поскольку они до сего времени сохраняют следы всех этапов формирования планировочной и объемно-пространственной структуры1. Немаловажным является и длительное археологическое обследование территорий Владимира, Суздаля и Юрьева-Польского. К тому же по этим городам сохранилось большое количество исторических источников: разнообразных частных и государственных актов, а также рисованных чертежей, иконографических и перспективных гравюрных изображений. Особую ценность представляет блок писцовых документов, составленный в результате Генеральных переписей XVII в., почти полностью сохранившийся по данным городам (что является достаточно редким явлением); а также планов, выполненных в период Генерального межевания по инструкциям 1754 и 1766 гг.
Комплексное использование государственных и частных актов, материалов переписей XVII в. и межеваний XVIII в., с коррекцией их в соответствии с данными современных археологических исследований, позволяет выйти на более высокую степень подробности реконструкции города XVII в. и открывает новый этап в развитии историко-градостроительной науки, выводя ее на современный уровень, предполагающий исследования на стыке наук2.
При реконструкции плана подворных владений территории Суздаля (ил.1): крепости, посада и торга – соотносились данные книг – писцовой 1628/29 и дозорных 1617 и 1622 гг. (в спорных случаях привлекалась информация книг: дозорной 1613 г. и переписных 1646, 1678 и 1682 гг.)3. Реконструкция Суздальской ямской слободы проведена по данным писцовой и межевой книги 1642 г., с учетом сведений книги 1628 г.4 В силу подробности и особенности расположения материала описей 1617, 1622 и 1628/29 гг., данная реконструкция получилась наиболее достоверной.
План крепости, посада и торга Шуи (ил. 2) воссозданы по писцовой книге 1629 и дозорным 1623 и 1619 гг. Наиболее точной получилась реконструкция территории крепости, которая во всех документах 20-х гг. XVII в. описана в строгом соответствии с размещением дворов на городском плане; территория посада, вследствие недостаточности данных писцовой книги и плохой сохранности дозорной книги 1619 г., воссоздана с меньшей точностью (для уточнения ряда мест привлекалась информация переписных книг 1646 и 1677 гг.)5.
В писцовой книге 1625/26 гг. Владимира (ил. 3) крепость, торг и часть посада, занятая владениями, освобожденными от государевых податей, описаны в точном соответствии с географией размещения объектов. Уточняющую информацию сообщал и рисованный «чертеж» 1715 г.6 Благодаря этому данные районы удалось реконструировать с наибольшей точностью. Территория Ямской слободы, формально не включавшаяся в городскую, однако фактически являвшаяся одним из районов Владимира, была воссоздана по писцовой книге 1642 г. Наибольшую сложность вызвала подворная реконструкция районов посада, занятых владениями тяглых групп населения; в ходе которой потребовалось сопоставить сведения писцовой книги 1625/26 гг. и переписных книг 1646 и 1678 гг.7 Также малоинформативными оказались описи Юрьева-Польского (ил. 4): здесь для воссоздания планов крепости, посада и торга пришлось задействовать весь комплекс данных писцовой книги 1630 г., дозорных книг 1613 и 1623 гг. и рисованного «чертежа» начала XVIII в.8, с привлечением информации дозорной книги 1613 г. и переписных 1646 и 1677 гг.9
Выполненные на основе информации, зафиксированной в документах писцового дела XVII в. подворные планы позволяют провести анализ дворо-и землевладения, землепользования и социальной структуры города XVII в. Выяснено, что в целом в формировании города участвовали два начала, различавшиеся по отношению к кадастровой сфере – обеленное (светских и церковных феодалов) и тяглое (посадской общины), которые, непрерывно взаимодействуя, определяли город на каждом слагавшем его уровне.
В основе организации обеленных и тяглых сословий XVII в. лежала жесткая иерархия – служило-сословная в первом случае и по уровню зажиточности членов посадской общины – во втором.
Изменение численности тяглых и обеленных дворовых владений в течение XVII в. сильно разнилось: землевладение крупных церковных вотчинников, несмотря на сдерживающие меры правительства, продолжало активно развиваться и вошло в конфликт с тяглым посадом; правительство, подрывая основы естественного роста исконных тяглых дворов, компенсировало их убыль за счет новоприписных из числа обеленных.
На уровне владения жилым двором обеленное и тяглое начала также различались, давая различные импульсы к дальнейшему дворообразованию. Дворовые земли на территории тяглых, служилых по прибору, ямских, государевых ремесленных и дворцовых слобод находились в собственности государства, а право распоряжения ими – у общины или товарищества, что подразумевало наследственную передачу двора, а также, в дальнейшем, – деление отчего двора или выезд из него. В слободах, зависимых от крупных церковных и светских вотчинников, собственность земли, а также право распоряжения дворами на ней находились в руках феодала, что препятствовало наследованию двора. Осадные дворы светских феодалов, занимавшие территорию крепости, формально являлись условным временным владением, находясь в собственности государства и в распоряжении городового приказчика; однако в случае больших родовых владений в уезде осадные дворы фактически превращались в безусловное наследственное владение.
При этом обеленное и тяглое начала сказывались даже на размере занимаемого участка. Площадь тяглого двора не зависела от места его хозяина в иерархической структуре посадской общины (за исключением случаев разрастания владений тяглецов за счет соседних участков). Площадь обеленного двора, как правило, находилась в соответствии со служило-сословным статусом дворохозяина – нормы по площади устанавливались конкретным феодалом или соответствующим государственным учреждением (исключение составляли осадные дворы светских феодалов).
На уровне демографии двора тяглое и обеленное начала сообщали противоположные тенденции развития. Население тяглого двора в течение XVII в. было иерархично и эволюционировало в сторону упрощения, отходя от сложной семьи дворохозяина и неотделенных родственников, а также лиц, находившихся в различной степени зависимости от них, в сторону простой семьи. Население двора крупных церковных вотчинников, ямщиков и дворцовых ведомств развивалось в противоположном направлении -в сторону усложнения, а население двора мелких церковных и светских феодалов, служилых по прибору и государевых ремесленников было наиболее стабильным, состоя с самого начала XVII в. из простой семьи.
Отражаясь на размере дворового участка, демографии двора, обеленные и тяглые начала влияли и на архитектурный облик рядовой застройки, состоявшей из дворовых усадеб. Анализ большого числа сохранившихся частных актов XVII – начала XVIII в., с большей или меньшей подробностью зафиксировавших информацию о владельцах дворов и составе дворовых сооружений, позволяет установить зависимость между числом, типом, видом, этажностью, площадью, конструкцией, расположением построек, планировкой дворового участка и зажиточностью, типом семьи (сложной или простой), а также социальной принадлежностью дворохозяина. Все дворовые усадьбы в целом разделялись на осадные дворы (подворья) феодалов и жилые дворы горожан. Для первых была характерна замкнутая застройка хозяйственными клетями по периметру двора с глубинным центральным расположением жилища или вообще без него (в случае, если осадный двор являлся кратковременным ненаследственным владением). У горожан, наоборот, жилище выходило торцевым фасадом на улицу, а само пространство двора часто делилось с соответствующей группировкой построек: чистый (или передний) двор, хозяйственный (или задний), сад и огород. При этом, в зависимости от той или иной социальной принадлежности владельца двора, некоторые хозяйственные постройки, мастерские, избы захребетников и бобылей могли выходить на улицу, или, наоборот, иметь глубинное расположение.
Обеленные и тяглые начала обеспечивали мобильность городского населения, с одной стороны, а с другой – консолидацию в замкнутое сообщество. Церковные и светские феодалы, а также служилые ведомства способствовали притоку в города новых лиц из других районов страны, содействуя сохранению города в своих прежних границах, несмотря на сокращение исконного населения. Посадская община, наоборот, обеспечивала замкнутость сословия горожан, одновременно обеспечивая перемещение посадских людей в пределах города. Внутренняя миграция членов посадской общины, дифференцированных по уровню зажиточности, а также изначально иерархичное по своему служебному статусу население слобод церковных вотчинников формировали наиболее разнообразную по своему архитектурному решению рядовую ткань в отношении размеров, планировки и объемно-пространственного решения застройки дворовых усадеб. Наоборот, товарищества служилых по прибору, ямских и дворцовых слобод, будучи монотонными по служило-сословному составу, способствовали появлению унифицированной, регулярной ткани, одинаковой по площади участков и внутридворовой застройке.
При этом если посадская ткань на уровне рядовой застройки и социальной топографии чутко реагировала на любые изменения в торгово-экономической жизни города, то ткань обеленных территорий, основанная на жесткой иерархической служило-сословной структуре владельцев, отличалась большой стабильностью.
Заключение
Таким образом, рядовая градостроительная ткань также являлась результатом взаимодействия обеленных и тяглых начал в многоуровневых процессах становления феодального государства.
Примечания:
1 В существующих на сегодняшний день исследованиях объемно-пространственного формирования данных городов, период XVII в. практически не затронут. Архитектурно-градостроительная история Владимира, Суздаля и Юрьева-Польского XI-XV вв. подробно рассматривалась в монографиях Н. Н. Воронина [1] и М. В. Седовой [2], а XVIII-XIX вв. – в диссертации И. В. Труфановой [3]. В работе Е. М. Караваевой [4], посвященной градостроительному развитию Суздаля XI-XIX вв., из-за широких хронологических рамок XVII в. не было уделено достаточно внимания.
2 Работа основана на материалах Российского государственного архива древних актов (РГАДА), хранящихся в фондах: «Губернские, уездные и городские атласы, карты и планы Генерального межевания городов 1766-1861 гг.», «Планы дач Генерального и Специального межевания», «Картографический отдел библиотеки Московского Главного Архива Министерства Иностранных Дел», «Картографические материалы Московского Архива Министерства Юстиции», «Поместный приказ, Вотчинная Коллегия и Вотчинный Департамент», «Боярские и городовые книги». Кроме того, привлекались материалы фонда Владимирской губернской межевой канцелярии Государственного архива Владимирской области. Также были задействованы отчеты по археологическим исследованиям из архива Института археологии РАН и архива Института истории материальной культуры.
3 Дозорная книга Суздаля писцов Галицкой четверти Тимофея Матфеевича Лазарева и подьячего Данилы Жданова 1611/12 г., Дозорная книга Суздаля писцов Галицкой четверти кн. Юрия Шаховского и подьячего Андрея Строева 1617 г., Дозорная книга Суздаля писцов Галицкой четверти Севрина Михайловича Уварова и подьячего Грязново Колоднича 1622 г., Писцовая книга Суздаля писцов Поместного приказа Михаила Михайловича Трусова и подьячего Федора Витовтова 1627/28-1628/29 гг. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Кн. 462. Л. 3-17 об., 19-70 об., 72-134, 137-355 об.]; Переписная книга Суздаля писцов Поместного приказа ст. Степана Гавриловича Пушкина и подьячего Анисима Михайлова 1646 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Кн. 465. Л. 1-84 об.]; Переписная книга Суздаля писцов Поместного приказа кн. Тимофея Ивановича Шаховского и подьячего Ивана Викентьева 1678 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 2. Кн. 11325. Л. 39-99 об.]; Переписная книга оброчных мест в городе Суздале, составленная по грамоте из Приказа Большой Казны писцом Андреем Ивановичем Воейковым 1682 г. [РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Суздаль, № 3. Л. 2-45].
4 Писцовая и межевая книга писцов Суздальской ямской слободы, составленная по грамоте из Ямского приказа писцами Михаилом Михайловичем Трусовым и подьячим Федором Витовтовым 1628 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Кн. 265. Л. 326-328 об.]; Писцовая книга Владимирской ямской слободы, составленная по наказу из Ямского приказа писцами кн. Василием Петровичем Кропоткиным и дьяком Игнатием Лукиным 1642 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Кн. 265. Л. 77-132 об.; Кн. 608. Л. 631-655 об.].
5 Дозорная книга Шуи писцов Галицкой четверти Никифора Неплюева и подьячего Елисея Минчакова 1619 г. [РГАДА. Ф. 137. Оп. 1. Суздаль, № 1. Л. 530-541 об.]; Дозорная книга Шуи писцов Галицкой четверти Севрина Михайловича Уварова и подьячего Грязного Колоднича 1623 г., Писцовая книга Шуи, составленная по наказу из Галицкой четверти писцами Поместного приказа Афанасием Ивановичем Вековым и подьячим Селиверстом Ивановым 1629 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Кн. 908. Л. 1-16 об., 34-64 об.]; Переписная книга Шуи писцов Поместного приказа кн. Семена Клубкова Мосальского и подьячего Никиты Семенова 1646 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 2. Кн. 11330. Л. 1-30]; Переписная книга Шуи писцов Поместного приказа Данилы Ивановича Гурьева и подьячего Кузьмы Конюхова 1677 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 2. Кн. 11324. Л. 12-29 об.]
6 Чертеж града Владимира [Библиотека Академии наук. Отдел рукописей. № 3092].
7 Писцовая книга Владимира писцов Владимирской четверти Ивана Афанасьевича Головленкова и подьячего Василия Львова 1624/25-1625/26 гг. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Кн. 71. Л. 1-261], Переписная книга Владимира писцов Поместного приказа ст. Никиты Бобарыкина и подьячего Фомы Третьякова 1646 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 2. Кн. 12611. Л. 1-152], Переписная книга Владимира писцов Поместного приказа ст. кн. Дмитрия Андреевича Волконского и подьячего Петра Яковлева 1677/78 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 2. Кн. 12614. Л. 1-39 об.], Писцовая книга Владимирской ямской слободы, составленная по наказу из Ямского приказа писцами кн. Василием Петровичем Кропоткиным и дьяком Игнатием Лукиным 1642 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Кн. 265. Л. 77-132 об.; Кн. 608. Л. 631-655 об.].
8 Чертеж города Юрьева-Польского [Библиотека Академии наук. Отдел рукописей. № 414].
9 Дозорная книга Юрьева-Польского писцов Галицкой четверти Ивана Федоровича Ергольского 1613 г., Дозорная книга Юрьева-Польского писцов Галицкой четверти Севрина Михайловича Уварова и подьячего Грязного Колоднича 1623 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Кн. 913. Л. 168-184, 185-198 об.]; Писцовая книга Юрьева-Польского писцов Галицкой четверти Федора Андреевича Скрябина и подьячего Леонтия Лазарева 1629/30 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Кн. 537. Л. 1-89], Переписная книга Юрьева-Польского писцов Поместного приказа Алексея Ивановича Философова и подьячего Ивана Демидова 3 марта 1646 г. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 1. Кн. 12467. Л. 33-59 об.]; Переписная книга Юрьева-Польского писцов Поместного приказа Бориса Афанасьевича Зубова и подьячего Ивана Беловецкого 1677-1678/79 гг. [РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Ч. 2. Кн. 12469. Л. 20-36 об.].
Список использованной литературы
1 Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV вв. Т. МГМ., 1961-1962.
2 Седова М. В. Суздаль в X-XV веках. М., 1997.
3 Труфанова И. В. «Образцовое» строительство в городах Владимирской губернии : дис. … канд. архитектуры. М, 1991.
4 Караваева Е. М. Градостроительное развитие Суздаля : дис. … канд. архитектуры. М, 1966.